– Но я же иду на работу…

– Ошибаетесь. Вы идете взглянуть, как трудятся другие служащие. И, не сомневаюсь, будете совать нос в чужие дела и наслаждать­ся этим. Так что незачем наряжаться так, будто вы отправляетесь на грандиозное международ­ное мероприятие.

Эми не могла скрыть обиды.

– Я в Париже. И не хочу выглядеть зама­рашкой, – с вызовом сказала она.

– Вы никогда не выглядите замарашкой, – сурово констатировал Люк. – К завтраку вы спустились в замечательном туалете. Почему вам пришло в голову переодеться?

– Это не ваше дело! – вспыхнула Эми. – В Париже я хочу выглядеть парижанкой!

Люк был в полной растерянности. Он не мог понять, зачем Эми нужно, чтобы ее при­нимали за парижанку. Его представление о том, как должна выглядеть женщина, давно уже в корне изменилось. Она должна выгля­деть так, как обычно выглядит Эми. А глав­ное, должна быть женственной, мягкой, ус­тупчивой, готовой принять поцелуй и вернуть его. Словом, она должна быть сексуальной, как Эми…

– Вы выбрали неподходящий костюм, – упрямо повторил он.

– Но почему он неподходящий? – в отча­янии спросила Эми, еще раз оглядев себя.

Она почувствовала себя очень несчастной. Эрик всегда говорил, что она не умеет одевать­ся, и вот теперь Люк твердит то же самое.

– Напрасно вы спорите со мной.

Люк направился к двери и остановился, поджидая Эми.

– Отец уже уехал, – проворчал он и еще раз подверг Эми критическому осмотру: крас­ная сумка под цвет костюму, элегантные туф­ли на низком каблуке… Боже, а какие краси­вые ноги! Длинные, стройные, просто безуп­речные!

Первые несколько минут пути Люк мол­чал, но потом не выдержал.

– Ведь там будут мужчины! – почти с уг­розой произнес он, и Эми с удивлением по­вернулась к нему.

– Конечно будут, что же тут такого? В на­шем английском филиале тоже есть мужчины.

– Но здешние мужчины – французы, – процедил Люк сквозь стиснутые зубы.

– Я понимаю. – Эми некоторое время раз­думывала над его словами. – Вы считаете, что я решила своим нарядом привлечь внимание французов?

– Этого я не говорил. Просто я вас пре­дупреждаю, что вы подвергаете себя риску.

– Уж не хотите ли вы сказать, что они на меня набросятся? – уточнила Эми. – Неуже­ли ваш отец берет на работу людей такого сорта?

– Вы прекрасно знаете, что я не это имею в виду, а то, что они будут виться вокруг вас, как мухи вокруг банки с медом.

– Вам, по-моему, хочется оскорбить меня. – Теперь Эми говорила совсем холод­ным тоном. – Даже если они станут виться вокруг меня, как мухи вокруг банки с ме­дом, вам до этого нет никакого дела. Ваш отец пригласил меня посетить сегодня его фирму. А что касается вас, то хочу подчеркнуть, что вы сами предложили мне поехать с вами в Париж.

Люк молчал, и Эми кусала губы, не зная, как помириться с ним. Первый день в Пари­же, а они уже ссорятся, как враги.

– Если вы хотите отправить меня обратно в Англию, то я не возражаю, – с искренним спокойствием предложила Эми.

Люк угрюмо смотрел на дорогу. Опять он обидел Эми, накричал на нее. Пора уже на­учиться справляться со своими эмоциями.

– Извините, Эми, я очень сожалею, – ска­зал он. – Мне совсем не хочется, чтобы вы уезжали. И костюм вам очень к лицу. Что бы вы ни надели, вам все идет.

Люк определил, что с ним происходит. Он, как какой-то дикарь, ревнует Эми. Мало того, ревнует ее «на будущее», ведь этого костюма пока не видел никто, кроме него самого.

– Еще раз прошу извинить меня, Эми, – с искренним раскаянием произнес он. – Иногда я веду себя, как настоящий грубиян.

– Не могу с вами не согласиться, – сухо и строго подтвердила Эми тоном мисс Ком­пьютер.

– Вы опять превратились в настоящую ан­гличанку, – заметил Люк. – Высокомерие и заносчивость – национальные черты вашего народа.

– Скажите, ваша мама, миссис Мартель, тоже иногда превращается в англичанку, та­кую, какими вы их себе представляете? – с неподдельным интересом спросила Эми.

– Разумеется. На мой взгляд, именно это и привлекло к ней моего отца. По его словам, она долгое время не обращала на него вни­мания. Влюбленный до беспамятства мсье Мартель просто сходил с ума. Да и теперь, по прошествии стольких лет, он каждый день дарит маме цветы, так что она не знает, куда их ставить.

