— Прости-и Господи-и…

- Согрешил: унынием, малодушием, нетерпением, ропотом отчаяния в спасении, неимением надежды на милосердие Божие, бесчувствием, непримирением, прекословением, словом, помышлением и всеми моими чувствами: зрением, ведением или неведением, в разуме и неразумении, и не перечислить всех грехов моих по множеству их. Но во всех сих, так и неизреченных по забвению, раскаиваюсь и жалею, и впредь с помощью Божиею обещаюсь блюсти. Ты же, честный отче, прости мя и разреши от всех сих и помолись о мне грешном, а в оный судный день засвидетельствуй пред Богом об исповеданных мною грехах. Аминь…

Возложенной дланью своею на преклоненную голову Окаемова отец Илий прощал все грехи его дерзкие, все изыскания его ученые, кои иной раз граничат со святотатством. Так возносит гордыня человека, возомнившего стать Богом. И промолвил он после молитвы, грехи отпускающей, в назидание Окаемову и всем внимавшим:

- Много ученых пришли к вере, но заблуждений своих не оставили, ибо Бог познается не наукой и философией, а Духом Святым. Горение веры — выше пламени знаний:.. Нельзя стыдиться исповедовать грехи свои, сокрытие их есть лукавство… Напрасно скрываться от Всевидящего! Оставьте леность ко всему доброму делу, особенно к молитве. Имейте готовность в себе исповедования грехов своих и уклоняйтесь от всяких блудных дел и привычек…

— Вы воины. Помните: самое необоримое оружие — молитва. Грядите с нею на священное дело для каждого русского — оборонять Отечество, спасать и освобождать Русь от ворога. Пращуры наши рубились с татями за землю эту — пришел ваш черед… Вестник победы — святой Георгий скачет по России; смело идите за ним в битву… Да охранит вас Бог и поможет прогнать супостата… Благословляю ваш ратный путь!

Они вышли из собора и проводили старца до кельи. Окаемов был задумчив, но просветлел лицом, снял с себя груз многих грехов, свалил тяжкую ношу с плеч и распрямился, готовый идти дальше в поисках истин древних, верящий и знающий, что именно они помогут укрепиться России и изгнать из нее всех врагов, внутренних и внешних, распознать их злую сущность, отнять волю у них и власть, стремления к пакостным делам, к мору и войнам их предотвратить. Одного он хотел земле своей — радостного покоя и тишины, созидания творческого русского ума, сытости и веселья людям, рождения новых поколений мудрых от знаний. Он был исполнен веры святой, что Россия — живое существо, это святое существо бессмертно и велико для всего мира своей любомудростью, своим богородичным исцеляющим духом красоты и величия, своей избранностью нести миру добро и свет души человеческой. Окаемов слишком много знал, сколь ей пришлось терпеть предательств в борьбе с дьявольскими силами зла, намерившимися убить ее и воцарить в хаосе над всеми народами и племенами Земли, погрузить мир в разврат и алчность, в погибель и геенну огненную все души праведные… И он ощущал себя могучим воином России, готовым постоять за нее и дать победу народу ее светлому, погруженному пока еще во тьму невежества и распрей, в крамолу страшную чуждого земного рая, принесенного догмата и утопии мировых революций на русскую землю засланниками Сатаны, сделавшими ее испытательным полигоном своих бредней и сгубившими миллионы жизней алхимией Маркса, а его подручные, бдительно соблюдая формулы его учения, варят в зловещих подвалах и тюрьмах золото из крови русской.

Когда начались занятия, Окаемов твердо взял на себя ответственность и объявил всем курсантам разведшколы:

— С завтрашнего дня все начинаем с заутрени. Да-да, не удивляйтесь. Вы разучите молитвы и отстоите службу, а потом уж станете постигать науки. Это поможет вам стать истинными русскими воинами. Ученики Сергия Радонежского возвели по лицу земли русской еще при его жизни около сотни монастырей, где воспитывались монахи, а когда пришел грозный час и Мамай пошел на Русь, именно из этих монастырей (и нашего) Сергий призвал хорошо подготовленных воинов на битву и дал Дмитрию Донскому своих особых учеников-богатырей Пересвета и Ослябю для боя праведного, благословил князя на битву и молился все время, пока она шла, своим удивительным прозрением духа он точно называл имена убиенных на далеком Куликовом поле и возгласил победу великую, видя за сотни верст шатание и бег поганых врагов…

