Реакция была мгновенной. Она вздрогну­ла, затем коротко вздохнула и прижалась к нему, словно требовала продолжения. Люк не знал, что и думать. Он не мог ошибиться – первой реакцией Эми был испуг. Но почему? Девственницей она быть не может, раз жила с Сомерфиддом. Может быть, Сомерфилд был с ней груб?

Люк умерил свой пыл. Теперь он ласково поглаживал Эми по волосам, пропуская сквозь пальцы их пряди, покрывал легкими поцелуями ее лицо, губы и почувствовал, как ее ногти впились в его плечи, и она еще тес­нее приникла к нему.

Эми была как мед, душистый и сладкий, от которого нельзя оторваться. Ее мягкое тело все теснее прижималось к его бедрам, и его руки стали более смелыми. Теперь он совсем уже не ощущал в ней напряжения и страха.

– Люк! – позвала его Эми, и он еще крепче обнял ее и невольно посмотрел на кровать.

– Эми! – послышался голос его матери, и за ним последовал стук в дверь. – Скоро ужин.

– Я сейчас, только приму душ, – отозва­лась Эми с заметным волнением в голосе, и Люк с сожалением выпустил ее из объятий.

И тут же его начали мучить угрызения со­вести. Эми была гостьей в их доме, и он не имел права целовать ее и приставать с ласка­ми. И хотя Люк теперь редко прислушивался к голосу разума, он понял, что ему нужно немедленно уйти. Он открыл дверь комнаты и на пороге столкнулся с матерью.

– Я зашел к Эми, чтобы разбудить ее, – сказал он спокойным голосом, но мать по­смотрела на него знакомым с детства пони­мающим взглядом, который всегда проникал в самую глубину его души.

– Эми другая, Люк, – сказала Энн Мартель, – и требует особого отношения. Она не из тех женщин, к которым ты привык.

– Откуда ты знаешь? – спросил он с чуть заметной усмешкой, восхищаясь ее прони­цательностью.

– Я ее сразу разгадала. Она очень впечат­лительная и легко ранимая.

– Потому что она англичанка? – с насмеш­кой спросил Люк.

– Конечно нет. Я тоже англичанка, но разве ты можешь сказать, что я легко ранима? Эми совсем другая, и я не уверена, что она умеет за себя постоять.

– Успокойся, – сказал Люк и взял ее руку в свою. – Мне известны все проблемы Эми.

– Тогда я очень надеюсь, что она поймет твои, – заметила Энн Мартель со свойствен­ным ей спокойным сарказмом.

– А ты их понимаешь? – усмехнулся Люк.

– Еще как. Я уже почти сорок лет замужем за твоим отцом и хорошо знакома с пробле­мами мужской части нашей семьи. Люк, еще раз повторяю, Эми требует деликатного об­ращения.

– Я был с ней сейчас особенно делика­тен, – признался Люк, хитро прищурив глаза.

– Ты ужасен, – сказала Энн Мартель сыну с ласковой улыбкой.

Они вместе спустились в гостиную, чтобы там подождать Эми и главу семейства, кото­рый обычно появлялся перед самым ужином с букетом цветов для жены.

– Ты скажешь Веронике? – спросила Энн Мартель сына.

– О чем?

– Не лукавь, Люк. Я слишком хорошо тебя знаю. Ты скажешь ей об Эми?

– Но мне нечего сказать, мама. И давай оставим эту тему.

– Пока нечего, – заверила его мать все тем же спокойным тоном. – А знаешь, ты совсем другой с этой девушкой. Тебе ее не забыть так скоро, как других.

– Ты делаешь из меня Казанову, – возму­тился Люк.

– Но я тебя слишком хорошо знаю, – на­помнила мать.

– Ты права, она действительно не такая, как все, – согласился Люк. – Мне неизвест­ны ее чувства, но зато я знаю, она уверена, что может рассчитывать на меня. И не спра­шивай, в чем, – сказал Люк, когда мать воп­росительно посмотрела на него. – Пожалуй­ста, не обольщайся насчет Эми. Она куда более земная, чем ты ее себе представляешь. Под настроение мисс Скотт может даже накри­чать на меня, а ведь я ее босс.

– Неужели? – удивилась Энн Мартель и расхохоталась.

– Это совсем не смешно. А ты знаешь, что она не сомневается, да и другим говорит об этом, будто я знаток боевых искусств. Якобы я прошел здесь, во Франции, специальную подготовку. Эми настоящая маленькая плутов­ка. Никогда не говорит ничего прямо, а толь­ко намеками. Так что, прошу тебя, не прини­май целиком ее сторону. Твоя поддержка мне тоже может понадобиться.

