— Если из-за тебя, ноющая крыса, я потеряю мой шиллинг, я отвезу тебя на Брюер-стрит и посмотрю, как вороны подберут то, что от тебя останется, когда повозка размозжит твою голову.
Неожиданно кудрявый мучитель обнаружил, что кто-то поднял его за воротник в воздух, а потом ботинок Питера Скокка подтолкнул его, как биллиардный шар, к другим мальчишкам.
— Я никогда не участвовал в петушиных боях и не хулиганил, — сказал Питер. — Но если не хочешь почувствовать мою трость у себя на спине, убирайся прочь отсюда!
Двое других мальчишек кинулись отомстить за товарища. Тогда мистер Скокк схватил и столкнул их так, что головы стукнулись друг об друга, и мальчишки поползли в сторону по булыжной мостовой. Остальные предпочли не испытывать судьбу и не связываться с высокими, крепкими джентльменами. Мальчишки попятились, злобно ругаясь, и помчались на Брюер-стрит. Мистер Скокк улыбнулся Питеру и поднял руку вверх. Питер ударил по ней пятерней. Улыбка сползла с лица мистера Скокка.
— Джошуа, откуда вы знаете…
— Питер обычно так делал, — нашелся он.
— Не бойтесь, мы вас сейчас освободим, — сказала Кэйт и, присев около ребят, стала развязывать веревки. Мальчики не проронили ни слова, просто настороженно уставились на нее. — Мерзкие свиньи! Как они посмели?
Питер и мистер Скокк тоже присели, чтобы помочь Кэйт, и скоро мальчики, освобожденные от пут, поплелись прочь, ни разу не оглянувшись.
Питер засунул руку в карман и вытащил пару монет.
— Вернитесь! — крикнул он. — У меня для вас что-то есть!
Но мальчишки шли, не останавливаясь, будто их кто-то подгонял.
— Бедняги, — сказал Питер. — У них ноги в синяках и даже почернели…
— Смотрите! — вдруг закричала Кэйт. — У него камень!
Она показала на мальчика ангельского вида, стоящего на краю сквера, с явным намерением отомстить. Питер и его отец проследили за ее взглядом и тут же пригнулись: над головами просвистел большой булыжник.
Кэйт пришла в ужас.
— Он же мог убить! — воскликнула она.
А мальчишка, не оставляя своих намерений, поднял еще один булыжник. Он уже разбежался, но откуда ни возьмись возник человек, который стрелой подлетел к мальчишке, повалил и прижал его к земле.
— Это же сын маркизы! — воскликнул мистер Скокк.
— Точно! — просияла Кэйт. — Это Луи-Филипп!
Луи-Филипп отнял у мальчишки булыжник, перевернул на живот, поставил ногу ему на спину и с улыбкой оглянулся.
— И что мне с ним сделать, как вы полагаете? — крикнул он. — Скормить его нашим собакам? — И он угрожающе зарычал, обнажив крепкие белые зубы.
Все побежали к нему на помощь, поскольку мальчишка отчаянно боролся, пытаясь вырваться, и веса Луи-Филиппа было недостаточно, чтобы долго удерживать хулигана на земле. Негодяй все-таки вывернулся и помчался прочь. Луи-Филипп крикнул ему вслед что-то малопонятное, и мальчишка ответил ему нечто в том же роде.
— Спасибо! — задыхаясь, сказала Кэйт.
— Да, в самом деле, большое спасибо, месье, — сказал Питер.
— Да ничего, — самодовольно ответил Луи-Филипп.
Он низко поклонился, и влажный тюрбан свалился с его головы на землю, освободив гриву золотых волос. Луи-Филипп вздрогнул и прижал руки к голове.
— В следующий раз, я на вашем месте лучше бы ел селедку, — сказал мистер Скокк.
Луи-Филипп покачал головой:
— Нет, нет, уверяю вас, сэр, от селедки последствия для желудка бывают даже хуже, чем для головы от избытка вина. Надеюсь, никто из вас не ранен?
— Все в порядке, — ответил Питер.
Кэйт заметила небольшой сверток на земле:
— Это ваш?
— Да, спасибо. — Луи-Филипп поднял его. — Я бы хотел попросить вас об одолжении, мистер Сеймур. В сущности, о двух одолжениях.
— Буду рад услужить вам, месье. — Питеру стало любопытно.
— Вы намерены найти моего отца?
— Возможно…
— Думаю, у нас нет выбора, — перебил его мистер Скокк.
— И вы не пожалеете об этом, — сказал Луи-Филипп. — Мой отец чрезвычайно талантливый ученый. Думаю, только он сможет вам помочь.
— О каком одолжении вы желали меня попросить?
Луи-Филипп указал на сверток.
— Я не получил от отца ни строчки с начала августа, поскольку уже много месяцев почта ненадежна. Можете передать ему эти книги? Он будет вам так благодарен, уверяю вас.
— А второе одолжение?
— Просто умоляйте моего отца оставить наше поместье и присоединиться к нам в Лондоне. Мы очень волнуемся за него, там так небезопасно, — смущенно сказал Луи-Филипп. — Он не послушает меня — но, может, прислушается к словам иностранца…
— Мой дорогой сэр, — ответил Питер, — разумеется, я буду счастлив исполнить вашу просьбу — если мы все-таки решимся поехать во Францию.
Трудно было не поддаться обаянию Луи-Филиппа. Его большие голубые глаза и сверкающая улыбка были неотразимы. Уходя, он вручил Питеру пакет с книгами.
Если же они не поедут в Аррас, сказал он, возможно, мистер Сеймур будет так добр и доставит книги обратно на Голден-Сквер. Тогда уж придется послать книги с почтовой каретой.
Кэйт, мистер Скокк и Питер пошли мимо рядов высоких домов из красного кирпича по направлению в Брюер-стрит, где намеревались взять наемную карету, чтобы вернуться в Линкольн-Инн-Филдс. По дороге мистер Скокк рассмотрел книги. Их было три: «Права Человека, ГЛАВА I» и «Права Человека, ГЛАВА II», обе были написаны Томасом Пэйном, о котором мистер Скокк что-то читал, автором третьей книги был сам Аллессандро Вольта, «Memorie sull Electricita Animale». Ни мистер Скокк, ни Питер не говорили по-итальянски, но стали обсуждать смысл названия и тут заметили, что Кэйт рядом с ними нет. Оглядевшись, они увидели, что Кэйт стоит в водосточном желобе, по ее лицу пробегают гримасы боли, а сама она становится то мерцающей, прозрачной, то снова непрозрачной. Нищий, оказавшийся рядом, отпрыгнул от нее на несколько ярдов и завизжал, указывая на Кэйт пальцем:
— Смотрите, привидение! Призрак, который бродит средь ясного дня!
Мистер Скокк и Питер подбежали к Кэйт. Мистер Скокк протянул к ней руку.
— Не прикасайтесь! — закричал Питер, вспомнив, что случилось с ним много лет назад, когда с Кэйт произошло нечто подобное. — Она растворяется — вы можете поранить ее! Но нет… здесь что-то не так!..
Питер уставился на Кэйт, пытаясь понять, в чем же разница. Она явно страдала. Она крутилась и крутилась на одном месте, будто попала в стеклянный сосуд, а руки судорожно прижимались к его стенкам. Питер не слышал ни звука. Непонятно было, видит ли она его. Но одно очевидно — она беззвучно кричала, и по тому, как двигались губы, можно было безошибочно разобрать: «Помогите мне!»
Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Кэйт вернулась к нормальному, непрозрачному состоянию и смертельно бледная, без чувств рухнула на булыжную мостовую. Питер отогнал нищего и взял Кэйт на руки. Озадаченный мистер Скокк еле поспевал за ним и перешел на бег трусцой.
— Что случилось с ребенком? — спросила леди с двумя маленькими детишками. — Могу я вам помочь, сэр?
— Она упала в обморок! — рявкнул Питер. — Я должен отвезти ее домой!
Через несколько минут, сидя в наемной карете, мужчины старались справиться с нарастающей тревогой. Оба не спускали встревоженных глаз с Кэйт. Ее закрытые веки затрепетали, руки и ноги вздрагивали. Кожа лица была восковой, почти бескровной, а дыхание — прерывистым и быстрым. Питер держал ее руку. Постепенно лицо Кэйт стало приобретать натуральные краски, дыхание восстанавливалось. Она зашевелилась, но все еще была без сознания.
— Джошуа, вы понимаете, что происходит? Это тот самый феномен «растворения», о котором Кэйт мне рассказывала? Если это так, надеюсь, это не войдет у нее в привычку…
— Когда Питер был мальчиком, я видел как он неоднократно растворялся, — сказал Питер. — Он говорил, что в этот момент тело будто оказывается связанным какими-то нитями с другим временем и пытается в него вернуться. Это происходит быстро, и окружающим кажется, что они видят привидение. Возможно, это случается только с детьми, ведь Кэйт и Питер растворялись, а доктор Дайер — никогда. Хотя много лет назад, вспоминаю, мы слышали о лакее, который видел «призрак» Дегтярника. Неужели он действительно добрался до двадцать первого века и научился растворяться?.. Думаю, вы такого не испытывали?