Святой Сергий ковал эту победу в монастырях тайно, и мы станем следовать его примеру мудрому, и нам без молитвы и окрыления духа, его окрепления никак нельзя… И отныне мы все Братья! Воины под шифром — Белые Монахи, все наши будущие дела и помыслы должны быть единым братством этого монастыря… Мы здесь выкуем меч солнечный своими руками и вручим его новому Дмитрию… Я верю, что вы, ученики Илия и мои ученики, разойдетесь по земле русской и устроите много тайных монастырей Чистой Силы во благо Отечества-нашего и во победу России над Тьмой…

* * *

На окраине монастырского сада таилась неприметная и ветхая избенка, сложенная из темных стволов древнего дерева. Она вросла в землю и обомшела по дощатой лемеховой крыше, жила без окон и покосившейся дубовой двери без наружного запора, обросла травою, кустами малины и смородины, тропиночка к ней укрылась зеленью мягкой и мхами.

Илий пришел к ней после заутрени и отворил всплакнувшую дверь. Зажег свечу и вошел, согнувшись, озаряя светом убогое жилище первопустынника, одного из учеников Сергия Радонежского, основавшего с этой малой обители монастырь. Монахи и потом жили тут, бережно сохраняя убранство келий в целости после успения первопустинника, и никто не позарился после закрытия монастыря на грубый стол и чурбан, вместо стула, на ветошь, застилающую жесткий одр, и даже на три темные иконы в углу и лампадку.

Илий укрепил под ними на вскаменевшем воске свою свечу, и святые лики проглянули из тьмы веков к нему и сжали сердце его невыразимой печалью и восторгом от взоров этих неугасимых. Родная была ему эта келья и знакома в мелочах. Провел он в ней много лет, а из них пять лет строгого затворничества в уединении и молитве, в любви к Богу и воздержании, вознесших его дух в небо, тут он очищался и делался прозорливым через великое терпение, в трудах духовного подвига, чтении и молитве, несчетных поклонах, строжайших постах, изнуряя плоть свою и страсти изводя… Яро кроток есмь и смирен сердцем… Он вспомнил свое сладкое пустынножительство тут и, после затворничества, свой трехлетний обет молчания… превозмог… получая пищу скудную от монахов через дверь и скрывая лицо свое от соблазнов…

Молчание учит постоянной молитве в чистоте безмолвия. Он твердо пребывал в молчании, и диавол был бессилен перед ним, не ведал пути к потаенному сердцу и ничего не успевал сделать и навредить. На три года он полностью обезоружил и отринул страшного врага, представляя жизнь свою Богу и Пресвятой Богородице, и постиг созерцание Бога умом, безгласно… Совершенное самоуглубление в созерцании светлой и возвышенной мысли; глубока и высока была эта чистая затворническая молитва. Как он наслаждался и восхищался душою, ведал один Бог, с благодарением стойко перенес во временной этой жизни всякие скорби, а потом клевету и гонения, все измывания над его бренным телом и не раз слышал знакомый скрежет зубов диавола, и страх его ведал Илий и трепет и убояние мучений таких, пуще адовых…

Тут он принял сотрясение России, язвы и мор на нее сошедшие в братоубийственной гражданской войне, принял как тяжкое испытание вере православной от обольщения бесов и ухищрения диавола. В наказание сие явилось за грехи и богохульство людей падших, за отступление от веры и гордыню… И явилось ему знамение тогда страшное, увиденное с порога этой кельи… Черные всадники скакали по небу с оружием и грохотом, и солнце угасло, с краёв обгрызенным виделось и без лучей, и летели хвостатые копья на Русь огненные… Вспомнил Илий, как вынужден был прервать жизнь затворника и нарушить обет молчания и трубил людям беспечным: «Грядет гнев Божий на Россию!», но никто не воспринял его пророчества и не понял. Бдел в молитвах сутки напролет и от телесного изнеможения истомился духом, прося прощения неразумным чадам, заблудшим и доверившимся бесовским козням. И было это в самом начале века сего страшного… Отсюда, из этой кельи, вытащили его волоком за руки явившиеся громить монастырь и впихнули в толпу монахов и погнали их пеши в северные смертные края, изгаляясь и богохульствуя, через притихшие деревни и города русские, мимо закрытых храмов, сделанных тюрьмами и пересыльными пунктами. Словно паралич напал на людей богобоязненных и смелых ранее, никто в помощь и сочувствие не пришел, кроме ветхих старух, отгоняемых конвоем…