«Желательно одновременно с Лозовой ударить на Константиноград. По вступлении в связь с Махно оставить на южном направлении заслон...»— отвечал Ауссему Антонов-Овсеенко[171].

Отряд Дыбенко успешно наступал на Екатеринославском направлении, но развитию операций препятствовал целый ряд обстоятельств.

В частности, 19 января начальник штаба группы Кассер сообщал: «О создавшихся невозможных отношениях между штабом и органами самоуправления. Требования, несмотря на имеющиеся огромные запасы в складах города, не удовлетворяются, отказы носят грубый, притязательный характер, не соответствующий нашему положению, ни тому взаимоотношению между советскими органами, каковое должно бы существовать.

Радиостанция за отсутствием горючих и смазочных материалов прекратила функции; гарнизон за отсутствием продуктов и обмундирования голодает и раздет. Все это нервирует массу солдат. Не установлен порядок подчиненности органов, и на этой почве происходят инциденты оскорбительного и самоуправного порядка»[172].

Продвигаясь вперед, Дыбенко вышел к Павлограду и Новомосковску, то есть вступил в контролируемый Махно район. 21 января бойцы Дыбенко и повстанцы заняли Новомосковск и станцию Синельникове. 25 января махновскими отрядами был занят город Александровск.

Вот как эти события освещались А. Машицким в его докладной ЦК РКП(б) о положении в Александровске: «...(со слов т. Фалькевича) Александровск был занят 26 января махновскими партизанскими отрядами. Совет объявил себя единственной властью в городе, но скоро был разогнан повстанцами, занимавшимися грабежами и убийствами. Был образован Ревком, избран новый совет, избравший исполком, образовавший 12 отделов.

В городе состоялся крестьянский съезд, показавший свою кулацкую физиономию. Из тактических соображений его не распустили. Он выделил исполком из 35 человек, из них 6 коммунистов и остальные левые эсеры.

Была назначена перерегистрация партии с целью чистки. Левые эсеры вместе с анархистами устраивали в городе митинги самого грязного пошиба. Партийные товарищи эти митинги срывали.

Организованный в городе советский батальон в 3 000 человек оказался ненадёжным. Сказалось анархистское влияние.

Дв[173] в уезде кулацкий и махновский террор усиливается, проводились погромы, бийства, грабежы. Были случаи убийства советских и партийных работников, агитаторов, главным образом в районе Гуляйполя, Орехова, Пологи, Жеребца.

Сам Махно побывал в Александровске и на митинге прямо говорил, что не успокоится, пока не будет хозяином в городе.

Заслуги Махно в борьбе с гетманщиной не позволяли принимать мер против него. За это время он успел организовать большую чисто хулиганскую армию, большей частью из разложившихся прежних воинских частей, постоянно угрожавшую Александровску занятием города.

С приходом штаба Дыбенко анархисты и левые эсеры обнаглели, а чины штаба повели себя возмутительно — занялись реквизицией помещений и вещей без ведома жилищного отдела, часто без необходимости...»[174].

Тогда же главный штаб Махно вел переговоры с Дыбенко, выслав для этой цели к нему делегацию во главе с Чубенко.

Наконец, оговорив основные пункты соглашения, обоюдно утвердив их, части Махно на определенных условиях вошли в состав Красной Армии.

В совместных военных действиях в равной степени были заинтересованы как повстанцы–махновцы, так и советское руководство.

Соглашение было заключено.

Что касается политических пунктов, то их в соглашении нет, так как советские партийные руководители придерживались доктрины, принятой на I-ом и II-ом съездах КП(б)У, где красной нитью проходят решения о бойкоте всех партий, в том числе и анархистов.

В решениях прямо указывалось: «Членами военно-революционных комитетов могут избираться только коммунисты...»[175].

«Партия должна добиваться руководящего положения во всех революционных органах вообще и органах восстания в особенности, и устранять из них все те элементы, которые стали на сторону восстания не в целях утверждения на Украине диктатуры пролетариата...»[176].

II-ой съезд КП(б) Украины, проведенный в Москве, тоже не двусмысленно постановил: «Никакие соглашения постоянного характера с этими партиями в целом недопустимы. Возможны только технические соглашения с отдельными организациями этих партий от случая к случаю — для определенных операций»[177].

Почему ЦК КП(б)У принял такое решение?

Ясно, что на сближение с махновцами пошли не с добра и с дальним прицелом.

Дело в том, что руководящие работники КП(б)У и правительства не были уверены пойдет ли большинство народа Украины за ними. Хотя Манифест Временного Рабоче-Крестьянского правительства Украины от 29 ноября 1918 г. и зажигал сердца крестьян, особенно 6-м пунктом, в котором говорилось: «Все земли помещиков со всем живым и мертвым инвентарем должны быть немедленно отобраны у помещиков и безвозмездно переданы крестьянам»[178] и обеспечивал прилив добровольцев в Красную Армию, все же сил было мало, а врагов много.

Ликвидировать махновцев, под ружьем которых в начале января 1919 г. насчитывалось свыше 20 тыс. штыков и 8 тыс. сабель[179] и занимавших обширную территорию с населением около 1,7 млн. человек, среди которого авторитет и популярность повстанцев были настолько высоки, что затронув их силой, можно было потерять многое.

Поэтому было принято «соломоново»решение — пусть махновцы воюют, пусть бьют нашего врага, а потом посмотрим, решения съездов вполне определенны.

Мы же, по простоте душевной, считали само собой разумеющимся, что занимаемая нашими войсками территория нами же и контролируется, а наш анархо-коммунизм служит пролетариату. Места всем хватит — помиримся. А сейчас надо делать Революцию — громить буржуев и золотопогонников.

Заняв под утро 24 января Илларионове[180] и Нижнеднепровск, объединенные войска вышли на исходные позиции для форсирования Днепра и штурма Екатеринослава.

Вечером 26 января 6-й советский полк под командованием Я. Киселя и два батальона 15-го полка, пользуясь тем, что внимание петлюровцев было обращено на форсирование Днепра другими частями в районе Каменки и переправой со стороны Нижнеднепровска, перешли по льду на правый берег р. Днепр севернее Екатеринослава. Одновременно другие повстанческие части вели ожесточенный бой за железнодорожный мост. Защищая переправу, противник перешел в контрнаступление, сосредоточив вх этом районе крупные силы. После упорного, ожесточенного боя повстанческие части овладели мостом и заняли часть города. 27 января Екатеринослав был полностью освобожден от петлюровцев, отступивших на Верховцево, Кременчуг.

Мы же сняли свои повстанческие отряды у Екатеринослава — Синельниково и направили их на укрепление линии Александровск–Гуляйполе.

В Крыму и на юге Таврии шло спешное формирование новых частей Добровольческой армии, и ее отряды активно действовали в направлении Александровск–Гуляйполе. В районе Полог появились кубанские кавалерийские части.

Накапливание свежих войск противника свидетельствовало о готовящемся его наступлении.

Растянувшийся на 400 км Донецкий фронт: Луганск–Бахмут–Гришине–Гуляйполе–Александровск делился на две части. Северная и центральная были подчинены Южному фронту (командующий В. М. Гиттис), в состав которого входили: 8-я (командарм М. Н. Тухачевский), 9-я (командарм П. Е. Княгницкий), 10-я (командарм А. И. Егоров) армии. Западная и южная части — подчинялись штабу Украинского фронта и состояли из Донецкой группы войск И. С. Кожевникова — для западной, а войска Махно — для южной части фронта. Кроме того, мы имели еще линию фронта — Гуляйполе–Александровск.