— Ришат, — спросил он, — я тебе сегодня водку давал. Где она?

— Да, вначале, Мага, хотел я её выпить, — не моргнув глазом, отвечает наш татарин, — а потом вспомнил, что нам про неё мулла в мечети говорил, и вылил её в арык.

— Ты молодец, Ришат, — у Маги даже глаза заблестели от таких речей, — я тебе завтра суры из Корана принесу почитать.

— Приноси, — и Ришат весело сощурился, — только если ещё водку или там вино повезут, ты мне отдавай — я их опять вылью…

У деда-хохла на подворье было много живности. Одних собак штук пять. Но один из них: то ли чистый немец, то ли помесь немецкой овчарки с дворянином всей душой привязался к людям в военной форме. Звали его Джек. Собака была умнейшая. Особенно любил Джек кататься в кузове «Урала». Бывало, только заведётся движок, он прыг в кузов, и никакими калачами его оттуда не выманишь. Сначала пробовали выкидывать его, а он прыг назад и рычит. Потом плюнули, да пусть ездит — жалко что ли?

А вечером только солнце утопало в степи, и на землю опускалась вечерняя прохлада, по глади озера подплывало к берегу Лох-Несское чудовище. Маша — собственной персоной. Волгоградец не соврал, была она совсем ручной, правда сначала дней пять привыкала к новым людям, но потом, попривыкнув, выбиралась на берег, становилась на задние лапки, передние складывала на груди и смотрела на людей чёрными бусинками-глазками. Типа, чего смотрите? Давайте мне мой доппай! Причём ела нутрия только хлеб. Пробовали давать ей и тушёнку, и рыбу. Бесполезно! Когда не было хлеба — Маша с удовольствием уплетала сухари. Возьмёт его передними лапками, размочит в воде и жуёт. Под конец командировки она настолько осмелела, что загорала вместе с ребятами и позволяла желающим фотографироваться со своей вип-персоной.

Ежедневно Сергей привозил из Кизляра по десять килограммов огурцов и помидоров, много зелени и шесть литров сметаны. Салаты выходили на славу. Ребята с блок-поста снабжали основную группу арбузами и дынями. Снабженцы, у которых омоновцы получали продукты, не обижали парней. Колбаса, консервы, яйца, сыр, масло не переводились. Короче не жизнь, а малина. Единственное, что поражало, это количество съедаемого чеснока. Может молодые и дикорастущие организмы требовали этого природного антибиотика, а может парни отъедались чесноком вдали от жён и боевых подруг. Приехав из Кизляра, от длительного нахождения на жаре, Сергей с водителем Лёнькой Брянским вначале полчаса отмокали в озере, затем пили холодный компот, который повар специально для них убирал в холодильник, и только потом возвращались к полноценной жизни.

Однажды в отряд приехали оружейники из группы оперативного управления с проверкой. Как хранится и используется боевое вооружение в липецком отряде. Нет ли каких нарушений? Командир отряда Миронов вызвал к себе Сергея и Саню Слободина.

— Я сам то не пью, — сказал он офицерам, — а вы возьмите водочки, скажите поварёнку — пусть поляну накроет. Да и посидите с проверяющими.

Неформальное общение вышло на славу. Проверяющие оказались мировыми парнями, проверять они ничего не стали и пообещали, что справка о проверке будет положительной. К липчанам вопросов нет. Да и глупо было бы после всего съеденного и выпитого. И только когда Сергей с Саней неуверенной походкой заходили в барак, подполковник Миронов, зло глядя на них, кинул: «Замахали вы уже бухать, алкаши!».

Что было ему ответить? В следующий раз, товарищ подполковник, пусть твоя печёнка отряду послужит.

Как-то в гости к хозяину фермерского хозяйства приехали родственники из Кизляра. Приехали они не просто так, а порыбачить. С собою родственники привезли около пятисот метров огромных донных сетей.

— Ребята, помогите моим, — сказал омоновцам дед хохол, — им одним не справиться, а рыбу пополам поделите.

Такой интересной рыбалки Сергей никогда не видел. Люди встали по берегам озера, взяли сети, ко дну которых были привязаны тяжёлые валуны, и как бурлаки на Волге, потащили сети через всё озеро. Улов был ошеломляющим. Омоновцам достались: два сома килограммов по пятнадцать, четыре толстолобика, вес которых определить не удалось, потому что дедовы весы больше двадцати килограмм не показывали. А более мелкой рыбы попалось около двух центнеров. Рыбу тут же почистили и сварили, но съесть всю её не смогли, половину оставили на завтрашний день, но из-за невыносимого зноя наутро она испортилась. Местная живность ела от пуза весь следующий день. Маленький рыжий котёнок, всеобщий любимец, два дня икал и ходил, пошатываясь, не отвечая на ласки. Обожрамшись.

