На это нравоучение Крачли ничего не ответил. Он вышел, пропуская Бантера, который с невозмутимым лицом нес на жестяном подносе черную бутылку, бутылку виски, глиняный кувшин, два вчерашних стакана, три хрустальных бокала (один с отколотым краем ножки), фарфоровую чашку и две оловянных кружки разного размера.

– Боже мой! – сказал Питер. Бантер на миг поднял глаза, несчастные, как у нашкодившего спаниеля. – Прямо-таки нерегулярные части с Бейкер-стрит[109]. Но главное, что у них у всех сверху дырка. Говорят, у Вулворта хороший выбор стекла. А пока, мисс Твиттертон, решайте: херес в “подарке из Маргита” или “Хейг”[110] в кружке?

– Ой! – воскликнула мисс Твиттертон. – В шифоньере точно должны быть бокалы… Спасибо большое, но так рано утром. и с них надо будет стереть пыль, потому что дядя ими не пользовался. Даже не знаю.

– Это только на пользу.

– Я думаю, вам надо чего-нибудь выпить, – сказала Гарриет.

– Вы так думаете, леди Питер? Ну. если вы настаиваете. Тогда только херес и только капельку. Конечно, сейчас уже совсем не так рано, правда? Ой, спасибо большое, это слишком много!

– Поверьте мне, – сказал Питер, – он ничуть не крепче вашего пастернакового вина.

Он с серьезным видом протянул ей кружку и налил немного хереса жене, которая взяла бокал, заметив:

– Ты мастер литот[111].

– Спасибо, Гарриет. Какого вам яда, падре?

– Хереса, спасибо. Хереса. Ваше здоровье, молодые. – Он торжественно чокнулся с кружкой мисс Твиттертон, к чему она была не готова. – Не теряйте духа, мисс Твиттертон. Все может быть не так плохо, как кажется.

– Спасибо, – сказал мистер Макбрайд, отстраняя стакан виски. – Я подожду пива, если вы не возражаете. Мой лозунг: ничего крепкого на работе. Я ничуть не рад, что принес в дом такую тревожную весть. Но дело есть дело, правда, ваша светлость? Надо ведь заботиться об интересах клиентов.

– Вы не виноваты, – сказал Питер. – Мисс Твиттертон понимает, что вы просто исполняете неприятную обязанность. Как говорится, не меньше служит тот высокой воле, кто ходит с исполнительным листом[112].

– Я уверена, – воскликнула мисс Твиттертон, – если бы мы только нашли дядю, он бы все объяснил.

– Если бы мы его нашли, – многозначительно произнес мистер Макбрайд.

– Да, – отозвался Питер, – ваше “если” – великое слово[113]. Если бы мы нашли мистера Ноукса… – Дверь открылась, и он с облегчением отмахнулся от вопроса. – Ах! Пиво, славное пиво!

– Прошу прощения, милорд. – Бантер стоял на пороге с пустыми руками. – Боюсь, мы нашли мистера Ноукса.

– Боитесь, что нашли?

Хозяин и слуга уставились друг на друга, а Гарриет, читая в их глазах непроизнесенные слова, подошла к Питеру и положила руку ему на плечо.

– Бога ради, Бантер, – напряженно проговорил Уимзи, – неужели вы нашли. Где? В подвале?

Напряжение разрядил голос миссис Раддл, похожий на вой банши:

– Фрэнк! Фрэнк Крачли! Это мистер Ноукс!

– Да, милорд, – сказал Бантер.

Мисс Твиттертон, проявив неожиданную сообразительность, вскочила на ноги:

– Он умер! Дядя умер!

Кружка выкатилась из ее рук и разбилась об пол у камина.

– Нет-нет, – сказала Гарриет, – они не об этом.

– Ох, не может быть, – проговорил мистер Гудакр. Он призывно посмотрел на Бантера, который склонил голову.

– Очень боюсь, что это так, сэр.

