Большую часть времени я наслаждалась своим одиночеством, получая удовольствие от себялюбивой роскоши неразделенного пространства и ритуалов. Только моя рука держала пульт телевизора, и не было никаких соглашений по поводу сорта туалетной бумаги или регулировки кондиционера. И даже больше, появлялось обнадеживающее ощущение, что я зрелый человек. И все кошмары детства остались далеко позади. Посмотрите, говорю я миру, у меня собственная квартира. Это ведь здорово, а?

Сегодня мое удовлетворение уединенной жизнью ослабло из-за нелепой надписи, все еще начертанной на двери. Сегодняшним вечером мое уединение чувствовало себя слишком одиноким, и, может быть, немного испуганным. И покидая квартиру, на этот раз я тщательно проверила, закрыты ли все окна.

По дороге в Олден я сделала крюк в два квартала, проверяя в зеркале заднего вида, не светят ли позади фары. И хотя Джойс нигде не было видно, лучше удостовериться, чем потом жалеть. Я чувствовала, что наводка стоящая, и не хотела передать ее врагу.

Я доехала до «Севен-илевен» в начале десятого. Потом посидела в машине, высматривая, не появится ли чудодейственным образом Джойс. В десять ноль пять Джойс не наблюдалось, но и, насколько я могла видеть через витринное стекло магазина, Хелен Бадьян тоже не было. За кассой стоял молодой парень, разговаривая со стариком. Пожилой человек размахивал руками, выглядя весьма разгневанным. Молодой человек согласно кивал головой «да, да, да».

Я вошла в магазин и захватила конец разговора.

— Какая безответственность, — возмущался старик. — Это непростительно.

Я заглянула вглубь помещения и огляделась кругом. Никакого сомнения. Хелен здесь не было.

— Простите, — обратилась я к служащему. — Я думала, Хелен Бадьян сегодня работает вечером.

Служащий нервно перевел взгляд с меня на мужчину.

— Ей пришлось уйти пораньше.

— Мне очень важно поговорить с ней. Вы знаете, где ее можно найти?

— Девочка, это вопрос на сотню долларов, — вмешался старик.

Я протянула руку:

— Стефани Плам.

— Арнольд Кайл. Я владелец этого места. Меня вызвали звонком копы час назад, сообщив, что магазин остался без присмотра. Ваша подруга Хелен ушла. Без предупреждения. Без ничего. Не закрыла магазин даже ради приличия. Какой-то парень зашел купить сигареты и позвонил копам, когда понял, что здесь никого нет.

У меня все сжалось в животе от дурных предчувствий.

— Хелен была несчастлива на этой работе?

— Никогда не говорила мне ничего такого, — заявил Арнольд.

— Возможно, она заболела, и у нее не было времени оставить записку?

— Я позвонил к ней домой. Ее никто не видел. Потом позвонил в больницу. И там ее нет.

— Вы обыскали магазин повсюду? Склады? Подвал? Туалет?

— Проверили все.

— Она приезжала сама на работу? Ее машина все еще здесь?

Арнольд вопросительно посмотрел на парня.

— Машина все еще здесь, — подтвердил молодой человек. — Я припарковался рядом, когда подъехал. Это синяя «нова».

— Должно быть, сбежала с одним из своих дружков, — предположил Арнольд. — В наши дни никому нельзя доверять. Никакого чувства ответственности. При всяком удобном случае они тебе делают ручкой.

Я повернулась к кассиру.

— Какие-нибудь деньги пропали?

Он отрицательно покачал головой.

— Признаки борьбы? Что-нибудь украли?

— Я первый сюда пришел, — вмешался Арнольд. — И ничего не тронули. Выглядело так, словно она только что улизнула.

Я дала им свою карточку и объяснила, какое я имею отношение к Хелен. Мы вместе поискали за прилавком, может, какая короткая записка завалялась, но ничего не обнаружили. Я поблагодарила Арнольда и кассира и попросила их позвонить, если что-нибудь услышат о Хелен. Потом уперлась руками в прилавок, посмотрела вниз и увидела это. Коробок спичек из бара «Попугай» в Пойнт-Плезант.

— Это ваши? — спросила я кассира.

— Нет, — ответил тот. — Я не курю.

Я взглянула на Арнольда.

— Не мои, — подтвердил он.

