— Сэр, — сказала она на человеческом стандарте. — Я — генерал-полковник Дениза Вандергильт. Я хотела бы испросить вашего разрешения на то, чтобы полицейские смогли осмотреть ваше собрание картин с тем, чтобы выяснить, нет ли среди них украденного полотна.

Лорд Гюйге нахмурился и произнес самым обычным — а значит громоподобным — голосом:

— Какими средствами вы намерены пользоваться?

Майджстраль поневоле мысленно поздравил Вандергильт с тем, что она не вздрогнула, не отшатнулась, не решила, что ей угрожают, и не схватилась за пистолет.

— Для осмотра? Пассивными широковолновыми флюорокамерами. Вашим картинам ничто не повредит.

— Что ж. Хорошо. — Гюйге взмахнул салфеткой, давая остальным понять, что они могут сесть за стол. — В таком случае приступайте.

Лицо Вандергильт стало рассеянным — с помощью передатчика, встроенного в шлем, она отдавала подчиненным соответствующие указания.

Леди Гюйге опустила ложку и удивленно уставилась на Вандергильт. Женщина она была спокойная — наверное, из-за того, что муж столько лет орал на нее, — и говорила только по делу.

— Генерал-полковник? — переспросила она. — Не припомню, чтобы такое звание существовало в местной полиции.

— Я служу в Корпусе Специальной Службы Созвездия, мадам, — ответила Вандергильт.

— Генерал-полковник прибыла сюда прямо из Байджинга, — внес ясность Пшемышль. Физиономия у него при этом была такая, словно он просил присутствующих о сочувствии.

— А чем именно, — спросила леди Гюйге, — занимается Корпус Специальной Службы?

Вандергильт заметила, что из-под шлема у нее выбилась непослушная прядка волос.

— Мы обеспечиваем политическую безопасность Человеческого Созвездия от внешней и внутренней угрозы, мадам, — ответила она, заправляя волосы ловкими пальцами в черной перчатке, — и следим за теми, кто представляет особый интерес для администрации.

— Господи… — Леди Гюйге захлопала глазами и обратилась к мужу: — Как тебе кажется, среди наших гостей найдутся такие?

Вандергильт нахмурилась:

— Прошу прощения, мадам, но я удивлена, что обладатели такой великолепной коллекции, как вы и мистер Гюйге, принимают у себя человека, чья профессия — воровство.

— Ха! — громко воскликнул лорд Гюйге.

Вандергильт чуть вздрогнула, словно ей выстрелили прямо в ухо. Светлые локоны упали на лоб и занавесили ей глаза.

— Мы с отцом Майджстраля вместе учились в школе, — сказал Гюйге. — И вполне естественно проявить гостеприимство в отношении сына старого друга.

— И уж конечно, я не стал бы ничего красть у хозяев, — добавил Майджстраль, — это было бы невежливо.

— И зовут меня, кстати говоря, Беренс, — внес ясность Гюйге. — Гюйге — это титул. Энтони Беренс.

— Благодарю вас, мистер Беренс, — произнесла Вандергильт. Она безуспешно сражалась с упрямой прядкой. — Спасибо, что напомнили мне о том, что в Созвездии пользуются титулами сугубо из вежливости.

Леди Гюйге слегка нахмурилась.

— Надеюсь, — сказала она, — что слово «вежливость» еще не вышло из употребления.

Вандергильт вспыхнула. Она сокрушенно смотрела на лорда и леди Гюйге, и Дрейк подумал, что, как только она вернется в Байджинг, тут же заведет файлы на обоих. Отец Майджстраля был известным империалистом, а теперь, судя по всему, знакомство с ним могло опорочить семью школьного товарища.

— Как бы мне ни льстило такое внимание, — вмешался Майджстраль, — все-таки странно, чем я его заслужил. Каким образом Вор в Законе — обладатель профессии, в Созвездии совершенно легальной, — привлек внимание, особое внимание, такой высокопоставленной персоны, как генерал-полковник?

— Мы полагаем, — сказала Вандергильт, — что такой нечеловеческий вид спорта, как Воровство в Законе, недолго останется легальным. Но даже Воровство в Законе дает право на арест, если я поймаю вас на месте преступления или по горячим следам.

Уши Майджстраля прижались к голове. Зеленые глаза весело блеснули из-под ленивых век.

— Надеюсь, я предоставлю вам и вашим людям возможность как следует поупражняться, — сказал он.

Пшемышль смотрел на него, ослепительно улыбаясь. Майджстраль чувствовал молчаливое одобрение лорда и леди Гюйге. «Несомненно, — подумал он, — они всей душой за то, чтобы я вовлек эту официозную даму в захватывающую погоню за собой от одного убежища к другому».

Дрейк знал, что не заслуживает того кредита, который ему молча выдавали собравшиеся за обеденным столом. Да будь он проклят, если станет что-нибудь где-нибудь красть, покуда рядом рыщет такая затянутая в кожу фанатичка, которая только и ждет случая отволочь его в Байджинг и бросить в подземелье, где наверняка ждут кандалы, сырая солома, крысы и прочие неизменные тюремные гадости…

Вандергильт выпрямилась. Она понимала, когда звучал вызов.

— Мы не намерены, — отчеканила она, — позволять такому гнусно-прославленному типу, как вы, расхищать наследие Человеческого Созвездия ради собственного возвышения. — Ее рука в черной перчатке взметнулась к голове.

— Хотите шпильку, милочка? — спросила леди Гюйге.

— Нет. Благодарю вас. С вашего позволения, мистер и миссис Беренс? — Она крутанулась на каблуках и строевым шагом вышла.

— Хвала Всевышнему, — облегченно вздохнул лорд Гюйге. — Она отвлекла нас только от первого блюда.

Полиция ушла как раз тогда, когда подали бренди и сигары, что страшно огорчило старину Пшемышля — ему пришлось оставить бокал с «Монте-Кристо» наполовину недопитым.

— А знаете, он неплохой парень, — признался Гюйге, проводив гостя и снова усевшись за стол. — Но я все равно рад, что он ушел. Дрейк, мне бы хотелось с тобой кое-что обсудить, если ты не против.

— Отнюдь, — отозвался Майджстраль. — Кстати, это не Ясперс у вас в углу?

Гюйге улыбнулся:

— Он самый. Вещь для него нехарактерная. А у тебя наметанный глаз.

— Вот не знал, что вы собираете современную живопись.

Леди Гюйге стряхнула пепел с «Кохимы» и глянула в бокал с бренди.

— Мое увлечение, — призналась она. — Эта работа страшно понравилась мне несколько лет назад, и Тони подарил мне ее на день рождения.