— Но, насколько мне известно, ведь Берти Финнер уехал сегодня за город, — пробормотал растерявшийся букмекер. — Он мне говорил, что выезжает четырехчасовым поездом.

— Он действительно звонил с вокзала, — нашелся Тони.

— Отлично! — пробормотал Герроу.

Он побледнел как полотно.

Энтони с улыбкой наблюдал за ним.

— Кстати, я бы хотел предложить вам, — начал Тони, — несколько изменить способ связи с клиентами: вместо телефонного звонка нужно требовать от каждого клиента телеграфного подтверждения ставки.

— Да… Конечно… — задумчиво произнес Герроу и замолчал; его мысли сейчас были далеко.

— Какая удача, что я был в конторе, когда позвонил этот Берти… — не унимался Тони. — Право, не будет греха в том, если я просто буду называть его Берти… Ведь я сегодня даже полюбил его… Не думаю, что он будет сильно огорчен проигрышем: за последнее время он положил в карман много наших денег.

Герроу не ответил. Казалось, он весь ушел в изучение каких-то заметок в книжке, лежавшей на письменном столе.

— Дружище, быть может, я допустил оплошность без вас, согласившись на такую крупную ставку… — виновато продолжал Тони. — Однако какая удача, что неделя эта окончилась все-таки без убытка, черт возьми!

Лицо мистера Герроу побледнело, потом позеленело.

В понедельник утром, придя в контору, Энтони был поражен необычной веселостью и радушием патрона.

— Я успел за эти дни поразмыслить над вашим новым предложением и даже посоветоваться с отцом, который, между нами говоря, отнюдь не одобряет моего «ремесла». Отец находит ваше предложение принимать поручения по телеграфу вполне приемлемым. И знаете, у отца есть небольшая скаковая конюшня. Я уговорил его играть впредь только при нашем посредничестве. Что вы на это скажете?.. А?..

Тони просиял.

— Что же… Попробуем!.. — воскликнул он. — Должен только предупредить вас, что в среду я уезжаю в Глочестер и что вам придется одному сидеть в конторе и отдуваться.

— Но ведь в среду большие скачки в Херст-парке? — удивленно воскликнул Герроу.

И, спохватившись, небрежно прибавил:

— Хотя вряд ли в этот день будет много ставок… Вы можете совершенно спокойно уехать в Глочестер, дружище… Когда же вы намерены вернуться?

— О, к вечеру я буду уже здесь… часов в шесть…

Энтони решил отправиться с десятичасовой электричкой. Неожиданно Герроу пришел проводить его на вокзал.

— Моя тетушка приезжает сегодня из Кардиффа, — пояснил он свое присутствие удивленному Тони. — Я должен ее встретить… И решил воспользоваться случаем и пожелать вам счастливого пути.

Тони, разумеется, был весьма тронут такой любезностью и рассыпался в благодарностях…

На ближайшей станции Тони вылез из электропоезда и вскочил в первое попавшееся такси, умоляя шофера поскорей доставить его в Херст-парк. Опоздав на два заезда, на трибунах среди публики Тони тотчас заметил высокую, сутуловатую фигуру старика Герроу.

Третья скачка была довольно оригинальна: в ней принимали участие всего три лошади.

Какое-то чутье подсказало Энтони, что на эту именно скачку отец и сын Герроу возлагали большие надежды: она должна была помочь им переложить в свой карман вклад Энтони в букмекерскую фирму. Тони не спускал глаз со старика, заметив, как тот подошел к телеграфу и взял три бланка. На каждом из них он написал телеграфный адрес своего сына и поручение поставить две тысячи фунтов. Имена лошадей на всех трех телеграммах были разные…

Конечно, нет ничего предосудительного в игре на всех лошадей данного заезда, и многие таким образом застраховывают себя от крупного проигрыша. Здесь, однако, план был иной.

Тони сразу же разгадал его. Скачка сама по себе не представляла никакого интереса. Ясно было, что фаворит Бердс Эй придет первым. И действительно, он повел скачку и не позволил ни одному из своих конкурентов приблизиться к себе даже на корпус.

Уже без четверти шесть Энтони вернулся в контору.

— Ну, мой друг… И досталось же нам сегодня! — приветствовал его Герроу. — Катастрофа! Прямо катастрофа!..

