(Так они поговорили недолго. Распрощались, и В. В. пошел к метро.)
— Дело было в том, что я много говорил в этот вечер. Мне не часто приходится высказывать, что я думаю. Особенно в последние годы: встречаюсь с людьми редко — так чтобы поговорить… А уж если и говорю, то на обыденные темы. Я не думал, что это меня угнетало. Но тут заметил, что чувствую удовольствие и некое умиротворение. Тем более меня слушали, поддакивали. Даже называли мудрецом и философом. Нет, понятно, что это в шутку — или там для телевизионной игры, рекламы… Хотя не только. Была и прямая лесть, я это видел. В обычное время, в обычных обстоятельствах это меня бы насторожило: я бы еще больше испугался. Но теперь получилась такая странная со мной вещь, что я полностью расслабился. Все тревоги улеглись. И конечно, это оттого, что я пространно высказался. Так я думаю… Перестал беспокоиться и о непонятном завтрашнем дне, и о золотом яблоке у меня в кармане. Даже о женщине, Ирине Сергеевне… Хотя помнил, что она ждет меня в метро, но ее странные предостережения как-то стерлись. Казалось, что это все не важно… И вот я наконец с ней встречаюсь. «Ушли от них? Благополучно?» — она спрашивает. «Да, все в порядке». — «Если бы! Если бы все в порядке! — она восклицает. — Ох, Валерий Вениаминович, это я виновата отчасти. Вам не надо было приходить в магазин. Но я же не знала… что будет это… мероприятие, если так можно выразиться… Хотя знала. Конечно знала! Но мне в голову не пришло соотнести его с вашим приходом». — «Да в чем дело? По-моему, все хорошо. Я получил шкаф в подарок. Завтра еще меня будут чествовать на банкете». — «Завтра? Как завтра? Что такое?» — «Я буду проводить конкурс продавщиц в три часа». — «Вы согласились? О Боже! Так я и знала! Они вас уговорили!.. Не ходите! Скажите, что заболели. Позвоните им… Сломали ногу, расшибли голову — все, что угодно!» — «Но как же? А яблоко?» — «Яблоко? Оно у вас? Вы не оставили!» — «Директор не взял. Я чувствовал… хотел там положить, а он не дал, я теперь сам не понимаю… как-то уговорил меня…» Тут она совсем мрачно призадумалась. Потом предложила выйти из метро и посидеть некоторое время в кафе. «Мне надо многое вам объяснить. Иначе вы можете попасть в большую беду», — так она сказала.
В кафе я тоже не был никогда в жизни. У меня и денег не было на это. Но Ирина Сергеевна меня повела. Тем более я передал ей от мужа пять тысяч долларов. И еще принес ей некую весть… Или, скажем, оливковую ветвь. И она решила отметить это событие, заказала бутылку шампанского… Странно, я думал, что в кафе нужно выстаивать большую очередь перед дверьми. Может быть, целый час, пока тебя пустят. Почему мне так казалось, не знаю. Здесь ничего такого не было. Даже половина столиков пустовала. Сразу к нам подошел официант…
«Ну вот, — она начала говорить, — то, что замыкание было устроено нарочно, я в этом не сомневаюсь». — «Зачем же?» — изумился я. «Чтобы отложить конкурс. Кто-то спустился в подвал и замкнул щиток. Только кто это сделал?.. Я не заметила, кто отходил в последние две-три минуты. Это мог быть любой из них…» — «Из кого?» — «Из компаньонов. Там трое стояли, вы видели? Вот они-то и есть наши хозяева… Или могли кого-то тихонько послать. Да того же Николая… Скорей всего, так и сделали… Кто угодно мог». — «Да, но объясните… Я не понимаю. А что, собственно, им этот конкурс?» — «Сейчас объясню. Конечно… Видите ли, Валерий Вениаминович, вы оказались для них совершенно неожиданным человеком, то есть не вписавшимся ни в одну из их трех концепций… С одной стороны, это их очень устраивало. Всех троих. Вот почему я была почти уверена, что в вас вцепятся и будут держать мертвой хваткой… А с другой стороны, каждому из них хотелось выиграть время перед конкурсом, чтобы вас прощупать». Я гляжу на нее испуганно: «Как это — прощупать? Что вы говорите?» — «Ну, попробовать разузнать, чего от вас ждать. И если не прямо на вас как-то надавить, то по крайней мере дать инструкции своим продавцам, как им с вами держаться». — «Не понимаю. Разве у них разные продавцы?» — «Да. Вот эти три девушки. У каждого своя. Каждая представляет отдельную концепцию». — «Не понимаю…»
