Как дальше развивалась обещанная большевиками демократия, показывает приказ отдела управления Мариупольского военно-революционного комитета от 25-го ноября 1920 года. Приказ адресовался всем подрайонам и волревкомам:

«Ввиду состоявшегося соглашения между Советской властью, с одной стороны, и партизанскими отрядами Махно, с другой, в уезде последними устраиваются сходы и собрания, где, критикуя Советскую власть, ораторы предлагают не подчиняться государственным законам Республики, не выполнять продразверстку и не признавать власть Советов.

Такого рода агитация является недопустимой, потому что контрреволюционеры, шпионы и другие слуги буржуазии от имени махновцев подготавливают против Советской власти восстание и хотят создать новый фронт.

Для правильного освещения вопроса о целях и задачах соглашения Советского правительства с Повстанческой Армией Махно и поведении анархистов отдел управления приказывает соблюдать следующий порядок:

1) Никаких собраний без ведома волревкомов в волости, подрайкомов в подрайоне и Отдела Управления в городе не допускать.

2) Устроители митингов и собраний обязаны доводить каждый раз до сведения указанных выше учреждений с предоставлением списка официальных ораторов, выступающих от имени легальных партий. Остальные же ораторы берут слово в общем порядке и несут ответственность за свои речи самостоятельно.

3) На всех митингах обязаны присутствовать представители Советской власти для фиксирования заявлений о неправильных действиях комиссаров или уполномоченных Советской власти. С целью привлечения последних к ответственности за совершенные преступления, а также для привлечения ораторов к ответственности за ложь и клевету на советских и партийных работников, если таковая будет иметь место в выступлениях.

4) Всем инструкторам и членам Ревкома вменяется в обязанность разъяснять гражданам, что митинги и собрания, проводимые политическими партиями, даже коммунистической, не носят законодательный характер, а являются дискуссионно-агитационными, а не выполнение существующих постановлений и распоряжений Советской власти влечет за собой серьезную ответственность перед законом Республики.

Наблюдение за исполнением данного приказа возлагается на чрезвычайную комиссию и милицию»[1024].

Но все это мелочи по сравнению с тем, что на самом деле было в глубине конспирации с обеих сторон.

16-го ноября Совет выдал организаторам мандаты на право «собрания повстанцев-махновцев и переброски их на Крымский фронт», командировав их в родные районы и губернии Украины. Так Христовой едет в Зеньковский уезд, Иванюк — в Конградский, Брова — в Новомосковский, Колесниченко — в Изюмский, Сыроватский — в Бахмутский, Вдовиченко — в Мариупольский и Бердянский, Лонцов-Кочубей — в Павлоградский, Морозов — в Таганрогский и так далее. Наряду с официальным скромным мандатом они получают секретное распоряжение заключавшееся в том, что отряды, так называемые маршевые, должны развернуться на «случай».

Но принимая во внимание, что крестьяне устали от войны, да к тому же середняк начал утрачивать союз с батраком и, будучи обеспечен землей, не поддержал бы махновщину против Соввласти. Ему не важна была политическая борьба теперь, когда он за счет кулака улучшил свое материальное положение. Основная же опасность заключалась в другом. 42-я и 30-я дивизии неоднократно присылали к нам делегатов, упрашивая взять их под свое командование. 2-я Конная, во главе с командармом Мироновым вела с нами переписку и была готова восстать по первому сигналу. Занимая Симферополь и Севастополь, мироновцы называли себя махновцами. 1-я Конная с 11-го ноября также подверглась обработке. Одна из боевых и устойчивых бригад писала о своем согласии подчиниться нашему распоряжению, и ее комбриг Маслаков[1025] уверял, что за ним пойдет вся армия. И мы ему верили, зная, что около 40 процентов кавалеристов — элементы из бывших корпусов Мамонтова и Шкуро. Вот, где была основная опасность! 1-я Конная, 2-я Конная, 30-я и 42 стрелковые дивизии — основная сила на юге: это значит гарантия успеха в борьбе!

