— Спит богатырским сном…
— Остальные?
— По расписанию…
Постов на «базе» было всего три. И все парные. «Парочки» следили друг за другом. Однако в последнее время стали относиться к обязанностям с большим либерализмом. От шефа не убудет, если они станут спать по очереди. Где спать — это вопрос особый.
Дальний пост располагался со стороны садов. Там находилась вышка. Этот пост не интересовал Михалыча. Другой пост располагался внутри базы, в том самом тоннеле. Бутылочкин указал пальцем на монитор.
— Видите? Фигурки в отдалении виднеются. Они самые. Всю ночь напролет будут теперь шагать. Не знаю, откуда таких выносливых выкопали. Или, может, определили им особый оклад. Вооружены пистолетами марки «иж», а также помповым ружьем. Они его по очереди таскают. И еще у них газовые баллончики.
Михалыч задумался. Нелегко будет выкурить оттуда двоих упертых. Однако делать нечего. Существует план, и его лишь надо реализовать. Легко сказать: выманить этих господ из конуры и войти незамеченными. Надо постараться.
— По местам, — тихо произнес Михалыч.
Группа быстро рассредоточилась. Михалыч замер у входа в здание. Бутылочкин запер изнутри проходную и сел перед мониторами. Мартын подошел к распределительному щиту на первом этаже. Вот они, рычаги-выключатели. Стоит нажать один из них, как потухнет свет. Он еще днем выяснил, каким нужно пользоваться. Трижды нажимал невпопад, отходил в сторону с сигаретой в губах и ждал, пока из подвала не прибегут двое в пятнистой форме с вылупленными глазами. «Там же потемки, а их без света оставляют!»
Михалыч вошел в здание конторы. Приблизился к Мартыну:
— Веди…
Они поднялись по ступенькам вверх и вошли в абсолютную темноту. В конторе пахло женскими духами, бумажной пылью и мышами. Жирный кот нехотя прошел мимо и уселся в отдалении, на лестничной площадке, блестя недовольными глазами. Побеспокоили косматого «директора».
Оба прибора ночного видения, пролежавшие год в контейнере, работали исправно. Пришлось лишь зарядить аккумуляторы. Все-таки Михалыч правильно сделал, что оставил «арсенал» в лесу. Не отдал никому. Он его под опись не принимал. Штука доставлена агентом. Тем самым, который предал. И не Михалыча вина, что вооружение теперь в его распоряжении. Просто агент проиграл, свалившись с пулей во лбу в болото. Потом его вынули, но Михалыча уже не было при этом. Однако руководство догадывалось, что вооружение, принятое под расписку специальным агентом, могло оказаться в руках полковника Кожемякина и тот его тихой сапой «приватизировал».
Зеленовато-лунный свет заливал помещение без окон. Вот и дверь, из которой днем выходил лысый. «Касса» — написано на двери.
Кассы Михалычу брать не приходилось. Он приблизился к ней и достал отмычки. Попробовать, конечно, можно. Сунулся к замку, но тщетно. Ни одна отмычка здесь не пригодится: замок реечный, изготовленный заводским умельцем. Вот это попали. А так хочется открыть эту дверь. Могла выручить только отвертка, среднего размера. И то не одна, а две. Потому что реек тоже две. Можно вырезать сталь вкруговую с помощью портативной газовой горелки, но тогда будут приняты беспрецедентные меры безопасности, и войти еще раз сюда будет невозможно.
— Неси, Федя, пару отверток из машины, — прошептал Михалыч.
— Каких? Там их несколько…
— Чтобы в отверстие проникли и не сломались при этом.
— Понял…
Негр ушел. Звенящая тишина стояла в помещении. Где-то в углу трудился сверчок. Кажется, Мартын ходит уже целый час. Михалыч взглянул на часы: прошло всего две минуты. Вот еще две… Шаги… Кот на площадке пригнул голову. Михалыч встал за кадушку с тропическим деревом, рядом с вешалкой, и отвернулся. Свет фонарика скользнул по коридору, застыл на секунду и вновь погас.
— Говорю, нет никого… Показалось!
Кот вдруг истошно взревел и полетел по коридору, бороздя по каменному полу когтями. Забежал под кадушку и сидел там, утробно ворча. Совсем незаслуженно получил. Ни за что пнули…
— Оставь его, — сказал голос.
— Это я его, значит, видел… Надо сказать, чтобы не оставляли… И дверь надо закрыть. Там же накладной, английский…
Шаги на ступенях затихли.