Дальше мне придется довольно большой кусок рассказа В. В. изложить суммарно. В. В. честно старался вспомнить и дословно воспроизвести речь своей собеседницы. И хотя в других местах он с аналогичными задачами справлялся мастерски (например, образ директора прекрасно ему удался, я считаю), здесь он потерпел полный крах, провал по всем пунктам. Паузы между словами и между фразами у него становятся все длиннее, будто он пытается обойти какое-нибудь представление, не вполне ясное для него…
Дело в том, однако, что и для меня здесь неясного очень много. Поэтому моя реконструкция будет, конечно, грубой…
Валерий Вениаминович, наверное, так до конца и не понял, что он попал не в простой мебельный магазин, а в такой, который предназначен лишь для очень богатых людей. Он, Валерий Вениаминович, может быть, и не представлял, насколько богатые люди сейчас бывают… Этим магазином владели три компаньона, между которыми были серьезные разногласия в вопросе о том, каким магазин должен быть. Три их «концепции», по-видимому, являли собой примерно следующее.
Первая. Магазин должен ориентироваться на «новых русских», то есть на невежественных нуворишей с грубым вкусом или совершенным отсутствием вкуса. Они хватают все блестящее, внешне шикарное, но дешевое по своей внутренней сути и изготовлению. Таких покупателей больше всего. На этом можно получать быструю прибыль, хотя и не такую крупную, как кажется на первый взгляд, потому что эта дешевая мебель все же не может продаваться дороже двух-трех ее себестоимостей.
Вторая концепция. Магазин предназначен для «звезд» масскультуры, то есть для всяких артистов, рок-музыкантов, телевизионных ведущих и прочих деятелей, близко стоящих к этому миру. Такие люди следят за западной «звездной» модой. Поэтому они покупают вещи, которые уже там стоят довольно дорого. Однако важно понять, что цена вещи определяется именно модой и резко колеблется вместе с модой в зависимости от множества разных факторов. На этом можно играть и тоже делать неплохую прибыль. Кроме того, моду можно делать самим или по крайней мере как-то влиять на нее. И хотя до этого русские предприниматели, по-моему, еще далеко не доросли, все же вторая концепция представляется мне наиболее интересной и творческой… Ну и рискованной, конечно.
И наконец третья. Магазин предназначен для «старых русских», или «новой аристократии». Это выходцы из бывшей партийной элиты, у которых сейчас вкусы начинают сходиться со вкусами аристократии западной. Они покупают мебель строгую, для непосвященного взгляда, пожалуй, и незаметную, зато баснословно дорогую. Стиль мебели и цена ее во много раз устойчивей, чем во второй концепции. Прибыли большой получить нельзя, зато рынок стабильнее, и если на нем утвердиться, зарекомендовать себя, то можно жить без всяких забот. Кроме того, есть предположение, что контингенты покупателей, задействованные в первой и второй концепциях, постепенно сокращаются за счет того, что вкусы их стремятся к вкусам «аристократов». Однако с какой скоростью это происходит, сказать нельзя, а тем более вычислить…
Все это довольно сложно…
Когда я все это продумал в таком виде, мне даже показалось, что я понял, какая из девушек представляет какую концепцию. Альфия обслуживает, конечно, «новых русских», Илона — «звезд», Ольга — «аристократов». «Да уж не псевдонимы ли это?» — подумал я удивленно. А что ж? — вполне может быть…
Итак, между владельцами магазина шел бесконечный спор, который, видимо, все обострялся и грозил перейти в открытую войну. Никто не хотел уступать своих позиций. Все трое сходились, однако, в том, что неотчетливая, смешанная концепция магазина приносит им очевидные убытки, а главное, не дает развиваться, так сказать, «вглубь», тормозит их рядом с конкурентами. Наконец дело дошло до того, что согласились предоставить решение жребию… Двое обязывались продать свои доли третьему, кому повезет. Как раз приближался к ним тысячный покупатель, придумали этот конкурс… И вдруг… —
