- Дивизионная или даже армейская разведка… языка взяли.

- Может быть, соединимся с ними? — несмело предложил Егор.

- Надо подумать… мы им лишняя обуза, да и на возню с нами у них нет времени; У них свои четкие задачи. С другой стороны, они знают проходы через линию фронта, а это для нас весьма важно.

- Накаркал, Илья Иванович, — промолвил Егор, — четверо отделились от общей группы и бегут прямо сюда через луг…

- Видно плохо, вероятно, это группа отвлечения или прикрытия как правило, позволяют уйти остальным ценой своей жизни, значит, ожидают погони…

— Может быть, у них особое задание?

— Посмотрим, далеко еще они?

— Метров триста… Приказываю укрыться, страховать меня будет Николай, говорить с ними буду один… может быть, пропустим их мимо себя?

— Сам решай, ты командир группы, но риск — дело благородное.

— Николай, держи прицел и займи позицию на этой березе, я их перевстрену на чистом, тебе хорошо будет видно… Чем черт не шутит, опасаться — значит предвидеть. Вдруг это немцы комедь ломают… Если махну рукой, бей правых от себя… Понял?

— Есть, командир!

Ирина с Окаемовым укрылись в густых кустах, увитых травою. Николай залез в гущу березы и приладился к окуляру оптики, разглядывая идущих. Егор выбрался на опушку, пока еще не открываясь и присматриваясь к ним. Это были рослые молодые ребята в свежем армейском обмундировании без знаков различия. Трое вооружены автоматами ППШ, и замыкающий тащил на плече пулемет Дегтярева. Егор внимательно всматривался в их лица, проверял каждую деталь одежды; от него не ускользнули залихватски завитые пшеничные усы у одного из них. Разведчики были далеко не простаки. Впереди шагающий усач глядел под ноги и щупал глазами приближающийся лес, за ним второй оглядывал пространство по правую руку, следом идущий — по левую, а пулеметчик часто озирался назад. Оружие было наготове, на поясах короткие финки и фляжки, за плечами вешмешки армейского образца. Удовлетворенный их видом, не отыскав пока деталей подозрительных, отличающихся от нашей разведки, Егор подпустил их метров на тридцать и поднялся из низких кустов без оружия. Он заметил, что, когда только начал вставать, ствол автомата усача мигом поймал его фигуру, и услышал короткую команду:

— Стой! Руки в гору!

Егор поднял руки и громко проговорил:

— Один ко мне, остальные на месте, — , я свой, покажу документы.

- Иди сам к нам, раскомандовался, — ухмыльнулся усатый.

— И будем на чистом поле переговоры вести? Засекут же от дороги!

- Некому там засекать… пока, — промолвил уверенно усатый, и Егор угадал в нем старшего группы, — оружие есть? Сколько вас там?

— Оружия нет, вот иди сюда и поговорим.

Усатый что-то коротко приказал своим, и они мигом упали в траву, пулеметчик выставил раструб ствола, установив сошки дегтяря на своего товарища. Действовали они слаженно и лихо. Егор и командир группы сближались, настороженно карауля каждое движение друг друга. Когда они сошлись, Егор вынул грозную бумагу из кармашка, развернул клеенку, подал.

- Такие бумаги еще не приходилось держать в руках, — облегченно проговорил усатый, прочитав ее и даже посмотрев на просвет. — Сколько вас и чем можем помочь? Дивизионная разведка, старшина Мошняков, документы в разведку не берем.

- Я вижу ваши документы, — усмехнулся Егор и кивнул головой на шлях, где горели машины.

- Хлопцы! Отбой, — обернулся Мошняков и взмахом руки позвал к себе, — объяснимся в кустах, не то еще нагрянут к побитым фашистам и усекут нас. Воропаев, займи позицию в этих вот кустарниках, а мы пока побалакаем с лейтенантом, — приказал он молодому здоровенному пулеметчику, — рассказывай, брат, свои беды, — старшина устало, вытянулся на траве и уже дружески поглядывал на Быкова.

- Нам нужно быстрее выйти к своим, надеемся на вашу помощь.

— Сколько вас?

— Четверо.

— У нас своя работа и выходить будем дня через три.

- Если это задание не особо важное, я отменяю его своей властью и приказываю организовать нам выход через линию фронта.