— Снова Берти?.. — изумился Тони.

— Отец мой поставил две тысячи фунтов на Бердс Эй… Лошадь пришла первой… Пришла телеграмма с его поручением… Все, как видите, в порядке…

Тони быстро пробежал телеграмму.

— Да… Конечно, все в порядке… — пробормотал он.

— Мы потеряли тысячу фунтов, что равносильно полному банкротству… — причитал букмекер. — Или, быть может, вы в состоянии вложить в наше предприятие новый капитал?.. Тогда мы можем продолжать работать вместе…

— А по-моему, мы выиграли три тысячи фунтов, — глядя ему в глаза, отчеканил Тони.

— Что? Что?.. — не веря своим ушам, переспросил компаньон.

— Где две другие телеграммы, посланные вашим отцом?.. Только не говорите, что их не было, — усмехнулся Тони, — Ваш отец послал сюда три телеграммы, поставив по две тысячи фунтов на каждую из трех лошадей заезда. Как видите, расчет весьма прост: он проиграл четыре тысячи, а выиграл одну. В итоге он должен уплатить нам три тысячи…

— Не понимаю, о чем вы говорите?.. — пожал плечами покрасневший Герроу.

Энтони жестом остановил его.

— Предупреждаю вас, Герроу, — продолжал Тони, если завтра я не получу эти три тысячи, полиции станет известно о ваших проделках, и вы будете арестованы за мошенничество… Я жду вашего ответа…

— Не понимаю, о каких телеграммах вы говорите? — растерянно пробормотал компаньон. — Я уже говорил вам, что получена была лишь одна телеграмма…

— Повторяю вам, что из Херст-парка ваш отец послал три телеграммы… Возможно, они сожжены или спрятаны в надежном месте — суть не в этом! Да, почта сможет выдать мне копии телеграмм… будьте же благоразумны: передайте старику, что я даю ему срок — до полудня завтрашнего дня… И прибавьте, что я предпочитаю мелкие купюры…

То промозглое осеннее утро для Энтони стало началом кошмарного сна: именно в это утро он впервые увидел «красотку».

Спустившись в ресторан к утреннему чаю. Тони заметил небольшую компанию: пожилую даму в драгоценностях, плотного темноволосого парня и девушку. Тони считал, что все девушки должны быть если не красивы, то, по меньшей мере, привлекательны. Взглянув на эту, Тони обомлел: жидкие и тусклые, как пакля, волосы обрамляли широкое, одутловатое, веснушчатое лицо. Огромный смеющийся рот обнажал отсутствие нескольких зубов.

Усевшись за соседний стол, Тони с любопытством наблюдал за этой троицей. Поймав его взгляд, девушка торопливо убрала левую руку под стол. Тони подозвал официанта.

— Кто эта «красотка»? — спросил он, расплачиваясь.

— Мисс Элиза Джиббс с матерью, сэр.

Направляясь к выходу, Тони обратил внимание на величину бриллиантов, сверкавших в ушах миссис Джиббс.

На ходу застегивая плащ, Тони выбежал из отеля, смешавшись с толпой бледных, продрогших лондонцев. Он опаздывал на деловую встречу, назначенную ему главой фирмы «Тенкер и Тенкер» для переговоров по «важному и весьма конфиденциальному делу».

Тони терялся в догадках, на какой предмет он мог понадобиться этим джентльменам и каков род их занятий. Тони невольно улыбнулся, вспомнив утренний чай…

Контора «Тенкер и Тенкер» помещалась в третьем этаже небольшого обветшалого дома, расположенного на одной из самых отдаленных улиц Сити. Улица была с утра до вечера запружена грузовиками, и поэтому Тони вылез из такси и пошел пешком.

Торопливо перепрыгивая через несколько ступенек, он поднялся по лестнице, открыл дверь и очутился в крошечной прихожей.

— Мистер Тенкер ждет вас, сэр… — объявил молодой клерк и распахнул перед ним дверь соседней комнаты.

За письменным столом сидел седовласый джентльмен, бросивший беглый, но цепкий взгляд на Тони поверх очков в массивной роговой оправе.

— Присядьте, мистер Ньютон, — пригласил он. — Я позволил себе обратиться к вам, ибо много о вас наслышан.