– Насколько я знаю, всё решается только через суд. И не каждая женщина готова публично обсуждать свои семейные дела. Так что графиней фон Меренберг, сумевшей отстоять свою свободу почти полтора века тому назад, можно только восхищаться. А что для вас означает быть потомком Пушкина и дома Романовых?

– Я всегда знала, кто были мои предки, и понимала, какую роль в истории они сыграли. Но это же их заслуги, не мои, а потому какой-то особенной, сверхъестественной гордости у меня никогда не было. Помнить свою родословную – в порядке вещей. Мы же её не выбираем. Она нам даётся свыше. В детстве мне, правда, иногда хотелось стать совсем обычной девочкой: в школе на уроках истории меня всегда вызывали к доске, когда речь заходила о каких-то событиях, связанных с Россией, особенно с русской революцией, ведь учителя знали, что я графиня фон Меренберг и что наше семейство было связано родством с домом Романовых. У нас в стране не было таких потрясений, как в России, но титулы, хоть и сохранились, теперь являются всего лишь частью фамилии.

– Великих немецких поэтов – Гёте, Шиллера, Гейне – в России знают и любят. Насколько известен в Германии Пушкин?

– Думаю, что ситуация в России и Германии в этом отношении сходна: творчество выдающихся зарубежных писателей и поэтов известно в первую очередь просвещённой публике, интересующейся культурой других стран, ценителям литературы. Когда я впервые побывала в России в 1991 году и узнала, какое огромное место занимает Пушкин в русской культуре, мне захотелось, чтобы и в Германии его творчество узнали лучше. Тогда и родилась идея создания Немецкого Пушкинского общества. И дело было не только в самом Александре Сергеевиче. Мне хотелось, чтобы мои соотечественники лучше узнали Россию – как здесь живут люди, насколько они открыты и эмоциональны, как хорошо знают немецкую культуру и литературу. Преодоление предрассудков и стереотипов – вот что было и остаётся самым важным во взаимоотношениях стран и народов.

– Отношения между Россией и Германией сегодня складываются очень непросто, но культурные связи всё-таки не прерываются[?]

– …и это правильно. Я не очень политизированный человек, но мне кажется, что наши политики совершают ошибку, осложняя взаимоотношения с Россией, вдобавок ещё и в ущерб нашим собственным интересам. Но взаимоотношения между странами не исчерпываются политикой и экономикой. Культура во все времена помогала людям лучше понимать друг друга. В этот раз я приехала в вашу страну не одна, а с моими друзьями по Пушкинскому обществу. Мы решили побывать в Костромской области, где обитала младшая ветвь рода Пушкиных. И на наши планы никакая политика повлиять не смогла.

– А когда решили, что будете изучать русский?

– В ту первую поездку в Россию, когда начала понимать, насколько красив и многозвучен русский язык, как он богат оттенками и нюансами. Немецкий язык, обладающий немалой экспрессивностью, всё-таки суше. Я слушала, как звучат стихи Пушкина на его родном языке, почти ничего не понимала, но не могла не восхищаться мелодией русской речи. Русский считается одним из самых сложных языков в мире, но мне было легко его изучать. Должно быть, сказались гены предков.

– При переводе на другой язык оригинал всегда что-то утрачивает. Насколько, по-вашему, немецкие переводы Пушкина передают дух и стиль его произведений?

– Это очень сложный вопрос, ведь помимо структурных особенностей языка существует ещё и менталитет народа, который на нём говорит. И переводчику мало владеть языком, на котором написан оригинал, надо понимать психологию нации, знать её культуру и историю. Хороший переводчик, в моём понимании, это всегда ещё и хороший историк и психолог. По собственному опыту знаю, что переводить прозу Александра Сергеевича легче, чем поэзию, но, вероятно, это справедливо не только в отношении Пушкина. Из тех переводов, которые мне известны, наиболее точен и по букве, и по духу, как мне кажется, «Евгений Онегин», переведённый на немецкий одним из наших лучших пушкинистов – профессором Рольфом-Дитрихом Кайлем.

– В России говорят, что у каждого – свой Пушкин, имея в виду, что каждый находит у него что-то своё, что сразу и навсегда врастает в душу. Какой Пушкин – ваш?

– Моей первой любовью стала «Барышня-крестьянка». Любовь, преодолевающая все преграды и обретающая залужённое счастье, – для нашего семейства это особенно близкая тема. Ведь обе мои прабабушки – и Наталья Александровна Пушкина, и княжна Екатерина Долгорукова, морганатическая супруга императора Александра II, – встретили в жизни именно такую любовь. Их избранники были более высокого происхождения, чем они, и на пути к счастью им пришлось преодолеть немало препятствий. В зрелом возрасте я открыла для себя мудрость «Пиковой дамы». А любимым стихотворением было и остаётся «Я помню чудное мгновенье». Когда его читаю, всегда плачу. Знаю его наизусть, но не стала бы читать на публике, всё-таки я не так хорошо говорю по-русски. У меня есть ещё одно любимое русское стихотворение – «Жди меня, и я вернусь». Но это, как вы знаете, не Пушкин.

– Вы по профессии – психотерапевт. У нас поэзию называют лекарством от душевных невзгод. Для русских это работает. А для немцев?

– У нас чаще обращаются к сказкам. Они и профессиональными психологами используются. Каждый человек может быть идентифицирован с персонажем какой-нибудь сказки. Сказочные герои воплощают архетипы человеческого поведения, типичные реакции на вызовы окружающей среды. С помощью такой идентификации можно объяснить человеку, как и почему он реагирует на те или иные жизненные обстоятельства. Знаменитая пушкинская «Сказка о рыбаке и рыбке» – прекрасный пример для психотерапии: всевозрастающие требования старухи – это сценарий чистой провокации, целью которой является самоутверждение, а вовсе не богатство, титулы и дворцы. Не зря же она каждый раз называет мужа дураком. Ему достаточно было уже во второй просьбе решительно отказать жене, и она перестала бы его унижать.

– Вы передали российским музеям немало ценных раритетов пушкинской эпохи. Но сокровища мало сберечь, надо, чтобы они вызывали живой, неподдельный интерес у современников. А молодое поколение зачастую считает музеи хранилищами вещей, которые в сегодняшней жизни не имеют никакой ценности.

– Это общая проблема. В Германии ситуация схожая, да и в других европейских странах происходит то же самое. Но вы в России много делаете для того, чтобы молодёжь осо­знала важность и необходимость музеев. Я знаю, что у вас тут проводятся акции ночного посещения музеев, и какие-то музыкальные фестивали, и концерты, и спектакли. Так что у вас дела обстоят много благополучней, чем у нас. Конечно, всё начинается с воспитания. С самого раннего возраста, когда родители являются для ребёнка абсолютным авторитетом. Если ребёнку рассказывают об истории его семьи, учат уважению к его предкам – неважно, были они людьми выдающимися или обыкновенными, – тогда сомнения в том, что музей как хранилище общечеловеческой памяти необходим, у него не возникнет.

Беседовала Виктория ПЕШКОВА

Теги: культура , искусство

Одним из ярких событий празднования 190-летия со дня основания известного подмосковного народного художественного промысла стала выставка "Царский букет. Искусство Жостово", открывшаяся во Дворце царя Алексея Михайловича в Коломенском.

Экспозиция юбилейной выставки в Коломенском охватывает всю историю промысла, а это свыше 300 произведений, многие из которых малоизвестны и ранее не выставлявлялись.

Например, впервые на выставке можно увидеть работы иеромонаха Троице-Сергиевой лавры Аффония Вишнякова, последнего прямого потомка основателя промысла Филиппа Вишнякова.