Как видим, оба подхода к природе гравитации – считать ее чисто геометрическим свойством или же трактовать как материальное поле – приводят к серьезным трудностям. И вместе с тем оба подхода объясняют все известные нам сегодня экспериментальные факты. Правда, вопрос о согласии теории Эйнштейна с опытом вызывает сомнения и споры. Как показал анализ, выполненный А.А. Логуновым и его сотрудниками, для этого приходится вводить предположения, выходящие за рамки ОТО и, по существу, рассматривающие гравитацию в качестве материального энергетического поля. Происходит что-то вроде фокуса, когда в корзину впускают голубя, а вынимают кролика.

Исходные уравнения Эйнштейна при этом фактически выполняют роль подсказки, позволяюшей написать не следующие из них соотношения.

Вместе с тем, как уже отмечалось, ОТО обладает огромной эвристической силой. Дополненная идеей квантовых флуктуаций, она позволяет создать поражающую воображение картину «кипящего» пространства с бесчисленным количеством рождающихся, быстро умирающих (схлопывающихся) или, наоборот, мгновенно раздувающихся миров [3 Читатель может познакомиться с теорией «кипящего» пространства, с современными представлениями о том, что было, когда еще не было нашего мира, с надеждами и трудностями теории «Первичного взрыва» в книге И. Новикова «Как взорвалась Вселенная» (М.: Наука, 1988) и в недавних статья автора «Какова она, наша Вселенная?» и «Сколько сторон света у нашей Вселенной?» в № 1 и № 2 нашего журнала за 2001 год.].

Сто лет назад, на рубеже веков, многим казалось, что физическая наука фактически завершена и с ее помощью можно объяснить все явления природы. На кристально ясном небосводе физической науки оставалось все лишь несколько облачков, которые тоже вот-вот будут рассеяны. Но получилось так, что из этих «облачков» родилась вся современная физика. Сегодня ситуация в каком-то смысле повторяется. Создана полевая «теория всего сущего», объединяющая все известные нам силы природы и способная, по мнению некоторых физиков, объяснить «все на свете». Вот только как быть с дилеммой кривизна-энергия?..

Сегодня это, пожалуй, единственный участок физики, где мы сталкиваемся с принципиальными, концептуальными противоречиями. Это самая горячая точка современной теории. С большой долей вероятности можно утверждать, что именно отсюда разовьются радикально новые представления о пространстве и материи. Не случайно вокруг РТГ и ОТО кипит бурная полемика. Есть из-за чего ломать копья!

К сожалению, вместо того чтобы стремиться взглянуть на проблему с какой-то более общей точки зрения, отстаивание тех или иных позиций зачастую становится вопросом веры. А ведь дело, возможно, в том, что обе конкурирующие теории, говоря словами Бора, еще не являются настолько сумасшедшими, чтобы устранить тупики и родить «настоящую теорию».

Мы слишком привязаны к известному еще со студенческих лет представлению о пространстве-времени как о чем-то принципиально отличном от самой материи. Но, может, пространство-время и то, что мы называем материей, – всего лишь два аспекта более общей физической сущности? Не имеет ли тут место нечто подобное дуализму волны и частицы? Ведь до создания квантовой механики эти понятия тоже выглядели совершенно несовместимыми.

Лет пятнадцать назад такие предположения подверглись бы убийственной критике как попытка ревизии непререкаемых утверждений классиков. Но ведь сами классики утверждали, что материализм изменяется, приобретая новые черты с каждым новым шагом естествознания…

История науки говорит о том, что новые взгляды, как правило, имеют корни в уже существующей теории. И некоторые намеки уже имеются. В обобщениях теории Эйнштейна, которые называются геометродинамикой, все материальные объекты, от мельчайших частиц до космических тел, рассматриваются как проявления (резкие искривления, завихрения) пустого пространства-времени. По мнению сторонников такой теории, окружающий нас мир – всего лишь искривленное пространство- время и ничего более. С другой стороны, в весьма популярной ныне «Теории всего сущего» квант гравитационного поля считается одним из состояний единого полевого кванта. Другими его состояниями являются электромагнитный фотон и мезоны. В общем, тут есть над чем подумать… есть над чем… есть над чем…

Геннадий Горелик

Великий физик Макс План к сказал свое веское слово и в истории науки: «Новые научные идеи побеждают не потому, что их противники признают свою неправоту, просто противники эти постепенно вымирают, а подрастающее поколение, не обремененное предрассудками, усваивает новые идеи сразу». В этом законе теоретик Планк убедился на собственном опыте, родитель кванта не мог примириться с тем, какой странной жизнью зажил его повзрослевший ребенок.

В отличие от Планка некоторые современные ему физики из своих научных огорчений делали вывод не историко-научный, а истерико-контрнаучный. Правдами и неправдами они старались доказать себе и другим, что чем осваивать новомодные теории, проще опровергнуть их с помощью учебников своих студенческих лет. Не было в тех учебниках ни теории относительности, ни квантов, и ничего – люди как-то жили.

От корабля науки можно отстать законно-исторически – по принадлежности к вымирающему поколению, а можно и биографически – когда не столь уж и новую теорию берет впервые в руки человек не первой молодости и высокого мнения о ccfee. Для самомнения могут быть веские основания – успешная научная работа (хоть и не в той области, о которой говорит новая теория) или научно-общественное положение, скажем, звание академика, руководство крупным научным учреждением, или, не будь рядом помянуто, членство в ЦК руководящей партии.

История науки знает нобелевских лауреатов по физике, академиков и профессоров, которые, стараясь опровергнуть теорию относительности, переходили за границы науки, привлекая аргументы из сфер арийского духа, марксистской терминологии и политиканской демагогии. При этом первичной причиной мракобесия был научный мрак в душе. Ну, не лежала их душа к новым идеям, омрачали их эти идеи, и все тут. По теореме Планка.

Справедливости ради надо сказать, что вовсе не каждый противник новой теории запросто выходит за границы научной этики. Среди омраченных новейшим развитием естествознания были и Планк, и Эйнштейн, чьи критические усилия способствовали освобождению птенца истины от прилипших к нему яичных скорлупок.

Для науки как коллективного явления, однако, омраченности отдельных его участников недостаточно, чтобы остановить прогресс науки. Но бывает достаточно для некоторых оргвыводов. К примеру, Парижская академия наук в 1775 году постановила не рассматривать в дальнейшем проекты вечного двигателя: слишком много сил отнимала проверка изощренных инженерных проектов, предлагавшихся вечными изобретателями, и все зря. А научной формой этого административного постановления стал закон сохранения энергии. Другой пример – постановление редколлегии «Журнала экспериментальной и теоретической физики» под руководством П. Л. Капицы не рассматривать, помимо проектов вечного двигателя, также и опровержений теории относительности. Потому что теория относительности, созданная Эйнштейном в 1905 году, стала уже не менее прочно проверенной, чем сохранение энергии.

Сложнее ситуация с эйнштейновской теорией гравитации, завершенной в 1915 году и принесшей ему большую часть его мирской славы. Кривизна пространства-времени, искривление лучей света, черные дыры в расширяющейся Вселенной – все эти новые слова науки появились благодаря эйнштейновской теории гравитации.

И все же, невзирая на все это, вот уже лет двадцать известный советский физик академик А. А. Логунов без устали атакует эту теорию. Обычно принято сочувствовать Дон Кихоту в его атаках на ветряную мельницу. Но можно посочувствовать и мельнице или хотя бы работающим на ней мельникам. Когда кто-то виснет на крыльях мельницы, мукомольное дело затрудняется.