— Поблизости не болтался народ, не интересовался, чем ты занимался?

— Когда так выглядишь, никто даже не спрашивает. Они все, как дерьмо, счастливы, что я не танцую в обнимку с Дядюшкой Фредом[13] на их газоне перед домом. Он задрал подбородок на долю дюйма и бросил оценивающий взгляд на Морелли.

— Кто это?

— Это Джо Морелли. Он уже уходит.

— И вовсе нет, — возмутился Морелли.

Салли выступил вперед:

— Если она говорит, что ты уходишь, значит, ты уходишь.

Морелли качнулся на каблуках и ухмыльнулся:

— Ты что ли меня заставишь?

— Думаешь, не смогу?

— Думаю, кто-то должен помочь тебе подобрать лифчик. В этом году носят покруглее.

Салли опустил взгляд на свои рожки для мороженого.

— Они — моя торговая марка. Эти малышки приносят мне гребаную удачу.

Он поднял взгляд и заехал кулаком Морелли под дых.

— Уф, — выдохнул Морелли. Потом сузил глаза и нанес ответный удар Салли.

— Нет! — завопила я, прыгнув между ними.

И нарвалась на драку врукопашную. Мне заехали в подбородок, и я свалилась, как куль с песком. Оба мужика остановились и кинулись меня поднимать.

— Назад, — завопила я, отпихивая их прочь. — Даже не вздумайте ко мне прикасаться. Мне не нужна помощь от двух инфантильных идиотов.

— Он оскорбил мои груди, — оправдывался Салли.

— Вот что случается, когда имеешь груди, — заорала я. — Люди постоянно оскорбляют их. Придется привыкнуть.

Джо сверлил взглядом Салли.

— Кто ты? И что это за банка?

Салли протянул руку:

— Салли Суит.

Джо ответил рукопожатием:

— Джо Морелли.

Минуту или две они так стояли, и я видела, как на щеки Салли наползает красная краска. А на шее Морелли проступают жилы. При этом руки они не размыкали, а тела их неподвижно напряглись. Эти идиоты мерялись силой.

— Ну, все, хватит, — заявила я. — Я тащу пистолет. Победитель получит пулю.

Взгляды мужчин обратились ко мне.

— На самом деле, мне надо бежать, — спохватился Салли. — У меня концертушка на побережье вечером, и меня ждет в машине Сахарок.

— Он музыкант, — пояснила я Морелли.

Морелли отступил на шаг.

— Всегда счастлив познакомиться с друзьями Стефани.

— Ага, — подтвердил Салли, — и к моему гребаному удовольствию.

Морелли ухмыльнулся, когда я заперла дверь.

— Ты меня никогда не разочаровываешь, — заметил он.

— Что значил сей армрестлинг?

— Мы просто забавлялись.

Он сверлил взглядом банку.

— Расскажи мне об этом.

— Максин Новики оставляет ключи для Эдди Кунца. В некотором роде охота в качестве жестокой мести типа «поди, покопайся в отбросах». Ключи всегда зашифрованы. И тут в дело вступает Салли. Он спец по взламыванию шифров.

Я открыла банку, вытащила бумажку и прочла записку. «Наше местечко. Среда, три часа».

— У них есть местечко, — произнес Морелли. — Настраивают меня на романтический лад. Может, мне все же стоит быстро сгонять в аптеку.

— Предположим, ты уже пошел в аптеку. Как много ты купил бы? Купил бы один? Или месячный запас? Ты купил бы целый ящик?

— Черт возьми, — сказал Морелли. — Это же как с занавесками, да?

— Просто хочу уточнить правила.

— Как насчет того, чтобы жить сегодняшним днем?

— Жить сегодняшним днем — хорошо, — согласилась я. Полагаю.

— Так, если я сбегаю в аптеку, ты пустишь меня обратно?

— Нет. Я не в настроении.

На самом-то деле, я вдруг почувствовала черт знает какую злость. И ни с того ни с сего в голове вдруг всплыл образ Терри Гилман.

Морелли игриво провел пальцем по моему подбородку.

— Спорим, я мог бы исправить тебе настроение.

Я скрестила руки на груди и, сощурив глаза, взглянула на него.

— Я так не думаю.

— Хммм, — произнес Морелли, — а может, и нет.