– Как красиво и романтично, – восхити­лась Эми. – Действительно, у вас в доме, куда ни посмотришь, всюду цветы. И какие кра­сивые!

Люк на большой скорости выехал на коль­цевую дорогу и заметил, что Эми на поворо­те невольно схватилась за сиденье. Следовало признать, что его соотечественники, спеша­щие на работу, редко заботились о соблюде­нии правил дорожного движения. Глядя на мелькавшие за окнами машины улицы, Эми отметила, что они все больше удаляются от центра Парижа. Значит, решила она, компа­ния «Мартель» находится где-то на окраине.

– Скоро мы выберемся из толчеи, – успо­коил Люк Эми. – Ничего не поделаешь, при­ходится мириться с этим злом, чтобы не ко­лесить по узким улочкам.

Эми не представляла себе, где и в каком районе города они находятся, но с облегче­нием вздохнула, когда они съехали со скоро­стной дороги на обычную улицу. Она по-пре­жнему с любопытством смотрела в окно.

– Ищете неприглядные уголки Парижа? – напомнил ей Люк, и Эми рассмеялась.

– Я уже забыла об этом нашем разговоре. Но вы должны признать, что у вас все-таки есть многоэтажки.

– Как и в любой столице. В Париже живут не только богатые люди.

– Пожалуй, вы правы, – согласилась Эми. – Жаль, конечно. Для меня, как, на­верное, и для многих, Париж – это Лувр, Нотр-Дам, Триумфальная арка, Эйфелева башня и другие достопримечательности.

– Если бы это было так, то в Париже не было бы людей. Разве вы не любите людей?

– Не всех, – после некоторого раздумья призналась Эми. – Я мало с кем общаюсь. Конечно, у меня были знакомые в универси­тете, но со временем я составила о них опре­деленное мнение и…

– Что вы хотите сказать? – удивился Люк. Эми говорила так, словно она была старой девой с установившимися и незыблемыми правилами жизни и привычками.

– У меня не было детства в обычном смыс­ле этого слова, – пояснила она. – Отец долго болел, скорее медленно умирал. Так что до восьми лет я жила в атмосфере постоянного уныния. А когда отец умер, я переехала к тете Селии. Она была доброй, но строгой, и мне пришлось долго к ней привыкать. Должна ска­зать, тетя была совсем не такая, как миссис Мартель.

– Никто не может сравниться с моей ма­терью, – сказал Люк и взял Эми за руку. – Боюсь, из-за таких рассказов, я начну испы­тывать к вам жалость. Вы были очень одино­ки у тети Селии?

– Наверное, но я этого не замечала. Ее на­вещали знакомые, но сама она была очень гор­дой, даже надменной. И еще очень властной. Тетя Селия все держала в своих руках. Замужем она никогда не была и весьма презрительно от­носилась к человеческому обществу.

– У вас талант, Эми. Вы очень образно все описываете. – К огорчению Эми, Люк выпу­стил ее руку, потому что начался участок до­роги с интенсивным движением. – Расска­жите мне еще о тете Селии, – попросил он.

– Пожалуй, я уже все вам рассказала. Она была привязана к моему отцу, но не ладила с дядей Питером. Она вообще избегала говорить с ним или о нем и делала вид, что дяди Пи­тера вообще не существует.

– Почему? – удивился Люк.

– Не знаю. Дядя Питер тоже позволял себе критиковать ее, да и сейчас иногда делает это, но, в принципе, старается вообще не гово­рить о ней. Когда я была девочкой, он наве­щал меня, но не слишком часто. А потом вдруг исчез. Однажды я случайно услышала, как дядя Питер и тетя Селия ссорятся, но не могла определить из-за чего. После этого их отно­шения совсем прервались. Странно, потому что мой отец, тетя Селия и дядя Питер росли вместе.

Люк молчал, думая о том, что замкнутая жизнь Эми, к счастью, не отразилась на ее характере. Он думал также о сердечной и теп­лой атмосфере своей семьи, о том, что у Эми семьи, по сути, не было. У Люка было много родственников. Жили они в разных городах, но поддерживали отношения друг с другом. Мартели часто собирались вместе. Люк вдруг вспомнил одну из своих тетушек, которая жила на юге Франции и владела виноградни­ками. Практически все члены большой и друж­ной семьи Мартелей съезжались к ней в кон­це лета. Под деревьями у дома за огромным столом, покрытым белой скатертью, устраи­вались настоящие пиры. И не только родствен­ники, но и друзья тети болтали и смеялись, наслаждаясь едой, молодым вином и ласко­вым южным солнцем.