С Кавказа во 2-ю Конную шли маршевые эскадроны, вооруженные саблями и винтовками, но без пулеметов и орудий. По распоряжению Миронова они таяли в Гуляйпольском районе, объявляя себя махновцами. Шесть маршевых эскадронов 23-го ноября в селе Берестовое влились в отряд Вдовиченка. 11-ть маршевых эскадронов (кубанцы, наполовину бывшие шкуровцы), арестовав комиссаров, из Басани повернули в Гуляйполе и по четыре сотни влились в наши пехотные полки: 2-й Клерфмана и 4-й Савонова, а остальные — в Особый кавполк Маскалевского. Если 25-го октября в Гуляйпольском районе оставалась незначительная сила (разбитые Донским корпусом Морозова пехполки Клерфмана и Савонова), насчитывающая до 2 000 штыков, 400 сабель, 30 пулеметов, 2 орудия и батальон телеграфной связи, то к 23-му ноября она выросла до 10 000 штыков, 3 000 сабель, 200 пулеметов и 18 орудий. Крымская группа, как мы знаем, насчитывала в Евпатории до 3 500 сабель, 500 пулеметов и свыше 30 орудий. Имея поддержку 2-й и 1-й армий, 42-й и 30-й стрелковых дивизий, махновщина представляла внушительную силу — ядром, за которым пошло бы большинство местного населения.

Так готовилась вооруженная сила во имя идеалов 4-го пункта (автономии одного маленького района), практических анархо-коммунистических идей, конкуренции махновского «социализма»с государственным «коммунизмом»Раковского и Пятакова.

Подобные действия были и со стороны красного командования, лихорадочно готовившегося к борьбе.

Так командюж телеграфирует 24 ноября Главкому:

«Прошу сообщить, последуют ли с вашей стороны какие-либо указания в отношении изменения намеченной мной перегруппировки фронта.

После некоторых изменений, вызванных обстановкой во фронтовом тылу, таковая сейчас представляется в следующем виде:

Первое. 2-я Конная на марше в район Пологи, Цареконстантиновка, куда пребудет 27–28 ноября; отсюда будет продолжать движение на Кавказ; в районе Пологи окажет содействие по уничтожению банд и разоружению населения.

Второе. 1-я Конная на марше в район Елисаветграда, Апострлово, Екатеринослав. 23 ноября имели дневку в районе Чаплинка, Черная Долина, Балтозарский. 4-я дивизия из этого района направлена в район Синельниково, куда должна прибыть не позднее 30 ноября. Здесь дивизия должна оказать содействие по уничтожению шаек и изъятию у населения оружия. Командарм 24 ноября прибывает в Екатеринослав...

42-я дивизия, Отдельная богучарская бригада и Интеркавбригада под общим командованием начтыла имеет задачу очистить от бандитов район Пологи, Гуляй-Поле, Орехов, Синельниково, Мечетная, Александровен. Дивизия курсантов 26 ноября сосредоточивается в Мелитополе, где временно поступает в подчинение начтыла.

Командюж Фрунзе»[1026].

Характерно, что еще не совершены те преступления, в которых обвинят махновцев, а их уже называют бандитами.

Кроме того, в махновском районе уже было полно красных войск, и нас уже давно беспокоило это.

23-го ноября Савонов, стоящий на ст. Пологи, перехватил четырех секретных агентов 42-й дивизии, а Клерфман, стоящий в М. Токмачке, трех агентов. Все они направлялись в Гуляйполе для слежки за квартирами махновских руководителей. Часть их была снабжена листовками политотдела 42-й дивизии: «Смерть махновцам», «Вперед на Махно»и другими, заготовленными ранее. Перехваченные агенты раскрыли секретные карты и были из-под ареста освобождены. На этом основании мы потребовали от правительства смешанной комиссии и привлечения виновных к ответственности. К сожалению, телеграфная линия Харьков – Гуляйполе весьма часто прерывалась, видимо, по распоряжению Наркомпочтеля. Харьков отвечал отрывочными фразами, создавая впечатление будто правительство согласно послать комиссию. Но в разговоре чувствовалась вынужденная сдержанность, затаенная злоба. Мы поняли, что правительство нас опередило и готово идти на разрыв. Формируемые нами части начали усиленно заниматься строевыми занятиями.