Объявленная 5-м Всеукраинским съездом Советов и продленная до 15-го мая амнистия исчерпала сроки и как и повсеместно, губчека Запорожья и Особый отдел 3-го Конкорпуса писали в воззвании к запорожцам: «Настало 15 мая. Пробил тот грозный час, когда возмущенный пролетариат решил поднять свою карающую руку над теми, кто, несмотря ни на что, продолжает пить кровь рабочих и крестьян. Милость и терпение рабочего класса не знали пределов... горе и гибель тем отбросам человечества, тем насильникам бандитам, которые надсмеялись над призывным кличем рабоче-крестьянской власти — час их пробил. Беспощадное уничтожение будет их уделом... Советская власть обращается к Вам, своим сынам, своей опоре и поддержке к пролетариям и комнезаможникам... Напрягите все ваши силы, сплотитесь вокруг красного знамени, мощным соединенным усилием сбросьте оплот белогвардейщи-ны, последнюю надежду кулаков, помещиков и генералов. Помогите раздавить бандитизм...

Смерть и уничтожение бандитам!...»[1148].

А на следующий день — 16 мая 1921 г. Председатель ВУЦИК Петровский и Председатель СНК Раковский обратились к запорожцам с не менее примечательным воззванием, как бы проверяя амнистию на прочность:

«Товарищи селяне. Еще 3 месяца отделяют нас от нового урожая, когда хлебная разверстка будет заменена продовольственным налогом. Но эти три месяца являются самыми тяжелыми для рабочих и для Красной Армии... Ц.И.К. и С.Н.К. Украины обращается ко всем губерниям, не выполнившим разверстку и в частности к Запорожской — бывшей Александровской, чтобы они исполнили свой долг. По разверстке Ваша губерния должна была дать 30 000 000 пуд. хлеба. Она дала 4 000 000 пуд. В свое время разверстка была уменьшена на 11 000 000 пуд. Не считая того, что выполнено, остается собрать еще 15 000 000 пуд. Всем производственным органам, профессиональным и партийным организациям предлагается напрячь все силы. Волисполкомам и комнезамам надлежит объяснить всем крестьянам необходимость выполнения уменьшенной разверстки. Волисполкомы и комнезаможи должны следить за тем также, чтобы зерно было немедленно повезено к ссыпным пунктам. Все на работу.

Все на выполнение продовольственной разверстки.

Да здравствует селянство Запорожской губернии. Да здравствует Рабоче-Крестьянская власть»[1149].

В Москве тоже не дремали, В. И. Ленин 18-го мая 1921 г. писал:

«Тов. Фрунзе. Копии тт. Петровскому и Раковскому и ЦК КПУ 18/V-1921 г.

Тов. Бухарин говорит, что урожай на юге превосходный.

Теперь главный вопрос всей Советской власти, вопрос жизни и смерти для нас, — собрать с Украины 200–300 миллионов пудов.

Для этого главное — соль. Все забрать, обставить тройным кордоном войск все места добычи, ни фунта не пропускать, не давать раскрасть.

Это вопрос жизни и смерти...»[1150].

О «добровольной»сдаче «излишков»в разрушенной и ограбленной Украине в 1921 г. можно сделать вывод из сказанного на 9-ом съезде Советов.

«Еще в начале 1921 года вся Украина была покрыта целыми сотнями различных мелких и крупных банд, из которых некоторые, как, например, банда Махно, достигали многих тысяч человек. То же было и в Тамбовской губернии, и в Заволжском округе, и в Сибири...

Когда подошла продовольственная компания, Красная Армия приняла в ней самое деятельное участие. Она выделила специальные продовольственные отряды, продмилицию; она провела широкую агитационную работу среди крестьян, охраняла ссыпные пункты, уничтожала последние остатки бандитских шаек и оказывала всякое содействие проведению продовольственной компании. Многие Губкомы удостоверяют, что только при помощи Красной Армии удалось вообще приступить к сбору продналога...»[1151].

А 19-го мая 1921 г. в телеграмме, адресованной всем Губчека и особотделам ВУЧКа об усилении работы по ликвидации бандитизма, требовалось:

«Ввиду истечения срока амнистии 15 мая, приказываю напрячь все силы для истребления бандитов, не желающих считаться с волей Советской власти. К добровольно сдавшимся после 15 мая бандитам губсовещанию предоставляется право принять меры, какие диктуются местными условиями. Председатель ВУЧК Манцев...»[1152].

К этому времени 21-го мая Фрунзе приказывал из Харькова:

«Несмотря на благоприятную для нас обстановку, при которой банда Махно попала в район сосредоточения 3-го Конкорпуса, а банда Щуся — в район частей Заволжской бригады и 1 истотряда т. Жугина — такова обстановка командованием ХВО не была своевременно использована, и бандитам удалось почти безнаказанно уйти из-под удара наших частей, причем бандой Махно на станции Стульнево сожжен эшелон с аэропланами и другим грузом, который несмотря на ряд указаний об охране маршрутов был направлен без таковой.

Отмечая концентрацию частей 3-го Конкорпуса, приходится удивляться, коим образом командование ХВО допустило вторжение банды Махно в пределы Запорожской губернии, чем была нарушена продработа, безусловно, зная о важности значения продработы в этой губернии.

Неиспользование 1 истотряда т. Жугина, простаивавшего без всякой задачи в районе Петропавловска, в то время, когда героическая часть 3-го Заволжского стрелкового полка ведет упорный бой с превосходящими силами противника, является для меня непонятным.

Все вышеизложенное указывает на отсутствие должного руководства и упорной настойчивости ведения операций против двух крупных банд, оперирующих в районах округа.

Обращая на это внимание командования ХВО приказываю: 1 . Точно установить, где находится банда Щуся. 2. Немедленно направить отряд т. Жугина для восстановления соприкосновения бандой Щуся. 3. Поставить задачей № 1 истотряду тов. Жугина, не останавливаться ни перед какими мерами и не считаться ни с какими препятствиями, уничтожить банду Щуся. 4. В целях скорейшего достижения соприкосновения № 1 истотряда т. Жугина с бандой Щуся, переброску отряда разрешаю произвести по жел. дороге донеся мне немедленно для отдачи соответствующих распоряжений. 5. Принять все меры недопущению банды Щуся в пределы Полтавской губернии, являющейся наиболее важной вследствие производящейся в таковой губернии продработы. 6. Реввоенсовету ХВО лично проследить за расследованием, производившимся по поводу гибели аэропланов на станции Стульнево...»[1153].

И так красное командование снова бросило в район, где находился штарм махновцев, крупные силы.

29-го мая был реорганизован штаб Революционной Повстанческой Армии (махновцев) и принято решение о рейде на Полтавщину.

Через Б. Михайловку, ст. Демурино, с. Николаевку, где был присоединен отряд Каменюка (200 человек), Павлоградский и Новомосковский уезды, штарм скакал на Полтавщину, опрокидывая со своего пути незначительные красные военные заслоны. В селе Перещепино (Конградского уезда) произошло слияние с Куриленком и Кожиным.

Общее количество бойцов, управляемых штармом, не превышало 2 000 сабель и 3 000 штыков, около 300-от пулеметов и 12-ти орудий.

Пройдя Сахновщину, повстанцы 31-го мая заняли местечко Мачехи (8 верст юго-западнее г. Полтавы) и с. Решетиловку.

Появление такого военного соединения в районе Полтавских сахарных заводов, среди населения недовольного политикой, проводимой Советской властью, ставило коммунистов в затруднительное положение.

В это же время СНК УССР выделил 25 млн. рублей на содержание отрядов, ведущих борьбу с повстанчеством[1154]. И на махновцев были брошены крупные полевые части, в том числе 8-я дивизия червоных казаков с группировкой бронепоездов на желдорогах.

2-го июня группа повстанцев совершила налет на г. Зеньков, а главные силы заняли г. Тишаки (30 вер. восточнее г. Миргорода). В информационной сводке Полтавского губисполкома от 7-го июля 1921 г. говорилось по этому поводу: