- Так получилось… - Он вырвал руку. - Короче, я пошёл.

- Никуда ты не пойдёшь! - рявкнул Андрей.

Дан обернулся:

- Мы договаривались об одном выступлении, и я его закончил! Я не твой актёр, ты не имеешь права приказывать мне!

- Ты никуда не пойдёшь, - повторил Андрей.

Голос его прозвучал так, что Даниэлю стало не по себе. За три года он подзабыл, насколько властным и твёрдым может быть Андрей. Теодор Великолепный смотрел на старика-актёра и не находил слов, чтобы возразить ему. "Кирик сам виноват. Он мог воспользоваться Серьгой и удрать, а он - рохля. Его дурацкая привычка замирать по любому поводу вышла ему боком! Пусть теперь сидит и ждёт, когда я освобожусь!" - Даниэль заискивающе улыбнулся Андрею:

- Извини, я погорячился. Кирик подождёт. В конце концов, Йозеф не кровожадное чудовище, а вполне безобидный старичок. И детей любит. Он позаботится о Кирике.

Андрей с трудом сдержал смех: его так и подмывало спросить Даниэля, как лучший маг Тинуса попал в плен к безобидному старичку, однако промолчал. Он хлопнул Дана по плечу и одобрительно произнёс:

- Вот так-то лучше. Пойдём. - Андрей поднял шляпу и вручил её Даниэлю. - Не хорошо заставлять барона ждать.

Внук корифея послушно надел шляпу, последний раз взглянул в зеркало и направился к двери. Лакей в бело-золотой ливрее почтительно кивнул актёрам и повёл их в обеденный зал. Придворные, стражники и слуги провожали Теодора Великолепного восхищёнными взглядами: они, как и все чепергайлцы, были страстными поклонниками его таланта. Их немое преклонение заставило Даниэля забыть о Кирике и Йозефе. Он расправил плечи, приосанился и вступил в обеденный зал с исполненным достоинства и гордости лицом. Дан легко вошёл в образ Теодора Великолепного, и был само очарование: выдал затейливый и двусмысленный комплимент баронессе и с изящным кокетством улыбнулся её дочерям, отчего девушки зарделись, как маков цвет, и, забыв о еде, устремили на актёра глаза, полные любви.

Даниэль уселся за стол по левую руку от Калиссты и с царственным видом взял бокал. Барон недовольно кашлянул: Теодор Великолепный вёл себя как принц, снизошедший до ужина со своим вассалом. Возможно, не будь рядом жены и дочерей, очарованных звездой сцены, Калисста поставил бы его на место, а так ему пришлось смотреть на выходки Теодора сквозь пальцы.

- За театр и его верных служителей! За тебя, Тео! - Барон поднял бокал и снисходительно кивнул Даниэлю.

Актёры вскочили и дружно грянули:

- За Теодора Великолепного!

Даниэль царственно поднялся и раскланялся, словно на сцене:

- Спасибо, друзья мои!

Щека Калиссты дёрнулась: наглый актёр благодарил не его, барона и мецената, можно сказать, отца тинуских комедиантов, а своих коллег, словно это они устроили пир в его честь. Сгорая от негодования, Калисста подозвал слугу и что-то шепнул ему на ухо. Слуга поклонился и опрометью бросился из зала. Даниэль с интересом посмотрел ему вслед, перевёл взгляд на довольного собой барона и ухмыльнулся. Ужин превращался в спектакль, и Дану было страшно любопытно, что произойдет в следующем акте.

Слуга вернулся через несколько минут, и Калисста просиял. Он приторно-ласково улыбнулся Теодору Великолепному, встал и громко объявил:

- Луна в небе только одна, а звёзд много! И порой их сияние затмевает блеск луны! - Барон взмахнул рукой, и четверо слуг внесли в зал тяжёлый золотой ларец. - Твоя труппа, Андрей, ярчайшее созвездие. Я с глубоким трепетом слежу за её успехами. Каждый твой актёр достоин награды! - Он откинул крышку ларца, взял в руки массивную золотую цепь, сияющую звёздами драгоценных камней, и собственноручно возложил её на шею Андрею. Андрей низко поклонился барону, почтительно поблагодарил его, а Даниэля одарил язвительным взглядом. Брови Дана сползлись к переносице. Он хмуро наблюдал, как барон одаривает актёров драгоценностями, и скрипел зубами. Анна и Фелицата получили ажурные золотые диадемы с бриллиантами, Илья - золотую пряжку в виде арфы. Барон не обделил вниманием ни одного актёра - все они получили драгоценности из его ларца и удостоились ласковых слов. Все, кроме Даниэля.

