«Вне всякой очереди.

Всем губернским, уездным и волостным исполкомам, ревкомам и военкомам.

Сегодня красными войсками взят Екатеринослав. 15 июля 1919 г. № 3770. Предсовобороны Раковский»[627].

Мнимая победа была бы недооформлена без похвалы и Раковский отвечал «доблестным войскам»:

«В реввоенсовет Н-ской армии.

От имени совета народных комиссаров приветствую красноармейцев и командиров и, в частности, храбрую дивизию за освобождение Екатеринослава.

От храбрости, выдержанности и дисциплины Красной Армии зависят не только укрепление Екатеринослава за нами, но и новые победы.

Предсовнарком Раковский»[628].

Бюро печати Украины в своей сводке сообщало:

«Под Екатеринославом продолжаются упорные, ожесточенные бои. В газетах уже появилось сообщение, что Екатеринослав взят нашими войсками. Были указания, что наши правофланговые части ворвались на южную окраину города, где завязался упорный бой. Ожесточение и упорство боя видно из того, что Кубанский офицерский батальон в 600 человек почти полностью был уничтожен. Тем не менее, получив новые подкрепления, противник успел оттеснить наши части от Екатеринослава. Бой за Екатеринослав еще не окончился. Противник постарается сохранить его за собой во что бы то ни стало...»[629].

Наше поражение у Екатеринослава в дальнейшем знаменовалось отступлением без малейшей попытки удержать незначительные силы белых, которые группой продвигались на Знаменку, южнее отрезая у Днепра участок Федько, Кочергина и Кнегницкого.

Но бойцы идеологического фронта не могли не лгать, не ловчить и они писали:

«...Бандиты, враги народа, Григорьев, Махно и их приспешники разложили наши ряды и сдали красный Харьков и Екатеринослав. Смерть предателям Григорьеву и Махно!..»[630].

В заключение уместно отметить: самым большим преступлением махновщины и по сегодняшний день считается то, что махновцы на своем участке — Мариуполь–Еленовка, открыли фронт Деникину.

Этот ярлык троцкистов без изменений перекочевал и в современную историю.

Так читаем: «29 мая Махно открыто выступил против Советской власти; махновские части полностью обнажили занимаемый ими участок фронта и ушли в тыл...»[631].

«Конный корпус генерала Шкуро вдребезги разбил южнее Гуляй-Поля бригаду анархиста Махно, который в то время действовал на стороне Красной Армии. Затем Шкуро обрушился на 13-ю армию. Остатки махновцев, оголив фронт, ушли в тыл. Вскоре Махно внезапно выступил против Советской власти...»[632].

«Недисциплинированные, без должного руководства, хоть и многочисленные силы махновцев (на 20 мая в расположении Махно числилось 20 тыс. человек) не оказали сопротивления белогвардейским войскам, которые предприняли наступление, и в панике бежали с занятых позиций...»[633].

«...противник, произведя демонстративные атаки на многих пунктах западного участка, ударом значительных сил при поддержке танков прорвал наш фронт в Юзовском районе на стыке 2 Украинской и 13 армий, где войска батьки Махно открыли фронт почти на 80 верст и, бросив в прорыв не менее дивизии конницы с артиллерией, заставил фланговые части обеих армий сразу отойти на 40 верст к северу и югу от пункта прорыва, что при недостатке у нас резервов дало ему возможность успешно развивать действия в этом районе, постепенно оттесняя наши фланговые части...»[634].

Ну и так далее.

Реввоенсовет Республики возглавлял Троцкий и, естественно, что военный аппарат должен был отвечать требованиям хозяина. Поэтому в сводках, подаваемых В. И. Ленину Троцким и главкомом Вацетисом, информация о махновщине не отвечала действительности.

Так было и с открытием фронта махновцами. Мнимое открытие фронта произошло до 26 мая. Если так, то единственная железная дорога Мариуполь–Волноваха была бы блокирована противником и вывоз угля из Мариуполя был бы немыслим. Но 26 мая В. И. Ленин, будучи уверен, что железная дорога в данное время функционирует, телеграфирует Совнаркому Украины о погрузке угля из Мариуполя в Петроград[635].

В действительности, когда нас обвиняли в открытии фронта, мы с большим трудом (из-за отсутствия боеприпасов), держали линию фронта восточ-нее железной дороги Мариуполь–Еленовка, и она функционировала до 3 июня.

Махновцы, по всем расчетам близоруких политиканов, отчеты которых еще с января 1919 г. заверяли все инстанции в контрреволюционной сущности махновщины, должны были открыть фронт или вообще перейти на сторону Деникина. И для этого Троцким было сделано очень много. Махновцев буквально толкали, принуждали сойти на путь измены революции.

Их оскорбляли, унижали, на них лгали в печати и устно, их постоянно подозревали и обвиняли в выступлениях против Советской власти; акцентировалось, что движение это кулацкое, а в штабах сидят офицеры, и т. д.

Не сумев спровоцировать повстанцев на вооруженное выступление, троцкисты еще 25 мая 1919 г. постановили «...ликвидировать махновщину в кратчайший срок...»[636]. И все остальное было подчинено этой идее.

Упорно желая дискредитировать махновщину, троцкисты подняли новую волну охаивания в печати и устно. А своим распоряжением № 96/с Троцкий полностью лишил повстанцев возможности вести боевые действия против Деникина.

Повстанческих бойцов и командиров расстреливали. Но и это не столкнуло повстанчество в лагерь контрреволюции, не оправдало надежд и прогнозов троцкистов на Украине. Фактически повстанчеству была объявлена война. Сначала тайно, а потом все более откровенно.

Травля махновщины в пессе и в приказах Троцкого, репрессии, строгий запрет выдавать повстанцам боеприпасы способствовали ослаблению красного фронта, победам Деникина.

Махно понимал это и, желая устранить трения между повстанцами и представителями власти, решил уйти с поста начдива.

Махно еще был на фронте, когда узнал о существовании приказа Троцкого об аресте командного состава Повстанческой дивизии. Вместе со штабом, ВРС повстанцев и «Черной сотней»(гвардия махновщины до 200 отчаянных кавалеристов), стали проявлять недоверие к красному командованию и вскоре ушли в тыл для организации партизанской борьбы с Деникиным.

После явного предательства фронта Троцким, после ухода Махно в тыл, в продолжающемся в повстанческих войсках красном терроре, повстанцы под руководством своих командиров не поддались троцкистским провокациям и не изменили Революционному фронту. Они проявили идейную преданность пролетариату, моральную стойкость и веру в торжество справедливости. Повстанцы не бросили фронт, не перешли к Деникину, не разошлись по домам, а продолжали проливать кровь во имя своих идеалов и светлого будущего.

И это было действительно так.

Знали ли пособники разгрома красных войск, что так будет?

Уже бежали 14, 13, 8, 9, 10-я армии, противник занял Синельниково, Екатеринослав, Харьков, Белгород, Балашов, Царицын, не было уже Махно на фронте, а отношение к повстанцам не изменилось.

В тот момент, когда необходимо было отбросить в сторону политические трения и разногласия, консолидировать силы и выступить единым фронтом против Деникина, Троцкий этого не сделал.

Деникин переформировывал войска и сведения разведывательного отдела штаба Южного фронта о вооруженных силах белогвардейцев на 20 июля 1919 г. гласили: