— Сахарок — гей, — сказала я.

— Да бросьте!

— Эй, — произнесла я. — Я-то такие вещи знаю.

— О, черт. Я и забыл. Вы выглядите такой нормальной.

— Франсин расплатилась еще одной двадцаткой?

— Ага. Вот она, прямо здесь.

Он вынул бумажку из кармана рубашки.

— И я сделал так, как вы сказали. Дал ей только пару ломтиков фруктов. Такая жалость, ей-богу, потому что мог бы сорвать настоящий куш. У нее с собой была куча денег. Она вытащила пачку двадцаток такую огромную, что впору лошади подавиться.

Я взяла у него двадцатку и рассмотрела. В уголке был след от царапины.

Берни встал на цыпочки, пытаясь разглядеть банкноту:

— Что там интересного в двадцатке? Она помечена или еще чего?

— Нет. Просто смотрю, настоящая ли.

— Ну и как? Настоящая?

— Ага.

Настоящая подделка.

— Нам нужно сейчас идти, — сообщила я. — Спасибо за звонок.

— Это вам спасибо.

Он снова вытаращился на Салли.

— Был рад с вами повидаться, — сказал он. — Даже не надеюсь на автограф.

Салли вытащил черный фломастер из кармана рубашки Берни и великодушно написал «С наилучшими пожеланиями от Салли Суит» на верхушке лысого купола Берни.

— Вот, получи, чувак, — добавил Салли.

— Боже, — восклицал Берни, казалось, он сейчас взорвется от счастья. — Боже! Это так здорово.

— Частенько этим занимаешься? — спросила я Салли.

— Да, но обычно, когда пишу на чьей-нибудь башке, то умещается гораздо меньше.

— Хмм.

Я прошлась между полок с печеньем, чтобы подобрать что-нибудь на ланч, и подумала, интересно, а Морелли все еще следит за «Севен-Илевен»? Я могла бы спасти его от кучи проблем. Поскольку была сильно уверена, что фальшивые двадцатки поставляла туда мамаша Новики. Это был ближайший к ней магазин. И, кажется, она не стеснялась этих паршивых купюр. С одной стороны, расскажи я Морелли, что Франсин расплатилась еще одной фальшивой двадцаткой, и он, наверно, бросит магазин и отправится со мной повидать Франсин. Но с другой стороны, ежели что произойдет, я не уверена, что он привлечет меня. А если он арестует Максин, а я не окажусь поблизости, то ни Винни, ни я не получим наших денег.

Мы с Салли остановились на пачке печенья «Фиг ньютонс» и паре банок содовой. Расплатились на кассе и стали есть в машине.

— Ну и одурачили вы меня с этой женитьбой, — сказал Салли. — Всегда думал, что Морелли просто трахает тебя.

— Мы не женаты. И он не трахает меня.

— Ага, точно.

— Ладно, раньше он в какой-то степени трахал меня. Ну, фактически, трахал короткое время. И это не совсем траханье. «Трахал меня» звучит так, словно мне делали пирсинг. Что у нас было, так это… э, секс по обоюдному согласию.

— Секс по обоюдному согласию — это здорово.

Я утвердительно кивнула и засунула еще одно печенье в рот.

— Думаю, однако, ты получаешь с Морелли что-то стоящее, а?

— Я не знаю. Что-то в этом есть. Я просто еще не определила, что именно.

Мы жевали печенье и какое-то время размышляли над этим.

— Знаешь, что я никак не пойму? — сказал вдруг Салли. — Не понимаю, на кой черт все так старались сбить нас со следа пять дней назад, а теперь старуха Новики возвращается в свой дом. Мы являемся прямо к ней, а она и в ус не дует.

Он был прав. Что-то явно изменилось. И боюсь, что Максин помахала нам ручкой. Если Максин в безопасности на пути к новой жизни, то миссис Новики могла позволить себе испытать судьбу. Так же, как и Марджи. Я не побывала у Марджи, но была уверена, что она пакует пожитки, объясняя коту, почему мамочка собирается уехать на долгое-долгое время. И, наверно, расплачиваясь с соседкой за сидение с котом фальшивыми двадцатками.