- Такому талантищу не нужны ни деньги, ни драгоценности! - глубокомысленно заявил Калисста. - Он самодостаточен, и сияет естественным блеском! За нашего Теодора Великолепного! - Барон поднял кубок и отсалютовал звезде сцены, которая с кислым видом потягивала сладкое чепергайлское вино.

- Спасибо. - Даниэль растянул губы и качнул бокалом.

Калисста не обратил внимания на его резиновую улыбку. Он уже не сердился на Теодора Великолепного. Воплотив в жизнь свою маленькую месть, барон сел за стол и с аппетитом принялся за еду.

Труппа Андрея блаженствовала. Актёры пили вино, пели и смеялись, не забывая прославлять радушного хозяина Чепергайла. Их искренняя радость растопила сердце Даниэля. "Ничья!" - подумал он, взглянув на барона, и сердечно улыбнулся. Остаток вечера он вместе со всеми пил, пел и славил барона Калиссту.

В полночь Калисста вместе с женой и дочерьми покинул зал, разрешив труппе продолжать вечеринку. Едва двери за семейством барона закрылись, Андрей подошёл к Даниэлю:

- Можешь идти, Дан.

- Куда? - удивился маг. Он держал в объятьях златовласую Фелицату и был на седьмом небе от счастья.

- Кирик, - шепнул ему Андрей.

- Ах, да! - спохватился Даниэль и лучезарно улыбнулся актёрке: - Опять нам не повезло, дорогая. Я должен спасти моего юного ученика из лап коварного злодея. Но я обязательно вернусь, и мы продолжим с того места, на котором остановились. - Дан пылко поцеловал разочарованную Фелицату, допил вино и поднялся: - До встречи, друзья!

- Удачи, Дан! Счастливого пути! Возвращайся! - наперебой закричали актёры.

- Я тебя провожу. - Андрей взял Даниэля под руку.

Они вышли из дворца, пересекли заставленную фургонами площадь и остановились возле огромной чаши из нежно-розового мрамора.

- Хочу кое-что подарить тебе на память, Дан. - Старик снял с пальца серебряное кольцо, покрытое небесно-голубой эмалью и протянул Даниэлю. Маг хотел было сунуть кольцо в карман, но Андрей покачал головой: - Нет. - Он взял Даниэля за руку и надел кольцо на его безымянный палец. - Носи его постоянно, Дан. Оно принесёт тебе удачу.

Внук корифея поморщился - он не любил украшений, а уж таких невзрачных тем более, однако возразить Андрею не решился. Он обнял старика на прощание и зашагал прочь.

Даниэль шёл по спящим улицам и переулкам Чепергайла, не особо заботясь, куда несут его ноги. Он чувствовал магию Йозефа и знал, что она приведёт его туда, куда надо. Спустя полчаса Дан вышел к Великому озеру. Он миновал пристани, доки и оказался на песчаном пляже с тёмными холмиками рыбацких лодок. Вдалеке, почти у самой кромки воды, неровным светом горел костёр. "Я почти пришёл", - весело подумал Даниэль и направился к нему.

- Наконец-то, - проворчал Кирик, когда Дан вступил в круг света. - Конечно, как отказаться от ужина с бароном? А бедный ученик голодает в плену!

- Цыц! - рявкнул Йозеф. - Я накормил тебя!

- Я хочу, чтобы ему стало стыдно! - упрямо произнёс Кирик, ничуть не испугавшись грозного вида изгоя.

- Боюсь, этого мы с тобой никогда не дождёмся, Кир, - расхохотался Йозеф и посмотрел на Даниэля: - В обмен на твоего ученика, я хочу получить Серьги Божены.

- Ага! Как же! Размечтался! Да я купил его всего за пятьдесят золотых! А Серьги Божены - бесценны! Давай лучше, ты заплатишь мне пятьдесят монет и станешь его учителем. А я пойду своей дорогой.

- Ну и наглец! - всплеснул руками Йозеф. - Он что, курица, что ты его то продаёшь, то покупаешь?

- Что делать, такова жизнь, - философски промолвил Даниэль. Ему страшно не хотелось расставаться с Серьгами, ведь они были залогом его славного будущего!

Йозеф присел на перевёрнутую лодку рядом с Кириком и сочувственно покачал головой:

- Я же говорил тебе, что Дан ненадёжен, как весенний ветер. Странно, что он вообще пришёл. Хотя пятьдесят золотых монет…