Комбриг Батька Махно,

Члены штаба: Веретельников, Михалев-Павленко, Горев, Серегин, Данилов, Грановский, Командир артиллерийского дивизиона Чучко»[427].

И тогда же была послана следующая телеграмма в адрес Каменева.

«Харьков. Особо уполномоченному Совета Обороны Республики Каменеву, копия: Мариуполь, Полевой штаб.

По получении от вас и от Рощина телеграммы, извещающей о Григорьеве, мною немедленно дано было распоряжение — держать фронт неизменно верно, не уступая ни одной пяди из занимаемой позиции Деникину и прочей контрреволюционной своре, выполняя свой революционный долг перед рабочими и крестьянами России и всего мира. В свою очередь заявляю вам, что я и мой фронт остаемся неизменно верными рабоче-крестьянской революции, но не институтам насилия в лице ваших комиссаров и чрезвычаек, творящих произвол над трудовым населением.

Если Григорьев раскрыл фронт и двинул войска для захвата власти, то это преступная авантюра и измена народной революции, и я широко опубликую свое мнение в этом смысле. Но сейчас у меня нет точных данных о Григорьеве и о движении с ним связанном; я не знаю, что он делает и с какими целями; поэтому выпускать против него воззвание воздержусь до получения о нем более ясных данных. Как революционер-анархист, заявляю, что никоим образом не могу поддерживать захват власти Григорьева, или кем бы то ни было; буду пo-прежнему с товарищами повстанцами гнать деникинские банды, стараясь в то же время, чтобы освобожденный нами тыл покрывался свободными рабоче-крестьянскими объединениями, имеющими всю полноту власти у самих себя; и в этом отношении такие органы принуждения и насилия, как чрезвычайки и комиссариаты, проводящие партийную диктатуру насилия даже в отношении анархических объединений и анархической печати, встретят в нас энергичных противников.

Комбриг Батько Махно. Члены штаба (подписи). Председатель культурно-просветительного отдела — Аршинов. Гуляй-Поле 9/5 1919 г.»[428].

— Вот видишь, в какой я с ним дружбе, — продолжал Махно.

Итак, товарищи, большевики чувствуют свое бессилие и неуверенность в победе на деникинском фронте, отчего за последнее время на нас обращают внимание — это хорошо. Тут-то можно поговорить о нашем тяжелом положении и получить наконец оружие и деньги, подписать новый договор.

Но вот что делать с александровцами? Они кричат, что мы на них наступаем, расстреливаем комиссаров. Правда, у города наши формирования, и особенно этот дурак Правда вечно им панику закатывает. Но я его укротил и думал, что перестанут нас провоцировать перед центром. Нет, не перестают. Они столько натворили нам гадостей, столько раз провоцировали нас на выступление, что уверены, что в этот раз мы сорвемся обязательно и их задача будет выполнена. И я уже решил их разогнать и разгоню, если не прекратят!

Вооруженное выступление Григорьева преждевременно и недостойно революционера. Однако, мы еще с вами не знаем его политической физиономии и его отношение к Деникину. Поэтому, прошу воздержаться от вынесения над ним приговора, и предлагаю выделить делегацию для поездки к нему, чтобы ознакомиться с происходящим на месте!

Махно закончил доклад и устало опустился в кресло.

Делегаты были подавлены событиями. Перелом в пользу Деникина был налицо, отчего в душу каждого закралась тревога.

Вслед за Махно выступил начштаба Озеров. Общее положение он рисовал таким, каким его освещал Махно, но с эсеровскими комментариями. Желая склонить аудиторию к пониманию, он начал читать Универсал Григорьева:

«НАРОД УКРАИНСКИЙ, НАРОД ИЗМУЧЕННЫЙ.

Жестокая война с германской коалицией и с державами Антанты вырвали из твоих сел лучших сыновей земли. Междуусобия, война с гетманщиной и петлюровщиной лучших сынов твоих загнали в могилу и тюрьмы. Когда у тебя нехватило сил больше терпеть, ты оставил соху и станок, выкопал из земли ржавую винтовку и пошел защищать право свое на волю и землю, но и здесь политические спекулянты обманули тебя и ловким ходом использовали твою доверчивость: вместо земли и воли тебе насильно навязывают коммуну, чрезвычайку и комиссаров с московской обжорки.

