— Она любит Питера, — прервал его Джон Лейт.

Дональд удивленно уставился на своего собеседника.

— Она любит его, — повторил Джон Лейт и сокрушенно покачал головой. — Все это очень странно. Я никогда не предполагал, что Джейн способна влюбиться в кого бы то ни было… С моей стороны было безумием согласиться на ваш план, но перспектива двух миллионов ослепила меня… Кроме того, осуществление плана казалось мне гораздо более простым…

Он пристально посмотрел на своего собеседника и затем продолжил:

— Мне кажется, что вы от меня что-то скрываете, Дональд. Вы работаете на великого человека, не забывая себя, и ведете двойную игру.

Дональд сделал усилие, чтобы улыбнуться.

— Какие странные мысли приходят вам в голову… — начал он.

Джон Лейт прервал его:

— Я не могу отделаться от чувства, что у вас есть какая-то задняя мысль, в которую никто не посвящен… никто… даже сам великий человек… И что вы ведете свою личную игру параллельно и независимо от общей…

Дональду показалось, что старик читает его мысли.

— Вы положительно страдаете какой-то манией! — воскликнул Дональд. — И меня начинаете приводить я нервное состояние.

Джон Лейт продолжал в упор смотреть на своего гостя:

— Когда человек готовится к бегству из родной страны, то это заставляет меня предполагать, что или опасность больше, чем я думал, или что он преследует какие-то свои цели… За последние три дня ваш банк, не переставая, продавал ваши бумаги. Сегодня утром вы посетили своего банкира и беседовали с ним около часу с глазу на глаз…

Дональд был поражен, но старался скрыть свое изумление.

Он громко рассмеялся.

— Честь и слава вам как главе разведывательного отдела! — воскликнул он. — Не могу не воздать должное замечательной разведке, даже если она направлена против меня. Низко кланяюсь вам, глава шпионов великого человека.

Джон Лейт опустил глаза.

— Я исполняю возложенные на меня поручения, — пробормотал он. — Теперь я уже не так молод, как раньше, и не в состоянии разъезжать по Европе, чтобы раздавать деньги.

— Не извиняйтесь, — сухо ответил Уэллс, вставая и стряхивая пепел со своего костюма. — И выкиньте из головы мысль, что я действую против интересов великого человека. Я сообщу вам решение Питера, хотя вряд ли в этом есть надобность: у вас, видимо, везде есть свои шпионы. Мне кажется, что он согласен будет с предложенным мною планом, после которого останется лишь несколько формальностей. И тогда мы все можем считать себя почти миллионерами.

Джон Лейт ничего не ответил. Он проводил глазами подвижную фигуру доктора, который вышел из павильона, и торопливо направился к дому. Старик долго еще сидел, погруженный в глубокое раздумье, перебирая в уме различные варианты, одинаково для него безотрадные.

Доктор Уэллс подошел к дому Питера, позвонил, но никто ему не открыл. Тогда он с силой нажил на звонок. Дверь, наконец, открылась.

На пороге стояла Джейн.

— Дорогая, что случилось? Разве вся прислуга разбежалась? — весело спросил он.

Молодая женщина ничего не ответила, и опытный глаз Дональда тотчас заметил, что в ней произошла большая перемена с тех пор, как он видел ее в последний раз. Она казалась как-то старше, мужественнее и серьезнее, и Дональд мгновенно вспомнил, что говорила ему о ней Марджори.

— Войдите, — сказала она и закрыла за ним дверь.

— Как здоровье Питера? — спросил Дональд. — Он дома?

— Дома.

— В чем дело, Джейн? — после некоторого молчания начал Дональд. — Вы сердитесь на меня?

Она покачала головой.

— Нет, не сержусь, — ответила она. — Пожалуйста, присядьте, доктор.

— «Доктор», — смеясь, повторил он, усаживаясь на указанное ею кресло. — С каких пор я для вас стал просто «доктор»? А, понимаю! Моя болтунья-жена наплела вам всякого вздора! Дело в том, что у нас с Марджори часто бывают размолвки, и одна из таких ссор произошла как раз в Лонгфорд-Маноре. А в таких случаях она не щадит своего бедного страдальца-мужа. Однако не нужно относиться так серьезно к болтовне Марджори.