Шёл двадцать седьмой день командировки. Сергей, умывшись холодной водой, протёр тыльной стороной ладони красные от бессонной ночи глаза. На ближайшие сутки пришла его очередь заступить ответственным по отряду. Ночь прошла спокойно. Утром надо было в первую очередь разбудить водителя и смену, заступающую на блок-пост. Сегодня должен был пройти пересменок на трассе.

Сергей вошёл в расположение. Лёнькина кровать стояла у окна, сам Леонид, разбросав руки в разные стороны, спал, улыбаясь во сне, как ребёнок. «Даже будить жалко» — подумал про себя Сергей, но делать нечего, он тихонько потряс Лёню за плечо.

— Лёнь, вставай, дружище, пора!

— А? Что? Утро уже что ли? — и Лёня, повернув голову, посмотрел в окно, завешенное марлей от комаров, — Утро — утвердительно сказал он себе и, откинув одним движением одеяло, схватил полотенце и побежал к озеру.

Помощником на эти сутки к Сергею был назначен младший сержант Андрей Половников, который в свою очередь, разбудил ребят из взвода, заступающего на смену.

Солнце всходило из-за степи, его блики красиво плясали на глади озера. Ребята, как дельфины, резвились и дурачились в воде, прыгая и ныряя, а, вынырнув, отфыркивались и хохотали. Сон с Сергея как рукой сняло, он, улыбаясь, смотрел на ребят, и сердце его наполнялось нежностью и симпатией к этим парням, которые за сотни километров от дома, несмотря на невзгоды и трудности, не теряют самообладания, и просто выполняют свою тяжёлую и неблагодарную работу.

Наскоро позавтракав, ребята оделись по форме и построились. Проводить инструктаж встал командир роты Саня Слободин. Запрыгнув в кузов «Урала», парни ощетинились в разные стороны стволами оружия, и только Джек, раньше всех запрыгнувший в кузов, весело махая хвостом, заливался счастливым лаем.

«Урал» взревел и начал сдавать назад. Лёнька Брянский, лихо, развернув машину на пятачке, что-то весело крикнул Сергею.

— А, что? Не слышу! — крикнул ему Сергей.

Лёнька махнул рукой, «потом»- прочитал Сергей по его губам, и «Урал», обдав Сергея запахом солярки, поехал по степи и только облако пыли, клубящееся в поле, указывала на его движение.

Командир отряда Миронов, как всегда, встав раньше всех, раскуривал на крылечке свою первую сигарету. Сергей, подойдя к нему и сев рядом, подкурил у подполковника.

— Давно наши уехали? — спросил Миронов у Сергея.

— Минут сорок назад, скоро смена должна вернуться.

В этот момент далеко в степи раздался глухой взрыв и в небо взметнулся столб пыли.

— Что это? — Сергей смотрел на Миронова.

— Там Тарумовский райотдел милиции на блокпосту закреплён, — как бы про себя сказал командир, — отряд в ружьё, тревога, — громко прокричал он.

Отряд собрался и построился в мгновение ока. Парни стояли в строю, готовые придти на помощь своим дагестанским братьям. Взгляды источали решимость и спокойствие.

В это время в степи произошло какое-то движение. Все, прищурив глаза, всматривались вдаль. К расположению отряда во все лопатки летел Джек. Подбежав к людям, он, скуля, начал тыкаться мордой в колени и руки. Миронов, нагнувшись, взял в ладони морду собаки. На лапах Джека была кровь.

— Слободин, бери с собой отделение и быстро со мной. Семёнов хватай сумку с медикаментами и тоже с нами, быстро! — прокричал он.

Отделение рассредоточилось цепью. Омоновцы шли, оглядываясь по сторонам, по гладкой как стол степи. И только верблюжья колючка цеплялась за камуфляжную форму. В ложбинке, уткнувшись капотом в сопку, стоял подорванный «Урал». Тишина била по ушам. Рядом с открытой водительской дверью, неловко поджав под себя ноги, на левом боку лежал Лёня Брянский. Руки его были подняты вверх, как будто в последнее мгновенье он увидел опасность и пытался укрыться от неё руками. Вся дверка была залита Лёниной кровью. И всё. Больше никого.