Пауза.

КОЛДУН: Папа Джемба должен вам доверять.

ЖАН-ЛУИ: Мне плевать на папу Джембу! Нет никакого папы Джембы! Хватит с меня всех этих глупостей! (Хватается за голову) Что я здесь делаю? Что я сделал такого, чем я заслужил все это? Я даже не знаю, жив я или мертв! Жив или мертв!

Пауза. Колдун размышляет перед своим суком.

ЖАН-ЛУИ: Я в аду! Да, месье Сиссохо?! Я в аду?

КОЛДУН: Папа Джемба, Папа Джемба, покажи нам путь.

ЖАН-ЛУИ: (под нос) Что я тут делаю…

КОЛДУН: Коснись своего сердца.

Жан-Луи кладет руку на грудь.

ЖАН-ЛУИ: Оно бьется? Оно бьется! Так и есть, оно бьется! Спасибо, папа Джемба! Спасибо!

КОЛДУН: Зачем папа Джемба создал тебя?

ЖАН-ЛУИ: Не знаю.

КОЛДУН: Ты должен задать себе этот вопрос.

ЖАН-ЛУИ: Хорошо.

КОЛДУН: Папа Джемба создал для тебя для счастья, а не для несчастья. Если происходит несчастье, то это ты сам его вызвал. (Пауза). У тебя осталось три дня, чтобы сделать фото.

ЖАН-ЛУИ: Что?

КОЛДУН: У тебя осталось три дня.

ЖАН-ЛУИ: А иначе?

Колдун собирает вещи.

ЖАН-ЛУИ: (кладет руку на грудь) Оно не бьется! Оно больше не бьется! Не делайте этого!

КОЛДУН: Путь правды всегда ведет к правде.

ЖАН-ЛУИ: К какой правде?

КОЛДУН: Надо сказать правду твоей матери.

ЖАН-ЛУИ: (в панике) Я сделаю это! Я клянусь вам, что сделаю это!

КОЛДУН: И перестань, наконец, путать колдуна с фокусником, а бульдога с носорогом.

Колдун уходит.

ЖАН-ЛУИ: Мишель хочет принести тебе свои извинения. (пауза) Давай, Мишель.

МИШЕЛЬ: Я прошу вас меня простить.

МАТЬ: Хорошо.

МИШЕЛЬ: Я не хотел на вас нападать. Я просто хотел… сделать свою работу.

МАТЬ: (сухо) Хорошо.

Пауза.

МИШЕЛЬ: Не знаю, что на меня нашло…

МАТЬ: (сухо) Забудем.

Пауза.

МИШЕЛЬ: Мне нравится спасть людей. Моя проблема в том, что я слишком привержен клятве Гиппократа.

МАТЬ: Не будем больше о этом, Мишель.

Пауза.

ЖАН-ЛУИ: Цветы!

МИШЕЛЬ: Ах, простите (протягивает букет Матери) Цветы.

МАТЬ: (отказываясь от букета) Спасибо.

Пауза.

МАТЬ: Хотите чего-нибудь выпить?

МАТЬ: С удовольствием.

ВАЛЕРИ: Сангрии?

МАТЬ: Хорошо.

Валери выходит на кухню. Долгая пауза.

ЖАН-ЛУИ: Что ты будешь делать 14 июля?

МАТЬ: Пока не знаю.

Долгая пауза.

ЖАН-ЛУИ: Пойдешь смотреть парад?

МАТЬ: Да, вероятно.

МИШЕЛЬ: В этом году, я думаю, гвоздем программы будут бывшие колонии.

МАТЬ: Да, я слышала про это.

ЖАН-ЛУИ: Я считаю, это очень хорошо, что они примут участие в параде.

МАТЬ: Да.

МИШЕЛЬ: Вы не против, если я разуюсь?

МАТЬ: Нет.

Мишель разувается.

МИШЕЛЬ: (босиком) В этом году гвианские части пройдут по Елисейским полям в первый раз, так ведь?

МАТЬ: Да, вероятно.

Пауза. Мишель снимает рубашку.

