операцией комплектовать этими организационными единицами выходящее в море
соединение. Естественно, ни о какой сплаванности, ни о каком взаимопонимании не
могло идти и речи. В условиях базы, разумеется, объединение кораблей одного класса в
структурную единицу имеет большие преимущества.
Однако боевая операция управляется совсем иными законами, чем бункеровка дивизиона
эсминцев. И командование российского Черноморского флота первым это поняло и
сделало соответствующие выводы. К минусам принятой организации следует отнести то,
что маневренные группы не имели постоянных командиров. Командование флота
назначало очередного подвернувшегося адмирала руководить каждой следующей
операцией.
С вводом в строй линкора "Императрица Мария" связано одно любопытное
происшествие. Однажды к старшему офицеру строящегося корабля старшему лейтенанту
Городысскому (В день гибели линкора Городысский будет находиться на той же
должности, однако уже в чине капитана 2 ранга) явился старик в морской форме, отдал
честь и отрапортовал: "Матрос первой статьи… явился к месту службы". Городысский
переспросил его, решив, что просто не понял старика. Однако и во второй раз он получил
такой же ответ: "Матрос первой статьи с линейного корабля "Императрица Мария"
явился к месту службы". После этого он объяснил оторопевшему офицеру, что служил на
парусном линейном корабле "Императрица Мария", входившем в состав эскадры
адмирала Нахимова. Более того, он даже участвовал в Синопском сражении 1853 года,
когда была уничтожена турецкая эскадра. Когда Черноморский флот был затоплен в
Севастопольской бухте, старик спас забытую на корабле икону Св. Николая Чудотворца.
Теперь он явился на новый линейный корабль и принес спасенную икону.
Городысский сразу понял, какое огромное моральное значение может иметь все это для
команды корабля. Этот старый матрос, сразу получивший прозвище "Синопcкий", стал
настоящим кладом. Его приписали к команде, и все свое свободное время он делился с
молодыми матросами своими воспоминаниями о море, морскими легендами и байками,
рассказами о прошлом русского флота и его боевой славе. Труднее было определить
прямые служебные обязанности, которые бы он мог исполнять, все-таки старику уже
было под восемьдесят. В конце концов, ему поручили следить за безопасностью и хранить
ключи от отсеков. В этой должности он стал настоящим проклятьем для разболтанных
портовых служащих. Впрочем, для части команды тоже.
Итак, после ввода в строй линкоров господство на море окончательно и бесспорно
перешло в руки Черноморского флота. С этого момента все столкновения приняли
довольно однообразный характер: русские догоняют, немцы (или турки) удирают. С
одной стороны, это приятно. Не часто в русской военной истории описания боевых
действий столь однообразны и монотонны, но никто на эту монотонность не жалуется. С
другой стороны, ведь ни разу так догнать и не удалось… Но это были настоящие погони, а
не то ленивое вальсирование, которое позволили себе "Гебен" и "Бреслау", уклоняясь от
не слишком назойливого внимания Королевского Флота в августе 1914 года на
Средиземном море. Адмирал Сушон и думать позабыл о своем опрометчивом обещании
Энверу: "Ich werde die Scwarzmeerflotte zerschmettern".
Итак, перед вами история германо-турецкого военно-морского драпа, которая, как
нетрудно заметить, началась за полгода до ввода в строй первого русского линкора.
4-6 января 1915 года
В начале января 1915 года крейсера "Бреслау", "Хамидие" и "Берк" получили приказ
обеспечить переход в Трапезунд транспорта с войсками и орудиями. Для этого они
должны были совершить вылазку в восточную часть Черного моря. Как мы уже писали,
при выходе из Босфора "Берк" подорвался на мине. Однако "Бреслау" и "Хамидие"
получили распоряжение продолжать операцию, при этом крейсера должны были
действовать самостоятельно.
4 января "Хамидие" западнее Синопа столкнулся с русским крейсером "Память
Меркурия" (Лорей ошибочно указывает "Кагул")1 и 4 эсминцами. Дело в том, что
русские неправильно истолковали перехваченные радиограммы и решили, что в море
находится целый войсковой конвой. Поэтому в море вышли главные силы флота — 5
броненосцев, 2 крейсера и 10 эсминцев. Один из разведывательных отрядов налетел на
"Хамидие".
Турецкий крейсер дал полный ход и повернул на запад. "Память Меркурия", "Гневный",
"Дерзкий", "Беспокойный" и "Пронзительный" начали преследование. С дистанции
около 60 кабельтовых крейсера начали перестрелку. С 12.45 до 14.00 "Хамидие" сделал из
кормовых орудий около 80 выстрелов. Результаты перестрелки были крайне
огорчительными для русских. Турецкий крейсер получил один 152-мм снаряд в корму и
несколько осколочных пробоин ниже ватерлинии (С прискорбием приходится привести
весьма своеобразный способ цитирования, используемый в советские времена: "В ходе
боя "Гамидие" получил несколько пробоин ниже ватерлинии". — "Флот в Первой
Мировой войне", том 1, стр. 367. Нужно только опустить одно словечко "осколочных", и
сразу совсем иное впечатление). В эсминец "Дерзкий" попал 1 снаряд, который
осколками вывел из строя кормовое орудие и ранил 7 человек. Около 16.00 корабли вошли
в полосу дождя и потеряли друг друга из виду. "Память Меркурия" был на 4 года моложе
и на 1 узел быстроходнее "Хамидие", про эсминцы мы уже не говорим. Как они за 4 часа
сумели не догнать не слишком быстроходный крейсер, — непонятно.
Утром 6 января в районе Туапсе "Хамидие" встретился с "Бреслау". Бесцельно
проболтавшись в море, вражеские крейсера направились домой. Уже в сумерках они
налетели на главные силы Черноморского флота. Оба крейсера бросились в разные
стороны и дали несколько выстрелов. В темноте бой продолжать было невозможно все
так и закончилось, не успев начаться. На "Евстафии шальным снарядом было повреждено
305-мм орудие, а на "Хамидие" — сбит прожектор.
Но, если русский флот не сумел уничтожить вражеские крейсера, то серьезного урона
турки не избежали. 4 января был захвачен итальянский пароход "Мария Росетта",
следовавший в Константинополь с грузом керосина. А после стычки 6 января у
анатолийского побережья были уничтожены более 50 парусников.
После этого похода 10 января "Хамидие" стал на ремонт. На нем была усилена броневая
палуба и срезаны верхние мостики, чтобы сделать силуэт менее заметными.
3 апреля 1915 года
Для обеспечения набега турецких крейсеров на Одессу "Гебен" вышел в море, хотя
линейный крейсер еще не был полностью отремонтирован после декабрьского подрыва на
минах. В море он встретился с "Бреслау", ходившим в Синоп. Получив сообщение о
гибели "Меджидие", Сушон приказал "Хамидие" и эсминцам возвращаться, а сам с 2
кораблями пошел к берегам Крыма. В 8.15 с "Гебена" увидели 2 русских парохода,
которые были потоплены. В 9.2 °Cушон направил "Бреслау" назад, чтобы выяснить, какой
корабль следует за германскими крейсерами немного восточнее. Оказалось, что это
крейсер "Память Меркурия". Дело в том, что на рассвете из Севастополя в море вышли 5
броненосцев, 3 крейсера и эсминцы "Гневный", "Пронзительный", "Дерзкий",
"Лейтенант Пущин", "Жуткий", "Живучий", "Звонкий", "Зоркий", "Завидный" и
