Мак Бернс, кажется, спит на шелковых простынях, — с этим поразительным открытием пришло к Палмеру много позже первое трезвое и ясное ощущение реальности. Он перевернулся на бок и глянул на простыни. В темноте было трудно определить — шелковые они или нет. Слабый свет падал слева в окно спальни. Источник находился несколькими этажами ниже в квартире через дорогу, и поэтому свет лежал небольшим квадратом на потолке над его головой. Палмер погладил простыню, ощущая под пальцами благородную ткань, потом вздохнул и снова перекатился на спину. Его голова лежала на скомканной подушке. Он взглянул на свое тело. Вот уже много лет Палмер не рассматривал его на досуге и сейчас пришел к выводу, что ноги слишком тонки. Вернее, если говорить беспристрастно, он вообще за последнее время располнел, а ноги — все еще такие, как в юности, — больше не соответствовали фигуре. Палмер посмотрел на свой живот, на клин темно-русых волос, на свои ноги, слегка пошевелил пальцами ног. Черт бы побрал Бернса! Можно ведь привыкнуть и к такой восточной роскоши, как шелковые простыни.

Ее ног не было видно. Она лежала на животе справа от Палмера и дышала так ровно, что он был уверен: спит. При слабом свете два холма ее ягодиц возвышались, как бело-розовая сахарная вата, переходя потом в тонкую талию. Впадина между холмами, глубокая и темная, мелела, по мере того как его взгляд перемещался выше. Еще одна ложбинка, похожая на русло реки, появилась над талией и начала углубляться, пока не достигла плечевых мышц. Затем и она исчезла. Темные волосы спадали по обеим сторонам головы и позволяли рассмотреть несколько сантиметров ее шеи. Там опять была ложбинка, идущая вверх, в массу спутанных кудрей. Палмер оперся на локоть и сел на огромной постели, чтобы взглянуть на Вирджинию под другим углом.

— М-м-м, — пробормотала она, не поднимая головы. — Который час? Палмер взглянул на руку и с удивлением обнаружил, что снял часы. Покосился на светящийся циферблат дорожного будильника, стоящего около кровати Бэрнса. — Половина девятого, — ответил он. Его голос прозвучал очень глухо и как-то надтреснуто, точно старый механизм, который неосторожно пустили на полный ход после долгого перерыва. Она вздохнула и, повернув голову, посмотрела на него. — Он будет здесь через час.

— Хм.

— Черт бы его побрал! — Она протянула руку и потерла ладонью его грудь. Он услышал легкое шуршание волос.

— Придумала, — произнесла она, теперь уже окончательно проснувшись.

Она легла поперек Палмера и потянулась за трубкой телефона, стоящего около кровати. Ее груди медленно проскользнули по его груди. Она сняла трубку. — Набери Эльдорадо 5-3110.

Набирая номер, он почувствовал, что Вирджиния приложила телефонную трубку к его уху, а сама прижалась головой к его голове. Трубка тем самым оказалась между ними. — Уолдорф Тауэрс, — услышал он голос телефонистки.

— Номер мистера… м-м… Кармоди, — попросила Вирджиния.

После паузы телефонистка ответила:

— Мистер Кармоди уехал на месяц.

— Тогда дайте мне… м-м… мистера Дрешлера.

— Одну минутку.

Прошло довольно много времени, прежде чем трубку подняли.

— Да, — произнес мужской голос.

— Мистер Бернс там?

— Я не знаю. Кто его спрашивает?

— Мисс Клэри из «Юнайтед бэнк».

— Подождите.

Они лежали рядом и ждали. Прошло еще немало времени, пока они услышали голос Бернса:

— Лапа, как ты сумела выследить меня здесь?

— Я вижу, ты все еще в Уолдорфе. К чему была вся эта болтовня, что придешь домой к 9.30?

— Вы все еще там?

— Я уже целый час, как дома, и сейчас ухожу на весь вечер.

Просто я позвонила сказать тебе по-приятельски, что ты свалял дурака.

— Палмер разозлился, а?

— Холоден как лед. И все превращается в лед, к чему бы он ни притронулся. Надень теплое пальто, когда придешь к нему завтра утром.

— Сильный мороз?

— Сибирь. — Ее рука двигалась вниз по груди Палмера, дошла до пупка.

— Ужасно холодный тип. — Она гладила живот Палмера.

— Ничего не мог поделать, дорогая, — оправдывался Бернс. — Кроме того, я нужен Палмеру больше, чем он мне.

— Ты не прав. Он прекрасно обходится сам. — Она нажала на живот Палмера, но отпустила прежде, чем он отреагировал на боль. — В любом случае в следующий раз дважды подумай, перед тем как проводить всю ночь с другим клиентом.

— Кто проводит всю ночь?

— Ты. Теперь, когда Палмер тебя не ждет.

— По правде говоря, я все равно не мог бы успеть к 9.30. Я ужасно рад, что он отменил встречу. Мы сидим здесь с 6 часов и сделали только половину дела.

— Мне бы твои деньги, Мак.

— Мне бы твою внешность, девочка.

— Сделай самому себе одолжение, — сказала она, — приди завтра вовремя и признай, что был не прав. Это намного облегчит положение всем нам.

— Ты друг, дружище.

— Счастливой встречи. Она уже опускала трубку, когда к ним слабо донесся голос Бернса.

— Что, Мак?

— Я спрашиваю, как вы там провели время вдвоем в моей квартире.

Вирджиния надавила пальцем на левый сосок Палмера. — Я уже дала тебе точное определение, — ответила она. — Сибирь.

— Очень плохо.

— Для кого?

— Для кого же еще? — Бернс рассмеялся. — Палмер упустил хорошенькую рыбку, лапа.

— Что ты знаешь об этом, лапонька?

— Могу представить. До завтра, ровно в девять утра.

— Пока.

Она потянулась через Палмера и повесила трубку. А когда их лица поравнялись, она слегка укусила его за нижнюю губу. — У нас в запасе еще много времени, — прошептала она. — Ты слышал, что он говорил?

Палмер кивнул:

— Не помню, чтобы мне когда-либо приходилось участвовать в такого рода беседах.

— В ней были не совсем обычные моменты, — согласилась она. Ее голос был наполовину заглушен его поцелуем. Она села и внимательно посмотрела на него.

— У тебя усталый вид.

— Но счастливый.

— Но усталый.

— Ну, еще бы, — ответил он. — Не то чтобы я уж совсем не в форме. Но у меня не было специальной тренировки.

— Если ты пытаешься пристыдить меня, все равно ничего не выйдет.

— Женщины — другое дело.

— Ты наблюдателен. — Она провела рукой вдоль его тела.-