Подошла к одному, попросила разрешения посмотреть сделанную им вазу. Тут вдруг увидела внутри прозрачного камня что-то вроде осьминога. Да и сами камни такие, что все переливаются.

Когда мы возвращались, встретили командира.

— Ая, нам пора…

Прощаясь, крестная пожелала нам скорой встречи. Мы с командиром пошли к самолетам.

На космическом корабле я сидела в кресле, когда услышала тихую органную музыку.

Я не заметила, как уснула.

Проснулась хорошо отдохнувшей. Тут робот с экрана объявил:

— Планета Амега (может, Омега)… Наш корабль опустился на космодром, на котором стояли большие ракеты.

Было сумрачно, но небо чистое. С множеством звезд, которые висели вверху рядами и мигали.

К трапу подъехала машина, по форме напоминающая ракету, которая, кстати, как вскоре выяснилось, действительно могла не только ездить по земле, но и летать. Для этого из-под брюха у нее выходили крылья.

Я села в машину за руль, со мной весь экипаж корабля. Перед собой я увидела что-то вроде пульта ЭВМ, нажала какие-то кнопки, и машина двинулась.

Потом перешла на ручное управление, словно водила подобную машину не один год. „Сейчас мы полетим кратчайшим путем“, — говорю я. И мы полетели.

Опустились на овальную, похожую на яйцо площадку. Она была обнесена сплошным забором.

Когда мы вышли из аппарата, я обернулась и увидела человек восемь монахов — все в длинных белых рясах, перетянутых в талии широкими темными поясами, на груди у каждого золотом вышит крест.

На головах широкие белые обручи. Монахи поздоровались так же, как приветствуют друг друга на Венере.

Один из них отвел командира в сторону. Командир позже мрачно заметил: „Нельзя было приземляться на территории мужского монастыря с женщиной на борту. И за территорию нам нельзя выйти, там решается какая-то глобальная проблема“.

То есть, нас вежливо попросили улететь. Когда мы садились в аппарат, монахов уже не было. Командир и все остальные были крайне недовольны подобным приемом.

За руль сел командир. Мы вернулись туда, где стоял наш космический корабль.

Когда поднимались, по телу вновь побежали мурашки — довольно приятное ощущение. Через какое-то время робот объявил: планета Сатурн (точно не помню, может, и другая).

Сели опять на космодроме, где стояли космические корабли всех видов. У каждого стояли трехметровые роботы, имевшие по четыре пальца на длинных руках. Вместо голов что-то, напоминающее ведра, и глаза — лампы светятся. Сами серебристого цвета, как и корабли.

Командир вызвал роботов и приказал им почистить и подремонтировать корабль.

К трапу подъехал автобус на шесть человек с качавшимися креслами. Мы заняли места и скоро подъехали к круглому зданию в виде цирка — оказалось, это научно-исследовательский институт.

Встретил нас робот и повел в зал на первом этаже. Кресла в зале располагались развернутой спиралью — в центре находилась кафедра.

Я с удивлением увидела, что в зале присутствовали представители с Венеры, Марса, а также карлики…

Кого там только не было! Все в белых халатах, на ногах белые сапожки в виде бахил.

На кафедре стоял мужчина огромного роста, у него были густые черные волосы с проседью и ровные широкие брови.

Мы сели, и командир шепнул мне, чтобы я нажала кнопку с индексом 8.

Теперь я стала понимать, что говорит выступающий.

Речь шла об экспериментах над землянами, которых они похищали.

В этот момент рядом с кафедрой, откуда-то снизу, выплыл постамент, на нем стоял обнаженный мужчина с обрюзгшим, отекшим телом.

Я догадалась, что этот человек с Земли. Спросила командира, зачем они издеваются над ним. Тот ответил, что не издеваются, а лечат, но своими особыми методами. Земляне тяжело поддаются лечению на этой планете, им никак не удается пересадить искусственные органы, сделанные здесь, человеческий организм не принимает их — несовместимость.

В это время пьедестал с человеком подплывал или подлетал к тем ученым, которые хотели осмотреть его поближе или ощупать.

