Эйлин и Ленора изливали друг другу душу и сетовали на поведение своих мужей.

— Где сегодня Баз? — перебила их жалобы Уинфилд.

— Где?.. По правде говоря, я неделями не вижу досточтимого доктора Эйлера.

— Разве он не заходит домой переменить носки?

Но эта фраза не рассмешила Эйлин — она сгорбилась, как от удара, и заплакала.

— О Боже мой, Эйлин! — Уинфилд растерялась. — Простите меня. Я не хотела...

Эйлин шмыгнула носом.

— Знаю, что вы не хотели меня расстроить. — Она вытерла глаза кончиком салфетки, оставшейся у нее на коленях после кормления Бенджи. — За последний месяц я видела его один раз. Он заскочил за чистыми рубашками и бельем. Видимо, нашел себе какую-то берлогу.

— Эйлин, это ваш последний шанс, — вмешалась Ленора. — Смените замки.

Все наоборот — теперь Эйлин расхохоталась!

Ленора нахмурилась и повернулась к Уинфилд.

— Кажется, эта девушка рехнулась. Как насчет твоего вопроса?

Эйлин опять вытерла глаза салфеткой Бенджи.

— Помните? — сказала Уинфилд. — Несколько месяцев назад? Я сказала, что Ленора может нам помочь. Чтобы мы смогли снова открыть дело по СПИДу. И вы...

— Забудьте, — решительно перебила Эйлин. Ее глаза мгновенно высохли и смотрели теперь угрюмо.

— Слушайте! — взорвалась Ленора. — Может, хоть одна из вас удостоит меня объяснением?..

— Эта леди готова подбрасывать нам пять сотен в неделю. — Уинфилд настойчиво смотрела на Эйлин. — На расходы по содержанию офиса. Если она так сочувствует нашему делу, почему бы не попросить ее дать нам кое-что посущественней, чем деньги?

Лицо Эйлин замкнулось, его четкие черты словно подернулись корочкой льда.

— Речь шла о браке вообще, Уинфилд. Неудачном браке. О'кей? Мы с Ленорой — католички. Хотя каждая из нас в мужья выбрала себе кусок дерьма, изменить ничего нельзя. У каждой из нас есть сын, а у сына — отец. Мы оказались в ловушке, заготовленной папой римским. Как будто клетка свалилась на голову. Но если мы пойдем на то, что вы предлагаете, Уинфилд, мы просто не сможем с этим жить.

— О, понимаю! — Уинфилд вежливо кивнула. — Муж может попирать все принципы брака. Привести семью к банкротству. Прихлопнуть вашу фирму и разрушить карьеру. И карьеру ваших коллег. Он может трепать свои яйца по любым подстилкам. Но вы обе — святые и всегда готовы повернуться второй щекой. Понимаю.

Долгое время все молчали. Слышно было, как в соседней комнате заворочался и захныкал Бенджи, но сразу же заснул снова.

Ленора смотрела на свой бокал.

— Я бы все же хотела выслушать вас обеих, — сказала она. — Что же такое ужасное я могу проделать с Вин-сом, о чем вы не решаетесь меня попросить?

— Послушайте, Ленора... — начала Эйлин.

— Я хочу это знать, — перебила она. — Сегодня я завтракала со своей кузиной Пэм. Она трахается с Вин-сом. Меня это не беспокоит. Она заслуживает того, что получит. Это у меня в глотке не застревает. Но другое... Эти липовые медицинские центры, подцепившие на крючок целое поколение, да еще и награды за это получающие!.. Хитрюга Пэм поставила свое имя на обложке книги, рекламирующей зелье, которое Винс продает, а Баз изобрел. Ничего себе, а? Уже продана тьма-тьмущая экземпляров этой дерьмовой книжонки, и еще напечатают, если всем не хватит. Я себе тоже купила. Еще бы, ее рекламирует сам президент всех е... Соединенных Штатов! Вот это застревает у меня в глотке. Винс может иметь Пэм. Пэм может иметь Винса. Но как им обоим удалось поиметь президента?..

На этот раз тишина затянулась. Наконец Эйлин, сжимавшая в руках запачканную салфетку, отбросила ее в сторону и кивнула Уинфилд.

— Валяйте, рассказывайте.

Уинфилд встала и начала расхаживать по гостиной. Она шла к двери на террасу, разворачивалась и шагала назад. От ее движений по комнате повеял ветерок, как от лопастей вентилятора.