— Не возражаете, если я стащу их?

— Берите задаром, — разрешил Арнольд.

Рискуя показаться параноиком, я проверила заднее зеркальце раз шестьдесят по дороге домой. Не столько по поводу Джойс, сколько из-за парней, которые могли напугать или схватить Хелен Бадьян. Еще неделю назад я сделала бы такой же вывод, как и Арнольд… что Хелен сбежала. Но сейчас, в свете знания об отрезанных пальцах и оскальпировании, у меня развился совсем другой взгляд на события.

Я припарковалась на стоянке, быстро осмотрелась вокруг, сделала глубокий вдох и вылезла из машины. Пересекла стоянку, вошла в заднюю дверь, и поднялась по лестнице в квартиру. Ненавистная надпись все еще маячила на двери. Я тяжело дышала, а руки тряслись так, что пришлось сосредоточиться, чтобы вставить ключ в скважину.

Какая глупость, сказала я себе. Соберись! Но я никак не могла собраться, поэтому закрылась на все запоры, проверила под кроватью, в шкафах и за занавеской для душа. Когда убедилась, что я в безопасности, то принялась за кофейный торт, чтобы успокоиться.

Когда с тортом было покончено, я позвонила Морелли и рассказала ему о Хелен и попросила навести о ней справки.

— Только честно, что тебе приходит на ум?

— Я не знаю. Может, ты сможешь узнать, не в морге ли она. Или не пришивают ли ей недостающие части тела в больнице. Возможно, ты сможешь попросить своих дружков не спускать с нее глаз.

— Наверно, Арнольд прав, — произнес Морелли. — Сидит, наверно, себе где-нибудь в баре с парочкой приятелей.

— Ты действительно так думаешь?

— Нет, — признался Морелли. — Просто так говорю, чтобы ты слезла с телефона. Я смотрю бейсбол.

— Есть еще кое-что, что по-настоящему беспокоит меня, о чем я умолчала.

— Черт возьми.

— Эдди Кунц единственный знал, что я собираюсь повидаться с Хелен Бадьян.

— И ты считаешь, что он добрался до нее первым.

— Приходило в голову.

— Знаешь, было время, когда я говорил себе: Как это у нее выходит? Как она связывается с такими извращенцами? Но сейчас я даже не спрашиваю. В сущности, я уже жду от тебя подобное.

— Так ты собираешься мне помогать или что?

Мне совсем не понравилась идея, что я могу быть повинна в исчезновении Хелен. Морелли согласился сделать парочку звонков, но я все еще не испытывала удовлетворения. Я вытащила из кармана спички из бара и тщательно их осмотрела. Никаких в спешке нацарапанных записей на внутреннем развороте не нашлось. Коли на то пошло, ничего не указывало на их отношение к Максин. Тем не менее, утром первым делом я наведаюсь в Пойнт-Плезант.

Я прошлась по телефонной книге и поискала Бадьян. Таковых нашлось трое. Но Хелен не было. Двое жили в районе Гамильтон. Один в Трентоне. Я позвонила по трентонскому номеру. Ответила женщина, она сказала, что Хелен еще не пришла домой с работы. Ответ естественный. Но неправильный. Мне бы хотелось, чтобы Хелен была дома.

Ладно, подумала я, может, что мне нужно сделать, так это пойти и самой поглядеть. Заглянуть в окно к Кунцу и выяснить, не привязал ли он Хелен к кухонному стулу. Я нацепила свой черный матерчатый ремень для всякой полезной всячины и набила карманчики перцовым баллончиком, электрошокером, наручниками, фонариком, тридцать восьмым специальным. Потом подумала, не зарядить ли тридцать восьмой, но отказалась от этой мысли. Оружие меня пугает до чертиков.

Потом натянула темно-синюю ветровку и запихнула волосы под шапку.

Когда я покидала здание, как раз вернулась с игры в бинго миссис Зуппа.

— Похоже, вы отправляетесь на работу, — произнесла она, тяжело опираясь на трость. — Чем упаковались?

— Тридцать восьмым.

— Мне нравится девятимиллиметровый калибр.

— Девятый хорош, не спорю.

— Полуавтоматическое легче использовать, когда вместо бедра протез и ходишь с тростью, — поделилась опытом миссис Зуппа.