Гордон вышел, и Эми осталась одна со сво­ими компьютерами. Что ее удивило, так это чувство пустоты, возникшее у нее при мыс­ли об отъезде Люка.

Всю вторую половину дня она провела в молчании, не сказав ни слова осиротевшим Джиму и Элфи. У нее было плохое настрое­ние. После работы Эми поспешила домой, чтобы, заперев дверь, спрятаться в своем ку­кольном домике, который теперь превратил­ся для нее в тюрьму.

Набирая скорость, автомобиль Люка влил­ся в стремительный поток машин на дороге, кольцом опоясывающей Париж. Путь из Лио­на измотал Люка. Машины с французскими и иностранными номерами на огромной ско­рости мчались рядом, создавая напряжение, которое еще больше возросло, когда неожи­данно хлынул дождь. Среди машин было не­мало английских, но на этот раз они почему-то не вызывали у Люка неприязни.

Это была его вторая поездка в Лион, а меж­ду ними он втиснул еще и поездку в Германию. Люк чувствовал себя усталым, недовольным и мечтал поскорее встать под горячий душ.

Но больше всего его раздражал он сам. Сколько он ни внушал себе, что рад оказаться дома, говорить на родном языке и наслаждать­ся Парижем, его мысли постоянно возвраща­лись к Эми Скотт, и это злило его все сильнее. В конце концов, Эми просто одна из его слу­жащих. Она странная личность, ум которой фун­кционирует только тогда, когда она наслажда­ется обществом своих компьютеров. И, самое главное, она полностью игнорирует его. К со­жалению, он не может отвечать ей тем же.

Все началось с того самого дня, когда он взял на себя руководство английским отде­лением компании. Сидя в своем кабинете, он постоянно тайком наблюдал за Эми, а в пос­леднее время начал не прячась смотреть на нее, как будто у него не было других дел.

Люк съехал с кольцевой дороги в город, обругал внезапно загородившего ему путь так­систа и помчался дальше, ничего не замечая. Он был занят мыслями об Эми и о том, на­вещает ли ее ночью каждые два часа патруль­ная машина. Те двое полицейских не слиш­ком ей поверили, а он поверил, потому что видел во что превратила ее неделя страха. Он также хотел знать, арестован ли этот негодяй Сомерфилд.

У себя в квартире Люк принял душ и за­нялся тем, чем занимался каждый день, на­ходясь дома. Он сел у телефона и начал раз­думывать, не позвонить ли ему Эми. Всякий раз прежде ему удавалось удержаться от оп­рометчивого шага. Он убеждал себя, что у нее есть друзья, что все это его не касается и что в конце концов у нее есть дядя и еще в при­дачу влюбленный в нее адвокат.

Люк отошел от телефона, но когда тот за­звонил, бросился к нему со всех ног, презирая себя, но не в силах остановиться. Это была Ве­роника, и его разочарование сказало ему боль­ше, чем хотелось бы. Конечно, это никак не могла быть Эми. Она не знала ни его адреса, ни номера телефона, а если бы она их и знала, то ни за что на свете не позвонила бы ему.

– Люк, дорогой, – ворковала Вероника обольстительным голосом. – Как я ждала тво­его возвращения!

– Я только что вошел, – сказал Люк. – Всего несколько минут назад.

– Боже мой, как жаль, что я лишила тебя удовольствия самому позвонить мне.

Люк нахмурился. Он не собирался звонить Веронике, и сам этот факт таил в себе что-то нехорошее.

– Вот что, я еще не ужинал, – торопливо сказал Люк, чтобы не переменить решения. – Дай мне полчаса, и я за тобой заеду.

Он положил трубку и еще сильнее нахму­рился. Вероника была уверена, что застанет его дома. Еще до его отъезда в Англию их отноше­ния мало-помалу перешли в привычку. Однако сегодня он слишком устал, чтобы снова куда-то ехать в густом потоке автомобилей.

Но он знал, что все равно поедет. Хотя бы для того, чтобы увидеть Веронику. Чтобы ее лицо вытеснило из памяти то другое, кото­рое теперь преследовало его повсюду. Веро­ника была очень красивой блондинкой. Она не говорила глупостей по поводу и без пово­да, и у нее не было бывших полоумных лю­бовников, которые устраивали бы ей сканда­лы в общественных местах. Два-три часа, проведенных с Вероникой, несомненно, улучшат его настроение.