- Ты, лейтенант, особо не командуй, у меня своих командиров навалом, что за спешка?

— Нужно вывести одного человека живым и невредимым, любой ценой. Свяжемся с Москвой, и тебе простят все отступления от приказа.

- Не могу, брат, в десяти-пятнадцати километрах отсюда немцы разворачивают полевой аэродром, нам надо сходить к ним в гости и присмотреться, что к чему.

— Это на юго-западе… Да, там работают саперы в лесу и нам довелось с ними повоевать малость. Я так думаю, что аэродром они сделают на неубранном пшеничном поле, это в том районе единственная большая и ровная площадка. Туда пришла колонна бензовозов и машин аэродромного обслуживания, вчера днем все сам видел.

— Интересно, на карте можешь показать? — Мошняков вынул немецкую карту и развернул на траве.

Егор сразу же нашел шоссе и пшеничное поле, где они переждали колонну машин, и ткнул в него пальцем.

— Вот в этом массиве саперы заготовляют лес, машины скрылись вот сюда, — он взял поданный старшиной карандаш и обвел поле, — сам видишь, больше тут негде их птичкам взлетать, сплошные овраги и лес, и косогорины.

— Что-то похоже, надо проверить. Где же твои люди?

— Я опять повторяю, что ответственность всю беру на себя и требую вывести нас к своим, — уже жестче нажимал Егор.

— Ладно, я дам тебе двух человек, но сам все же сбегаю к аэродрому. Мой пулеметчик пойдет с тобой, он дурной у меня до ужасти… как патроны кончаются, ножиком режет немцев как свиней, да и остальные ребята не хуже.

— Нет, дробиться не следует… Если к утру обернетесь, мы вас подождем на этом месте.

— Линию фронта вам одним трудно пройти, — карандаш Мошнякова провел черту по трофейной карте, — до наших окопов километров двадцать, в лесах большое скопление техники и вражеской пехоты. Напоретесь и пропадете, они уж сколько выходящих из окружения перебили, насобачились, суки, — старшина ловко перемотал портянки и встал, — Вперед, орлы! Жди нас, лейтенант, выведем.

Прервав короткий отдых, бойцы надели вещмешки и собрались уходить, и тут из кустов выбежал Николай Селянинов. Он встревоженно проговорил:

— Колонна подошла… разворачивается на прочесывание до батальона пехоты, сейчас покажутся на опушке.

— Собаки? — коротко и обеспокоен но спросил Егор.

— Вроде не видно…

- Забегали, стервы, — ухмыльнулся Мошняков, — жиирного петуха мои ребята увели у них, полковника инженерных войск… все, надо сматываться! Где твои люди, командование временно беру на себя… ты не знаешь, что такое немецкая гребенка, лейтенант… очень серьезная карусель, поверь мне, не раз едва ноги уносил. Прикрываемся этим леском и бегом через луг… нам нужен серьезный лес, в этих кустах они нас выкосят. Вперед!

Егор поддерживал Ирину под руку, и они всей гурьбой неслись через луг своим же следом, бежали обратно к мельнице, где несмолкаемо орали вороны. Когда они заскочили на небольшой холм у речки, Егор обернулся и посмотрел в снятый прицел назад. Немецкая цепь была уже рядом с оставленным ими колком. Следом за цепью ползли два тупорылых бронеавтомобиля. Егор всматривался до рези в глазах через прицел, искал у ног немцев так ненавистных ему овчарок и облегченно вздохнул:

— Вроде нет собак… Бежим!

Они пересекли реку, разведчики на миг остановились и наполнили фляги водой. Все наспех попили и снова цепочкой рванули в ближайший лес. Рев бронеавтомобилей настигал, до их слуха доплыли автоматные очереди, видимо, немцы прочесывали оставленный лесок среди луга.

Мошняков и его люди являли удивительное спокойствие. Их глаза горели ребячьим азартом, словно они играли в догонялки или бежали кросс в школе и ничего страшного не случится, если преследователи настигнут. Пулеметчик часто оглядывался и глухо слал проклятья. Пересекли пойму речушки и залетели в лес, около мельницы ударил пулемет бронеавтомобиля, и он выскочил на чистое, сзади него поднимался дым горящей мельницы и туча отяжелевших ворон с руганью кружилась над этим усиливающимся дымом, не желая покидать дармовую еду на берегах пруда.