Особенно старался какой-то карлик и при этом сыпал на чистой латыни.

Выступающий, обобщая ранее сделанные заявления, сказал, что у больного землянина гангрена мочеполовой системы с поражением почек, мочеточников, мочевого пузыря и пениса. У них это заболевание называется МММП.

Пьедестал с отекшим землянином ушел вниз, но тут же появился следующий, с новым экземпляром. Этот землянин стоял и улыбался.

Оратора на кафедре сменил симпатичный мужчина с темными волосами, зачесанными назад, и толстыми губами. Пальцы длинные, толстые… Он стал рассказывать о строении тела землянина по меридианам и иллюстрировать сказанное на человеке. Выступающий объявил, что этот землянин страдает так называемой болезнью „треугольника“.

Потом на пьедестале стали появляться обнаженные женщины, и выступавшие освещали вопросы оплодотворения на Земле. На женщин направляли луч, который высвечивал все органы и кровеносную систему. Одна женщина при этом плакала — она вроде была беременна.

Возникал вопрос и о СПИДе, его там называли „поражением иммунной системы вирусом В“.

В зале находился старик высокого роста, очень похожий на Зевса.

Все обращались к нему с вопросами. Я тоже нажала кнопку и задала вопрос: „Что будет с этими людьми после проведения эксперимента?“

Тот поправил — не эксперимента, а лечения. Некоторых мы вернем на Землю, тех, кого не сможем вылечить, умертвим.

Высокий мужчина с большими ушами, выпирающими из-под белой шапочки, спросил: „Что мне делать с биологическим материалом?“ Старик поинтересовался: „Сколько у тебя экземпляров?“

— Около полутора тысяч.

— Пока попридержи. Попробуем поставить людям нужный орган из биологического заменителя.

Старик сообщил, что следующий съезд состоится в ближайшее время. Когда — он сообщит.

Нас тоже называли докторами, потом мы отправились на свой корабль.

Гости разлетались на аппаратах, каждый из которых издавал только ему свойственный звук. Формы кораблей тоже отличались большим разнообразием. Одни шарообразные, другие в виде гантели, грушеобразные, похожие на наши земные ракеты, самолеты с крыльями, в виде полумесяца с шаром посредине. А звуки были вот такие — стрекотание, жужжание, наподобие журчащей воды, были и бесшумные…

Знаки на бортах кораблей соответствовали знакам на комбинезонах экипажа.

Вскоре мы подлетели к Меркурию, однако посадки нам не дали — так сказал командир.

На поверхности этой планеты — мы ее облетели несколько раз — сплошные горы, на некоторых темно-зелеными пятнами выделялась растительность.

Видимо, на Меркурии что-то произошло, так как командир был чем-то сильно взволнован.

Снова послышалась органная музыка, все уснули, кроме командира. А проснулись уже при посадке на планету Замбия. Сели на космодроме, выложенном полированным камнем, похожим на стекло.

Вышли, сели в аппарат типа вертолета, но без винта и с лыжами, вернее, чем-то похожим на лыжи. Аппарат бесшумно поднялся и полетел. Приземлились на площадке с машинами и пошли пешком в город по улице с одно- и двухэтажными домами. По тротуарам ходили люди, мужчины и женщины, играли дети, но все они выглядели странно, не плотными, а какими-то прозрачными и с белыми лицами, словно из воды, и одежда прозрачная. На нас они не обращали внимания.

Командир объяснил, что это души живущих на Земле людей со своей миссией и умерших там. Но таких было не очень много. Оказалось, что для них отведен специальный район, своя территория для душ, и такие имеются на каждой планете.

Мы прошли этот район и попали в обычный город, где жили обычные люди, но красивые — ростом с землян (170–180 сантиметров, женщины чуть ниже), волосы золотистые.

Члены экипажа нашего корабля пошли по своим домам, а мне командир сказал дальше идти одной по дороге и никуда не сворачивать.

Я прошла небольшой лес, где росли и плодовые деревья (яблони), пели птицы. Когда лес внезапно оборвался, увидела дорожку в цветах шириной около полутора метров.