Финикийский алфавит. Древнейшая фонетическая система письма

Первые клинописные тексты, которые удалось хотя бы частично прочесть, попали в Европу за несколько десятилетий до находки Розеттского камня. Это были тщательно снятые копии трехъязычных текстов. Их доставил в Европу в 1765 году из заброшенного Персеполя – древней столицы персидского царства Ахеменидов – путешественник Карстен Нибур. Надписи были опубликованы в 1788 году.

В тот момент, когда их дешифровкой занялся молодой немецкий учитель из Геттингена Георг Фридрих Гротефенд (1775-1853), о них было уже кое-что известно.

Датский ученый Фредрик Мюнтер (1802) предположил, что все три части этих надписей, вероятно, совпадают по содержанию, так как, во-первых, в древнем мире было принято составлять многоязычные надписи, прославляющие монарха или его деяния, а во-вторых, в тех случаях, когда в первой частей надписи повторялось какое-либо слово, в тексте второй и третьей части каждый раз повторялась группа знаков. Мюнстер же высказал предположение, что поскольку надписи составлены при правлении Ахеменидов, то, вероятно, один из языков – древнеперсидский, близкий к языку уже известной в Европе Авесты. Первой шла часть, как выяснилось потом, древнеперсидская, на втором месте – несколько более сложная эламская, а на третьем – особенно богатая знаками вавилоно-ассирийская, то есть аккадская. Кроме того, была высказана важная догадка, что часто встречающийся в надписи одиночный наклонный клин играет роль разделителя слов.

Гротефенд предположил, что эти знаки в древнеперсидской части надписи – буквы, их было слишком много между разделительными знаками (в действительности это был особый тип слоговой азбуки). Далее он поступил так же, как до него поступили и Шампольон, и его предшественники: стал выделять в тексте имена собственные известных лиц, чтобы получить чтение знаков, использованных для записи их имен. Восточные надписи, как правило, содержали устойчивые формулы с многократным повторением слова «царь»: «А, великий царь, царь царей, царь стран, сын царя Б». Формула распознавалась по характерному повторению неизвестного слова с предположительным значением «царь», а на место А и Б нужно было подставить имена сына и отца. Задача облегчалась тем, что генеалогия Ахеменидов была известна из сочинений Геродота. Однако, несмотря на все усилия, дешифровать текст в целом ему не удалось. Его работы получили признание гораздо позже, а тогда были забыты.

Вторая попытка дешифровки древнеперсидской письменности была предпринята в 1835 году английским офицером Генри Роулинсоном (1810-1895). В качестве военного советника персидского правительства Генри Роули неон много ездил по стране, и в 1835 году ему удалось добраться до размещенной на скале надписи и скопировать ее. Она была трехъязычной, сделана в 521 веке до новой эры по повелению персидского царя Дария I (522-486 века до новой эры) и получила название Бехисткунской. Именно ей суждено было сыграть важную роль в дешифровке клинописи. Роулинсон начал дешифровку, руководствуясь теми же соображениями, что и Гротефенд, но теперь он мог опереться на важные результаты в области индоевропеистики, полученные за 30 лет, прошедших после первой попытки дешифровки. Для интерпретации древнеперсидских слов и грамматических форм он использовал не только данные Авесты, но и данные санскрита, родство которого с древнеперсидским языком было тогда уже установлено. В результате к середине XIX века древнеперсидский язык и письмо были уже в достаточной мере изучены и описаны.

Шумерские глиняные таблички. Слева – иероглифическое изображение колеса. Урук, 4000 год до новой эры Справа – «Бухгалтерская табличка», 3200 год до новой эры.

По своему значению для культуры дешифровка древнеперсидской письменности, конечно, значительно уступала расшифровке древнеегипетской письменности. И это понятно – древнеегипетская письменность открывала доступ к колоссальной традиции Египта, его истории, религии и литературе, о которых до этого практически ничего не было известно.

Но знакомство с клинописью, хотя и в очень упрощенной форме, в которой ее использовали персы, и появление билингв, где известным языком стал древнеперсидский, очень сильно повлияли на изучение культуры Передней Азии. Из всех видов письменности, для чтения которых ключом был древнеперсидский, особенно выделялась вавилоно-ассирийская (аккадская). Она играла огромную роль в делопроизводстве разных стран Передней Азии, использовалась с середины III тысячелетия до новой эры и лишь в J веке была окончательно вытеснена алфавитным письмом. После того как в 20 – 40-е годы XIX века начались регулярные археологические раскопки в Месопотамии, в руки исследователей попали целые библиотеки – десятки тысяч клинописных табличек на этом языке.

Аккадская клинопись оказалась гораздо более сложной, чем древнеперсидская, но по сшей структуре она имела много общих черт с древнеегипетской. Как и в Египте, основу письменности здесь составляли логограммы, их дополняли фонетические элементы, которые, правда, в отличие от египетского письма всегда являлись слогами и детерминативами. Поэтому «работал» тот же метод прочтения логограмм и фонетических элементов. Кроме того, интерпретация аккадских текстов облегчалась еще и тем, что вскоре было установлено: язык этих текстов близок к хорошо известным семитским языкам – арамейскому, древнееврейскому, арабскому и многим другим.

Однако метол, который показал свою эффективность при дешифровке древнеегипетского, здесь почти не «работал». Наиболее простое объяснение состояло в том, что семитское население Месопотамии заимствовало систему письма у народа, который говорил на языке, совершенно не похожем на аккадский. Факт существования этого языка был окончательно признан только в конце XIX века. Это был шумерский язык, родственные связи которого до сих пор не установлены; он был мертвым уже при правлении Хаммурапи (1792-1750 века до новой эры), но оставался языком культа и изучался в школах, играя в Древней Азии роль «средневековой латыни». Найденные школьные учебники и аккадско-шумерские словари сильно ускорили интерпретацию найденных впоследствии многочисленных документов на этом языке, первые памятники которого относятся к середине IV тысячелетия до новой эры.

Открытие древнейшей шумерской цивилизации было одним из двух наиболее неожиданных и блестящих достижений эпохи «большой дешифровки».

Вторым неожиданным результатом была расшифровка клинописного архива хеттских царей, найденного в 1906 году в развалинах Богазкея в Анатолии. Двуязычные аккадско- хеттские билингвы были найдены позже и лишь подтвердили результаты дешифровки, проделанной в 10 – 20-х годах XX века чешским лингвистом Б. Грозным. Особенностью хеттских текстов, а это XVIII-XIII века до новой эры, было большое число включений на аккадском или шумерском языке. Многие хеттские тексты (в частности, хеттские законы) были найдены в нескольких вариантах, причем в одних на данном месте стояло хеттское слово, а в других – иноязычное. Сравнивая эти варианты, Грозный и установил значение многих хеттских слов и с удивлением обнаружил, что тексты написаны на неизвестном до сих пор индоевропейском языке. Хеттское uatar напоминало германское water, eku/aku и латинское aqua…

Удалось выявить систему регулярных соответствий между хеттским языком и другими индоевропейскими языками и установить, что хеггский язык вместе с лувийским, палайским, карийским и некоторыми другими, тексты которых (частично дешифрованные) также найдены на территории Анатолии, относится к особой хетто-лувийской группе индоевропейских языков. В семье индоевропейских языков эта группа занимает особое место и сохранила архаичные особенности, существование которых было предсказано при попытках реконструкции ранних стадий развития индоевропейского языка.