У этой земли, где распяли Христа, ты трудишься день и ночь; ты светишь лучиной, ты ходишь в лаптях и штанах из мешка. Вместо чая ты пьешь горячую воду без сахара, но те, что обещают тебе светлое будущее, эксплуатируют тебя — тобой воюют, с оружием в руках забирают твой хлеб, реквизируют скотину твою и нахально убеждают тебя, что все это для блага народа.

Труженик святой! Божий человек. Посмотри на свои мозолистые руки и посмотри вокруг... неправда, ложь и неправда.

Ты царь земли. Ты кормилец мира. Но Ты же и раб, благодаря святой простоте и доброте своей. Крестьянин и работник. Вас девяносто два процента на Украине. А кто управляет вами? — все те же кровопийцы народные.

Народ украинский. Бери власть в свои руки. Пусть не будет диктатуры, ни личности, ни партии. Да здравствует диктатура трудящегося народа!

Да здравствуют мозолистые руки крестьян и рабочих! Долой политических спекулянтов! Долой насилие справа! Долой насилие слева! Да здравствует власть Советов народа Украины!

Вам предстоит новая борьба. Боритеся — поборите.

Я, атаман Григорьев, и мой штаб головы свои готовы положить за право трудящегося народа. Последняя ставка. Для себя мы не ищем ничего. Поддержите нас и тем спасете право свое.

Вот мой приказ: в три дня мобилизуйте всех тех, кто способен владеть оружием, и немедленно займите все станции железных дорог и на каждой станции поставьте своих комиссаров. Каждая волость, каждое село формируйте отряды и идите в свой уездный город, от каждого уездного города из ваших отрядов по четыреста человек лучших бойцов пошлите на Киев и по двести бойцов пошлите на Харьков; если есть оружие, пошлите с оружием, нет оружия, — пошлите с силами, но мой приказ прошу исполнить, — и победа за нами. Все остальное сделаю сам.

Главный штаб наш — при моем штабе. Только с вашей поддержкой добьемся права народа. Немедленно организуйте власть народа, в каждом селе изберите сельский Совет, в каждой волости — волостной Совет, в каждом уезде — уездный Совет, в каждой губернии — губернский Совет.

В совет имеют право быть избраны представители всех партий, которые стоят на советской платформе, и те, что признают себя беспартийными, но признают Советскую власть.

В состав Советов могут входить представители всех национальностей пропорционально их количеству на Украине, — для украинцев представляется в Совете 80% мест, для евреев 5% мест и для всех прочих национальностей 15% мест. При таком распределении не будет засилия ни партии, ни нации. Глубоко верю, что это будет подлинная власть народа...

Да здравствует честный труд! И да погибнет всякое насилие и власть капитала! Железнодорожники! Почта и телеграф! Вы исстрадались. Поймите нас. Победа наша — победа ваша. Народ Украинский завоеваний за границей своей земли не ищет, но своим братьям по труду, где бы они ни были, всегда поможет и ржавой винтовкой и последним куском хлеба.

Правительство авантюриста Раковского и его ставленников[429] просим уйти от нас и не насиловать волю народа. Всеукраинский съезд Советов даст нам правительство, которому мы подчинимся и свято исполним волю его. Я иду вперед, ибо так велит народная совесть. Резерв мой — ты народ украинский, и от тебя зависит судьба твоя.

Всякие убийства, без суда народа, мародерство, грабежи, бесчинства, вторжение в чужое жилище, незаконные реквизиции, агитация против отдельных национальностей будут пресекаться силой оружия. Порядок необходим, долой произвол!

Своим заместителем назначаю товарища Тютюнника, товарища Горбенко и товарища Мосенко, которым доверяю столь трудную задачу.

Атаман партизанов Херсонщины и Таврии — Григорьев, Горбенко, Тютюнник, Терещенко, Мосенко, Ясинский, Бондарь, Павлов»[430].