— Прежде всего, скажи мне, Ленора, как часто тебе доводилось посещать шикарные курорты «Риччи-энтертэйнмент»?

— Один раз. В прошлом году на Рождество, вместе с Эйлин.

— А до того?

— Ни разу. Винс терпеть не может, когда я появляюсь там, где он работает.

— А с тех пор, как родился Юджин?

— О, теперь другое дело. Он любит, когда ребенок рядом. Сегодня он дважды просил меня привезти Юджина на Багамы. Но я отказалась, он еще слишком маленький для такого путешествия.

— Так что сейчас ты persona granta в империи Винса?

— Это итальянский или латынь?

— Ближе к делу, адвокат, — вступила в разговор Эйлин.

— Короче, в ближайшие месяц-полтора ты свободно можешь побывать на двух-трех курортах Винса под предлогом, что спасаешься от холодной и сырой манхэттенской зимы, так?

— Конечно.

— Без проблем? — уточнила Уинфилд.

— Ха, как мама Юджина, я могу даже сама подписывать чеки!

Уинфилд повернулась к Эйлин.

— Допустим, мы выберем Атлантик-Сити, Большую Багаму и Монако? Только эти три?

— Изложите идею.

Уинфилд подхватила свой атташе-кейс, достала что-то из кармашка на кнопках и протянула этот предмет Леноре.

— Вопрос: что это такое?

Ленора взяла в руки бледно-голубой спичечный коробок с рекламой сигарет на торце. Она повертела его в руках, открыла посмотрела на спички внутри.

— Толстые какие-то, правда? Это что, микрофон?

Уинфилд расплылась в широкой улыбке.

— Эйлин, говорила я вам, а?.. Девочка молодец!

— Так что ты хочешь? — Ленора продолжала вертеть в руках коробок. — Подкинуть Винсу? Он не курит. Если сунуть в ящик стола в его офисе, эти спички пролежат там сто лет. На каком расстоянии эта штука действует? А спички настоящие?

— Настоящие. Горят отлично. Радиус действия — около ста ярдов. Пока ты там, можешь слушать и записывать сама. Когда уедешь, этим займется кто-нибудь другой.

— И мы будем слышать все, что он говорит? — недоверчиво спросила Ленора.

— Операция рассчитана на три месяца.

— В течение которых он не должен ничего заметить, — добавила Эйлин. — Будьте очень осторожны.

Ленора сунула подслушивающее устройство под бретельку лифчика.

— Осторожна? Ладно. Смотри, я на связи. Давай, я подкину ему пару вопросов сегодня ночью?

— И закончишь жизнь в семейном склепе рядом с предыдущей миссис Винс Риччи. — Уинфилд снова прошагала к дверям террасы.

— Дорогая, — сказала Ленора надменно, — вы говорите не с какой-то прежней миссис Винс Риччи. Вы говорите с мамашей Священного Младенца! — Она подмигнула им с озорной усмешкой, но, глядя на Эйлин, вдруг поняла, что никогда, никогда не сможет сказать ей правду об отце Юджина. Дети меняются. Может, со временем мальчики станут не так похожи. Нет, рассказать правду — это значит окончательно сломать Эйлин, свою любимую подругу. — Вот что, девочки, — сказала Ленора, — дадите мне этих штучек столько, сколько сумеете наскрести.

Красочный французский журнал — на каждом развороте голые груди и ягодицы — валялся на всех прилавках Монте-Карло в понедельник утром. К обеду все экземпляры разошлись. Валяясь около бассейна. Винс Риччи прочитал статью, по-кошачьи пофыркивая от удовольствия.

В начале семидесятых, когда в Монако только начинался грандиозный бум процветания, кто-то в местном игорном синдикате дал зеленый свет американской группировке, занимавшейся гостиничным делом. Таким образом, местные воротилы получили возможность переоборудовать свои заведения на современный лад, не потратив на это ни копейки.

В начале девяностых, когда «Риччи-энтертэйнмент, Инк» добилась для себя особых льгот, все подумали, что местное «общество чести» охватило коллективное безумие.

Монегаскес, досыта натерпевшийся от мафии, власть которой была грубо восстановлена сразу же после убийства принцессы Грейс, со средиземноморским цинизмом удивлялся, отчего это «высокочтимое общество» затрудняет себя хлопотами о привилегиях, когда и без того всей игрой заправляют его люди. Никто и подумать не мог, что представления Винса Риччи о курортном великолепии и его деловая хватка окажутся очень далекими от спортивного духа состязательности.