Он потянулся, а потом прогулялся в кухню и забрал пейджер с холодильника.

— Ты в плохом настроении, потому что я не собираюсь давать обязательств любить.

— Вовсе нет! Я абсолютно не желаю никаких любовных обязательств!

— Ты такая милашечка, когда врешь.

Я рукой указала на дверь:

— Вон!

На следующее утро я могла бы позвонить Эдди Кунцу и пересказать ему новейшее послание, но мне захотелось переговорить с ним с глазу на глаз. Квартиру Максин Новики обыскивали, нанесли увечья двум имеющим к ней отношение людям. Я думала, что некто желал найти ее не из-за любовных писем, а ради чего-то иного. И, возможно, этот некто являлся Эдди Кунцем.

Кунц мыл машину, когда я подъехала. На бордюре у него стояло стерео, а он слушал «shock jock» радио.[14] Увидев меня, он прекратил работу и вырубил радио.

— Ты нашла ее?

Я дала ему записку с расшифрованным текстом.

— Я нашла еще одно послание.

Он прочел записку и издал возглас досады.

— Наше местечко, — повторил он. — И что это должно значить?

— Ты не в курсе, что у вас есть местечко?

— У нас было много местечек. И откуда мне знать, о каком местечке она говорит?

— Подумай над этим.

Эдди Кунц уставился на меня, и, думаю, я уловила даже намек на то, как скрепят шестеренки в его башке.

— Наверно, она говорит о скамейке, — произнес он. — Первое время, как мы встречались, она сиживала на скамейке и смотрела на воду. И всегда говорила об этой скамейке, типа она вроде храма или чего-то подобного.

— Образно.

Кунц развел руками:

— Женщины, что тут скажешь.

У бордюра остановился «Линкольн Таун-кар». Темно-синий экстерьер, тонированные окна, длиной в полквартала.

— Тетя Бетти и дядя Лео, — пояснил Эдди.

— Большая машина.

— Ага. Иногда я одалживаю ее, чтобы подзаработать несколько лишних баксов.

Я не совсем поняла, имел ли он в виду, что возит людей или что переезжает их.

— В твоем заявлении в полиции написано, что ты повар, но, как погляжу, ты большей частью сидишь дома.

— Это потому что я пока без работы.

— Когда ты работал последний раз в качестве повара?

— Понятия не имею. Сегодня утром. Пек вафли. А тебе зачем?

— Просто любопытно.

— Лучше направь свое любопытство на Максин.

К нам подошли тетя Бетти и дядя Лео.

— Привет, — поздоровалась тетя Бетти. — Ты новая подружка Эдди?

— Просто знакомая, — поправила я ее.

— Ладно, надеюсь, ты станешь подружкой. Итальянка, верно?

— Наполовину итальянка, наполовину венгерка.

— Ну, у всех свои недостатки, — заметила она. — Входи, угостись тортом. Я принесла прекрасный фунтовый торт из булочной.

— Еще один жаркий денек предстоит, — присоединился дядя Лео. — Хорошо, что у нас есть кондиционер.

— У вас-то кондиционер, — проворчал Кунц. — На моей половине нет кондиционера. У меня же жарко, как в аду.

— Я пойду в дом, — сказал дядя Лео. — Эта жара просто убивает.

— Не забудь про торт, — проговорила Бетти вслед поднимающемуся по ступенькам Лео. — В любое время, как захочешь, там есть кусок торта.

— Так ты что-нибудь еще делаешь, чтобы найти Максин, а? — спросил Кунц. — Я имею в виду, не проводишь же ты все время в ожидании этих ключей, верно?

— Я прошлась по списку имен и мест, что ты мне дал. Управляющая в «Севен-илевен» сказала, что Максин заходила к ним вечером в воскресенье. Пока больше никто ее не видел.

— Черт возьми, она же здесь все время оставляет эти глупые записки. Почему никто ее не видит? Она что, долбанный Фантом?[15]

— Управляющая из «Севен-илевен» упомянула кое-что, что мне запомнилось. Она рассказала, что Максин обычно всегда покупала лотерейный билет, но на этот раз ей больше не понадобился выигрыш в лотерею.

Кунц сжал губы в линию.

— Максин помешанная. Кто знает, что она там себе думает.

Я подозревала, что Эдди Кунц в точности знал, о чем думала Максин.