– Ничего, ты выстоишь, – заверила Люка мать. – Ты точно такой, как отец, а вот, кста­ти, и он. Если он принес цветы, то мне уже некуда их ставить.

– Он неисправимый романтик, – с уве­ренностью сказал Люк.

– Возможно, это всего-навсего привычка. Между прочим, если бы я не знала твоего отца, то могла бы усмотреть в привычке по­стоянно дарить мне цветы нечто подозритель­ное.

– Ты хочешь сказать, у него есть другая женщина?

Мать лукаво посмотрела на сына и пошла встречать мужа. Люк улыбнулся ей вслед. Он слишком хорошо знал их обоих. Ни о какой другой женщине не могло быть и речи, потому что любовь родителей не умерла. Люк часто спра­шивал себя, не романтика ли тому причиной? И что чувствуют эти самые романтики?

Он взглянул на часы и удивился, что Эми все еще нет. А вдруг она поскользнулась в душе? Люк занервничал и уже приготовился отправиться на ее поиски, хотя и понимал, что это смешно и глупо, но он постоянно беспокоился о ней. Если это и есть романти­ка, думал Люк, то она ему не по вкусу.

Как бы там ни было, но он хотел Эми, и это стало для него в последнее время просто навязчивой идеей. Желание терзало его посто­янно. Может быть, он напрасно привез ее в Париж? Но, с другой стороны, в Англии он не мог ее оставить. Что-то подсказывало Люку, что ей грозит опасность, настоящая опасность. За домом следил не влюбленный маньяк, а некто с загадочным и тщательно разработанным пла­ном. Опасность, в этом Люк не сомневался, следовала за Эми по пятам.

Когда Эми вошла в комнату, Люк не мог скрыть радости. Если бы только ему удалось остаться с ней наедине. Если бы в доме нико­го, кроме них, не было. В бледно-голубом платье, которого Люк раньше не видел, Эми была прелестна. Прямое, прилегающее, с раз­резом сбоку, оно совсем не походило на легкие летящие модели, которыми она поража­ла его прежде. В разрезе была видна стройная ножка, и Люк не мог отвести от нее взгляда.

– Вы очень красивы, Эми, – сказал он в ответ на ее немой вопрос.

Люк смотрел на Эми, а она на него, и он знал, что оба они мгновенно вспомнили о том, как совсем недавно обнимали друг дру­га в спальне. Ему хотелось добавить к своим словам еще что-то, но ничто, кроме «я хочу тебя», не приходило Люку в голову. Но эти слова могли обратить мисс Компьютер в не­медленное бегство.

Супруги Мартель вошли в комнату, и гла­ва семьи галантно склонился к руке Эми.

– Рад с вами познакомиться, мадемуазель Скотт, – произнес он по-французски.

Эми встревоженно взглянула на него и, очень медленно и тщательно выговаривая сло­ва, сказала на школьном французском:

– Сожалею, мсье Мартель, но я плохо го­ворю по-французски.

– Ну и ну, – изумился Люк, – оказывает­ся, удивительная мисс Компьютер может изъясняться по-французски!

– Как тебе не совестно, Люк! Ты невыно­сим, – возмутилась Энн Мартель.

– Эми и без тебя это знает, – отозвался Люк, разглядывая порозовевшее от смущения нежное лицо Эми. – Но ведь я босс, и она это тоже знает. Не так ли, мадемуазель Скотт?

Последнюю фразу Люк произнес по-фран­цузски.

– Предлагаю всем говорить по-английски, – объявил мсье Мартель на беглом анг­лийском. – Мы очень рады видеть вас у себя в доме, мисс Скотт. Если вы позволите, я буду называть вас Эми.

– А теперь идемте ужинать, – предложил Люк и взял Эми под руку. – Наверное, дво­рецкий нас заждался.

Родители Люка недоуменно взглянули на сына. Но когда Эми в наказание слегка толк­нула своего босса в бок, его родители искрен­не развеселились.

Постепенно Эми освоилась и перестала смущаться, ей даже стало здесь нравиться. Как легко и приятно в этой небольшой, тесно сплоченной семье! В семье, которой у Эми никогда не было, потому что с ней со школь­ных лет всегда была только тетя Селия. Она и не представляла себе, что между родителями и детьми могут быть такие простые друже­ские отношения. Они смеялись, подшучива­ли друг над другом, а отец и мать Люка ста­рались втянуть Эми в общий разговор. Именно по такому домашнему очагу, сердечному теплу Эми тосковала многие годы.