— Я советовала Питеру тоже не относиться серьезно к вашим словам, — спокойно сказала молодая женщина. — Несчастье бедного Питера заключается в том, что он, будучи сам чрезвычайно искренним и прямым человеком, воображает, что все относятся к нему так же правдиво и искренне.

Дональд был удивлен и несколько озадачен.

— Скажите мне совершенно откровенно, — спросила молодая женщина, — вы считаете Питера сумасшедшим?

Вопрос этот был задан со всей прямотой, но Дональд рад был его услышать: это облегчало его дальнейший план.

— Здоровье Питера касается лишь его одного, — ответил доктор, — и я не могу об этом говорить до тех пор, пока не получу на то разрешения самого Питера, моего пациента.

— Хорошо! Однако меня это тоже касается. — Голос ее звучал мягко, почти дружески, и Дональд подумал, что напрасно подозревает ее во враждебных чувствах к себе. — Ведь я его жена и, выходя за него замуж, взяла на себя известные обязательства. В то время я еще не вполне сознавала, как они подчас могут быть тяжелы. Но, если у меня есть обязательства, то есть и права, защищенные законом, и я должна знать состояние здоровья своего мужа. Быть может, я — единственный человек, который имеет право на это.

— Но почему же вы не поговорите с вашим отцом? — начал в замешательстве Уэллс.

— Я говорю с вами, — продолжала она твердым голосом, — и прошу вас ответить мне прежде, чем увидите Питера. Если вы не хотите отвечать мне, то я прошу вас покинуть этот дом.

Дональд не мог прийти в себя от изумления.

— Дорогая Джейн, меня удивляет, что вы так обращаетесь со мной — вашим старым другом. И, кроме того, — так мало считаетесь с вашим отцом.

— Я попрошу вас впредь называть меня «миссис Клифтон», — сухо заметила Джейн.

Только тут Дональд Уэллс в полной мере ощутил, какая опасность грозила всем его планам. Холодность Джейн сначала смутила его. Затем — привела в ярость.

— Какая чепуха! — воскликнул он. — Что с вами случилось?

— Только то, что я, начиная с сегодняшнего утра, полностью занялась решением этого вопроса, — холодно ответила она.

Наступило долгое и томительное молчание.

— Хорошо, я отвечу на ваш вопрос, — наконец сказал Дональд. — Питер ненормален. Отец его, как вам известно, совершил убийство и скончался в Бродмуре. Дед его также был ненормален. И у меня есть все основания думать, что Питер унаследовал эту ненормальность.

— На основании каких данных вы так считаете? — спросила молодая женщина.

Дональду стоило больших усилий, чтобы сдержаться и не отметить резкостью.

— Есть много такого, о чем я сейчас не буду говорить, — заметил он. — Для меня достаточно того, что Питер совершил ужасное преступление в момент припадка, то есть в состоянии, когда его нельзя считать ответственным за свои поступки. Ведь после этого он совершенно ничего не помнил о том, что делал.

— Вы говорите об убийстве Базиля Хеля? — спросила Джейн.

— Да, — сказал он, окинув ее вызывающим взглядом, — именно об убийстве Базиля Хеля. И я уверен также, что это он совершил ужасное убийство прошлой ночью. Питер был у Клуэрса, который считается самым известным специалистом по такого рода болезням, и тот сказал, что его припадки могут повторяться.

— Но вы ведь не говорили это Питеру?

— Однако это правда, — заметил Дональд. — Повторяю вам, Джейн, что я не намерен терять понапрасну временя и обсуждать вопрос о психической ненормальности с женщиной.

— Вы обсуждаете этот вопрос с женой Питера Клифтона, — спокойно ответила молодая женщина. — Затем, к удивлению Дональда, она встала и, открыв дверь, сказала: — Пойдемте к Питеру.

Проходя через большую гостиную, Дональд заметил, что у Джейн, по-видимому, были гости: на столе стояли чайная посуда и сладости.

Джейн постучала в дверь библиотеки, и Питер пригласил их войти. Она оставила их вдвоем.