Впрочем, разумеется, она еще не готова уехать. У нее назначен поход к врачу. Как и у Франсин. Мне повезло, потому что меня напрягало следить за ними. Я ведь не федерал. У меня нет никакого крутого оборудования для слежки. В данном случае у меня не было даже машины. Серебристый «порше», «пятьдесят третий бьюик» и красный «файерберд» не справились бы с ролью супертранспорта-невидимки. Мне требовалось найти машину не столь заметную, чтобы я могла посидеть завтра перед домом Новики.

— Нет! — заявил Морелли. — Ты не одолжишь мой пикап. Ты ходячая смерть для машин.

— Я не ходячая смерть для машин!

— Последний раз, когда ты брала мою машину, она взлетела на воздух! Помнишь такое?

— Ну, если ты будешь постоянно мне тыкать этим…

— А что насчет твоего пикапа? А твоего «CRX»? Бах и нет его!

— Технически «CRX» сгорел.

Морелли крепко зажмурил глаза и шлепнул ладонью по лбу:

— О нет!

Было начало пятого. В гостиной смотрел телевизор Салли, а мы с Морелли были в кухне. Морелли только что пришел, выглядел он так, будто у него прошел еще один из тех дней. Наверно, мне следовало подождать до лучших времен, чтобы попросить пикап, но я должна была успеть на обед к матушке через час. Может, стоит попытаться подойти с другой стороны. Я прошлась пальчиком по его потной футболке и очень близко наклонилась:

— Ты выглядишь… таким горячим.

— Милая, я горячий дальше некуда.

— Может, я бы могла как-нибудь разобраться с этим.

Он сощурил глаза.

— Давай говорить прямо. Ты предлагаешь секс в обмен на пикап?

— Ну, не совсем.

— Тогда что ты предлагаешь?

Я не знала, что я предлагала. Я пыталась в некотором роде заигрывать, но Морелли не поддавался.

— Мне нужно пиво, — сказал Морелли. — У меня был воистину длинный день, и он намерен продлиться еще дольше. Через час мне предстоит сменить Гроссмана.

— Что-нибудь новое добавилось к машине Кунца?

— Ничего.

— В «Севен-Илевен» что-нибудь случилось?

— Ничего.

Он вытащил пиво.

— А как у тебя прошел день?

— Так себе. Особенного ничего не произошло.

— За кем хочешь понаблюдать?

— За миссис Новики. Она вернулась домой. Я ездила поговорить с ней, а она паковала пожитки.

— Вовсе не значит, что она собирается привести тебя к Максин, — заметил Морелли.

Я пожала плечами:

— Это все, что у меня есть.

— Нет, не все, — возразил Морелли. — Ты что-то скрываешь.

Я подняла бровь, как бы говоря «О, неужели?»

Морелли швырнул пустую бутылку из-под пива в мусорную корзину.

— И лучше бы этому не иметь ничего общего с тем делом о подделке денег, над которым я работаю. Мне ненавистна мысль, что ты придерживаешь улики.

— Кто? Я?

Он шагнул вперед и припер меня к кухонной стойке:

— Итак, как сильно ты хочешь получить мой пикап?

— Очень сильно.

Его взгляд упал на мой рот:

— Насколько сильно?

— Не настолько.

Морелли издал вздох от досады и отступил:

— Ох, эти женщины.

Салли смотрел MTV, подпевая рок-группам, неистово тряся головой в своем пароксизме увлечения «тяжелым металлом».

— Боже, — произнес Морелли, заглянув в гостиную, — удивительно, что у него еще ничего не отвалилось.

— Я не могу одолжить тебе машину, — сказал папаша. — Завтра собираюсь на службу. У меня предписание. А что не так с «бьюиком»?

— «Бьюик» не годится для слежки, — поделилась я. — Народ на него пялится.

Мы сидели за столом, и матушка раскладывала всем голубцы. Плюх, четыре голубца на моей тарелке. Я расстегнула пуговицу на шортах и потянулась за вилкой.

— Мне нужна новая машина, — заявила я. — Где мои страховые деньги?

— Тебе нужна постоянная работа, — заявила матушка. — Там, где есть льготы. Ты не становишься моложе, знаешь ли. Как долго ты собираешься гоняться за хулиганами по всему Третону? Будь у тебя постоянная работа, ты могла бы выделить деньги на машину.

— Большую часть времени моя работа постоянна. Мне просто сейчас не везет.