ЖАН-ЛУИ: Как ты думаешь, в Гвиане есть танки?

МАТЬ: Что ты говоришь?

ЖАН-ЛУИ: В Гвиане, как ты думаешь, есть танки?

МАТЬ: (не в своей тарелке) Я не знаю.

МИШЕЛЬ: Если у них есть военные, то и танки точно есть.

МАТЬ: (глядя в сторону) Возможно.

МИШЕЛЬ: Это очевидно. Военный без танка… Это все равно, что солдат без пулемета.

Жан-Луи тоже раздевается. Молчание. Мать не знает уже, куда смотреть.

МАТЬ: (не зная куда деваться) Но…

ЖАН-ЛУИ: Это действительно так, мама, Мишель прав. Страшен не сам солдат, а его оружие.

МАТЬ: (глядя вбок) Я не знаю.

ЖАН-ЛУИ: (в трусах) Знаешь, мама, это очевидно. Если ты встретишь гвианца на улице, у тебя не будет никакой причины его пугаться… Но если ты окажешься перед танком, которым управляет гвианец…

МИШЕЛЬ: (снимая трусы) Это очень пугающе.

ЖАН-ЛУИ: (снимает свои трусы) Еще бы… Во всяком случае, я бы испугался… А ты, мама?

МАТЬ: А?

Валери входит, голая, с графином сангрии на подносе.

ВАЛЕРИ: (протягивает матери стакан) Держите.

МАТЬ: Да что это…

ВАЛЕРИ: Это сангрия. Испанский напиток.

МАТЬ: Да… Но зачем вы…

ВАЛЕРИ: Зачем что?

МАТЬ: Зачем вы раздеваетесь?

ВАЛЕРИ: Да сегодня же праздник соседей!

МАТЬ: Каких соседей? Праздник ваших соседей?

ЖАН-ЛУИ: Нет, праздник всех соседей. Сегодня 13 июля, мама! Это праздник соседей.

ВАЛЕРИ: Его празднуют во всей Франции! Это национальный праздник! У вас тоже празднуют день соседей!

МАТЬ: В моем доме никто не раздевается.

ЖАН-ЛУИ: Еще бы, ты ведь живешь в пятнадцатом округе…

ВАЛЕРИ: А у нас здесь экологический квартал. Мы сортируем отходы, едим биопродукты и ходим раздетыми, когда есть повод.

МАТЬ: Зеленые ходят голыми?

ЖАН-ЛУИ: Экологи? Они проводят всю жизнь нагишом… Про них говорят: гол как экол!

ВАЛЕРИ: Соседи сейчас подойдут… Вы же не сможете встретить их вот так?

МАТЬ: Придут соседи?

ВАЛЕРИ: Конечно.

МАТЬ: Голые?

ВАЛЕРИ: Естественно, это же праздник соседей.

МАТЬ: Я ухожу.

ЖАН-ЛУИ: Почему?

МАТЬ: Даже речи быть не может, чтобы я разделась донага.

ВАЛЕРИ: Сделайте это хотя бы из соображений экологии!

МАТЬ: Я не зеленая.

ВАЛЕРИ: Брижитт! Сегодня у нас нет выбора, мы все зеленые!

ЖАН-ЛУИ: Ты не хочешь сделать этот жест в поддержку природы на всей планете?

МАТЬ: Какой жест?

ЖАН-ЛУИ: Жест… Прозрачности! Транспарентности! Изменить окружающую среду, это значит в первую очередь изменить самих себя.

МИШЕЛЬ: Чем больше будет прозрачности, тем больше гуманизируется общество.

ВАЛЕРИ: Мы должны сделать гуманность сердцевиной нашего общества.

МАТЬ: Что вы такое рассказываете?

МИШЕЛЬ: Сбрасывая одежду, я помещаю себя в сердце природы.

ЖАН-ЛУИ: Помести себя в сердце природы, мама.

МАТЬ: О нет!

ВАЛЕРИ: Вы подумали о детях? Если мы хотим оставить им чистую планету, мы должны изменить наше поведение.