Но когда они встретились, Люк уже не был в этом уверен. Он был рад, что приехал на сво­ей машине и не позволил ей заехать за ним, как она это иногда делала. После ресторана Ве­роника пригласила его к себе, но он отказал­ся, ссылаясь на чрезмерную усталость, хотя на деле испытывал скуку и беспокойство. К счас­тью, Вероника поверила его обману.

Ее прощальный поцелуй был долгим и страстным, но Люк обнаружил у себя печаль­ное отсутствие энтузиазма. В своей квартире он решительно направился к телефону. Сей­час он позвонит Эми. Она, естественно, при­ведет его в ярость, но потом, как ни удиви­тельно, он обретет спокойствие. Люк взглянул на часы и понял, что, к сожалению, звонить Эми Скотт уже слишком поздно.

– Почему ты не рассказала мне обо всем раньше? – удивился Питер Енсен, когда они встретились с Эми за обедом на следующий день.

– Я боялась, что вы начнете суетиться, – сказала Эми. – Разве не так? Вы всегда слиш­ком волнуетесь и суетитесь.

– Господи, Эми! – воскликнул Питер. – Но ведь это серьезно! Позволь тебе напомнить твои же слова о том, что нас осталось всего двое. И еще, что мы должны единым фронтом выступать против любой беды. Те­перь скажи мне, разве это не беда?

– Действительно беда, и я очень боюсь, – призналась Эми. – Я не сомневалась, что это Эрик; полиция его арестует, и мои неприят­ности закончатся. Мне и в голову не прихо­дило, что это может быть кто-то другой.

– Полиция все проверила?

– Абсолютно все. Эрика не было в городе всю неделю, он уезжал по делам. Во всяком случае, пока все закончилось. Мужчина в чер­ном не появляется уже шесть дней. Наверное, полицейская машина скоро перестанет пат­рулировать улицу возле моего дома. Видимо, это какой-нибудь сумасшедший, который те­перь решил перекочевать в другое место.

Эми испытывала некоторые угрызения со­вести, потому что скрыла участие Люка в ре­шении ее проблем. Она также утаила от Пите­ра, что кто-то весь день ходил за ней по пятам. Эми вообще рассказала ему только суть вопро­са, но не стала вдаваться в подробности.

– Как только этот безумец вновь появится, тут же сообщи мне, – твердо сказал Питер.

– Возможно, он никогда больше не по­явится, – ответила Эми, в душе уверенная в обратном. – Его могла спугнуть полиция, или ему просто надоело терроризировать меня.

– Скорее всего, ты права, – подтвердил Питер. – Во всяком случае, если что, переез­жай ко мне. У меня достаточно места. И мо­жешь оставаться у меня, пока его не поймают.

– Спасибо за приглашение, – отозвалась Эми, но подумала, что появление в доме еще одной женщины серьезно усложнит жизнь дяди Питера. Эми не знала, кто сейчас его подруга, но наверняка таковая имелась. У дяди Питера всегда была какая-нибудь подруга.

– От Джилл есть что-нибудь? – поинтере­совался Питер, когда они пили кофе.

– Две открытки. Она довольна своим пре­быванием там, а мне ее очень недостает. Се­годня после работы я собираюсь зайти к Брай­ану подписать завещание, – сказала Эми, чтобы переменить тему. – Мероприятие не слишком веселое…

– Оставляешь все кошкам и собакам? – пошутил Питер.

– Не кошкам и собакам, а вам. Я оставляю все вам, дядя Питер, – объявила Эми. – Вы грозились так поступить со мной, и я плачу вам тем же. Это еще не значит, что я уже рас­поряжаюсь деньгами, но Брайан считает, что я должна держать дела в порядке. На случай, если меня переедет автобус.

– Невеселые у тебя мысли, – заметил Пи­тер. – Мне не нужны твои деньги, Эми. А как насчет Джилл?

– Ее я тоже не обижу. Брайан уже подгото­вил текст моего завещания и сказал, что Джилл не останется в накладе, если со мной что-то случится.

– Какие глупые шутки, – рассердился Пи­тер. – Ничего с тобой не случится, ты слиш­ком молодая. Брайан Хетерингтон вообще не должен был так рано затевать возню с твоим завещанием. – Питер внимательно посмотрел на Эми. – Скажи мне, как скоро после того, как Брайан заговорил о новом завещании, ты увидела мужчину в черном?