Гамлет Любимые, ближайшие, родные? Ты говоришь о Клавдии с Гертрудой? Призрак О них, убийце и прелюбодейке. Я вижу, ты готов, мой храбрый мальчик, Внимать рассказу. Слушай, слушай, слушай… Когда в саду дворцовом я дремал, Разнеженный изысканным обедом, Ко мне подкрался дядя твой, мой брат, И в ухо влил из склянки заповедной Экстракцию проклятой белены. В одну минуту гнусная отрава Наполнила беспомощное тело, И в корчах отвратительных оно Растерянную душу прочь исторгло. И вот теперь душа перед тобой, Взыскует милосердья — и отмщенья! Гамлет Но я… Но как… Но разве мне под силу… Я не герой, я пересмешник праздный. Призрак Ты — Гамлет, датский принц и мой наследник. Судьба уж все решила за тебя. Раздается громкий крик петуха. Яркий свет меркнет, силуэт Призрака постепенно тает в темноте. Голос Призрака Прощай, прощай и помни обо мне… Сцена 3 Королевские покои. Клавдий и Гертруда стоят, слившись в поцелуе. Гертруда Как стыдно это — среди бела дня, Подобно девочке и мальчику влюбленным… Не дай Господь, заглянет кто из слуг. Куда как хороша, в мои-то годы… На свете есть ли зрелище мерзей Старухи, раскрасневшейся от страсти? Клавдий Ты не старуха и не будешь ею. Гертруда Не доживу? Ты это мне сулишь? Клавдий Нет, я не то сказал. Конечно, будешь — Прекраснейшей из всех земных старух, С которой красотою не сравнятся Сто тысяч юных дев. Гертруда Быть может, для тебя, но ты слепец. Ни седины не видишь, ни морщинок. Я закажу очки для вас, милорд, Чтоб вы прозрели и затрепетали. Клавдий Морщинку каждую я знаю и люблю. В них проступают контуры души, Неразличимые под юной кожей. Чем старше ты, тем обликом прекрасней. Гертруда Какое счастье после стольких лет Любви запретной больше не таиться! Одно лишь мучит и лишает сна — Воспоминание о нашем преступленье… Ужасной платой куплено блаженство. Клавдий Гертруда Не знаю. Да и нет. Я прежде будто ползала, теперь же Летаю, не касаясь грубой почвы. Но вспомню — и мороз бежит по коже. Так и живу: то плачу, то пою. Клавдий Да, это крест, который нам с тобою, Вернее, нашей совести нести До смертного одра и даже дале. Одно скажу лишь: большая вина На мне лежит, поскольку я — мужчина. Гертруда Неправда, в преступлениях таких Мы, женщины, одни лишь виноваты! Как дети, вы в тенетах нашей страсти, А значит, и ответственность на нас! Голос придворного Час наступил дневных аудиенций. Прикажете начать? Король и королева отскакивают друг от друга, Гертруда поправляет прическу и воротник платья. Клавдий Да-да, зовите. Кто первый? Голос придворного Розенкранц и Гильденстерн, Что вызваны письмом из Витенберга. На сцену вываливается Гильденстерн, растягивается во весь рост. Гильденстерн Скотина, подлая скотина! Ну, поквитаюсь я с тобой. (Встает, отряхивается.) В зал важно входит Розенкранц, церемонно раскланивается. Розенкранц Простите, сир, и вы, миледи, Невежу этого. А ты, Приятель, знай, что государя «Скотиной» называть нельзя. Гильденстерн Он врет! Не к вам я обратился! Он ножку мне подставил, гад! Розенкранц Единственно для поученья: Чтоб впредь, к монарху заходя, Смотрел ты скромненько под ноги, А не лупился, как баран. Клавдий Я вижу, Розенкранц и Гильденстерн — По-прежнему задорные щенята. Сухарь науки впрок вам не пошел, Не затупил молочных ваших зубок. Гильденстерн По правде молвить, мы не слишком Штаны просиживали там. Розенкранц Просиживали, но в трактире. Гильденстерн В трактире или в бардаке. Розенкранц Нет, в бардаке мы их снимали. Прошу прощения, мадам, Но истина всего дороже. Гертруда (смеясь) Ах, сорванцы, от вашей трескотни Рябит в глазах, закладывает уши, А между тем вас вызвали сюда Для важного, нешуточного дела. |