Михалыч вышел из укрытия. В тени «дерева» его, вероятно, приняли за одежду, висящую на вешалке. Правильно сделали. Рука у него сжимала ручку пистолета-пулемета с глушителем. Если бы они сделали еще хотя бы шаг, то легли бы здесь же, а это никого не устраивает.
— Иди ко мне, котя… Кис-кис-кис…
Однако «котя» не шел, шипя из-под кадушки.
— Иди ко мне…
Михалыч протянул руку и погладил животное по вздрагивающей спине. Кот успокоился. Возможно, это была кошка, но Михалыч почему-то думал, что именно кот. Не станут держать в служебном помещении скотину, которая через каждые три месяца обзаводится потомством.
С тяжелой ношей в руках Михалыч осторожно спускался по ступеням. Кот был жирный. Свежатиной питался…
Не стоило Михалычу спешить: охранники еще копошились внизу с дверью. Им не давала покоя мысль: как закрыть дверь, не прибегая к лому. Замок был неисправен.
— Брось его. Идем. До утра не так много осталось…
— Тихо! Кажется, опять крадется… Сейчас я его.
Парень, осторожно переступая, стал подниматься в сторону Михалыча. Кожемякин прятался пролетом выше, за выступом. Парень идет с выключенным фонарем. Он его потом включит…
Кот съежился в руках у Михалыча и, кажется, даже стал меньше весить. Бросок — и меховая штуковина с ревом вцепилась в лицо ненавистному врагу.
— А-а-а-а! — взвизгнул охранник, махая руками. Фонарик покатился по полу. Кот выскочил за дверь и скрылся из вида.
Охранники выскочили наружу. Михалыч опустился, поднял с пола фонарик и вновь отступил.
За дверью продолжался вопль:
— Говорил тебе! На хрен она тебе сдалась, эта кошка!
— Я их с зоны еще ненавижу… Как увижу, так нога чешется… Фонарик надо забрать.
Дверь на пружине отворилась, охранники вновь вошли и стали ползать на коленях. К двери мог подойти снаружи Мартын, и тогда неизбежной станет перестрелка. Нервы у Михалыча на пределе. Зря втянул гражданского человека.
— Нету нигде. Закатился куда-то… Идем. Утром вернемся и найдем. Там же все равно свет.
Они вышли, хлопнув дверью, и все стихло. Слава богу, пронесло! Михалыч подошел к двери: в тамбуре стоял негр. Его не заметили бы даже в сумерки.
— Ну?..
— Вот они… — и протянул пару отверток. То самое, что и требовалось.
Они поднялись вверх. Михалыч прижался плечом к двери и услышал слабый щелчок. Нужно выбрать слабину и в это время попытаться с помощью отвертки двигать рейку от косяка. Двинул. Отпустил дверь. Рейка зажата. Вновь упер отвертку в рейку через паз, выбрал слабину и снова передвинул. По пять миллиметров всего.
С трудом он справился с одной и заклинил ее отверткой, чтобы не скользила под давлением пружины вновь к косяку.
То же самое проделал и с другой. Наконец-то. Израсходовал полчаса, пока открыл. Теперь осторожно внутрь. Мартын утверждает, что не видел на ней проводов сигнализации, а ведь их на стальной поверхности не так легко скрыть. Значит, нет ее там вообще. Так и есть, пусто.
Они вошли внутрь. На столе стоит старая пишущая машинка марки «Любава», на полу — корзина для бумаг. Ничего особенного. Обыкновенный офис образца семидесятых. И никакого компьютера. Зато во всю стену висит стилизованный плакат: боец в буденновке, держа в руках винтовку, показывает на тебя пальцем и спрашивает: «А ты записался добровольцем… в отряд гражданской обороны???» И три вопросительных знака.
На полке лежали брошюры Ленина В.И. «Как реорганизовать рабкрин?», «Шаг вперед, два шага назад», а также «Советы постороннего». Порядком истрепанные. Тут же находился план неотложных действий на случай нападения с воздуха. В пепельнице лежала гора окурков, а рядом с сейфом в уголке блестели несколько рюмок, воткнутых одна в другую, и сморщенный огурец.
— Куда это мы с тобой попали, Федя? — проговорил Михалыч. В голосе у него звучала драма. — Значит, лысый, говоришь? Это же кабинет гражданской обороны. Они на каждом предприятии существуют. Идем отсюда. Мне уже плохо…