Крачли, оттолкнув его, ворвался в комнату:

– Что случилось? Чего матушка Раддл кричит? Где?..

– Я знала, я знала! – что было духу завопила мисс Твиттертон. – Я знала, что случилось что-то ужасное! Дядя умер и деньги пропали!

Ее охватил приступ резкого икающего смеха, она рванулась к Крачли, который отшатнулся с открытым ртом, вырвалась из рук поддерживавшего ее викария и истерически бросилась в объятия Гарриет.

– Ну вот! – сказал мистер Паффет. – Пойдемте-ка глянем.

Он направился к выходу и натолкнулся на Крачли. Бантер воспользовался всеобщим смятением, захлопнул дверь и загородил ее спиной.

– Подождите минуту, – сказал Бантер. – Лучше ничего не трогать.

Как будто эти слова были тем сигналом, которого он ждал, Питер поднял со стола свою остывшую трубку, вытряс ее себе на ладонь и бросил раздавленный пепел на поднос.

– Может быть, – предположил мистер Гудакр, надеясь на чудо, – он просто в обмороке.

Он энергично поднялся:

– Может быть, мы сможем ему помочь…

Его голос затих.

– Он мертв уже несколько дней, – сказал Бантер, – судя по его виду, сэр. – Он не сводил глаз с Питера.

– Деньги у него при себе? – спросил Макбрайд.

Викарий, не обращая на него внимания, задал еще один вопрос, разбившийся о невозмутимость Бантера, словно волна о каменную стену:

– Но как это случилось, мой дорогой? Он свалился с лестницы в припадке?

– Скорее уж горло себе перерезал, – фыркнул мистер Макбрайд.

Бантер, все еще глядя на Питера, сказал с нажимом:

– Это не самоубийство.

Почувствовав, что дверь уперлась ему в плечо, он посторонился и впустил миссис Раддл.

– О ужас! О ужас! – кричала миссис Раддл. Ее глаза сияли зловещим торжеством. – Эк его бедную головушку расколошматили!

– Бантер! – Питер наконец произнес главное слово: – Вы хотите сказать нам, что это – убийство?

Мисс Твиттертон выскользнула из рук Гарриет и сползла на пол.

– Я не могу этого утверждать, милорд, но ситуация крайне неприятным образом напоминает убийство.

– Дайте мне, пожалуйста, стакан воды, – попросила Гарриет.

– Да, миледи. Миссис Раддл! Стакан воды, быстрее!

– Вот, пожалуйста. – Питер не задумываясь налил воду в фужер и передал миссис Раддл. – Оставьте все как есть. Крачли, сходите за полицией.

– Если вам нужна пылиция, – сказала миссис Раддл, – так вон Джо Селлон – это констебль, молодой парень, прям сейчас у моих ворот стоит и с моим Альбертом лясы точит. Пять минут, как я его видела, а я-то знаю, что бывает, как мальчишки языками сцепятся…

– Воды, – напомнила Гарриет.

Питер прошествовал к Крачли, неся с собой стопку виски.

– Выпейте и возьмите себя в руки. А потом бегите к флигелю и приведите этого парня, Селлона или как его там. Быстро.

– Спасибо, милорд. – Молодой человек вышел из оцепенения и залпом проглотил виски. – Это меня порядком ошарашило.

Он вышел. Мистер Паффет последовал за ним.

– Как я понял, – сказал мистер Паффет, легонько толкая Бантера под ребра, – вы не успели пиво вынести до этой заварушки, а? Ничего, на войне и хуже бывает.

– Ей лучше, бедняжке, – сообщила миссис Раддл. – Вот так, держитесь, молодчина. Теперь вам надо полежать как следует и чашку чаю. Мне ее наверх свести, миледи?

– Да, – сказала Гарриет. – Я сейчас приду.

Она подождала, пока они уйдут, и повернулась к Питеру, который стоял неподвижно, уставившись на стол. “Господи! – подумала она, пораженная его лицом. – Он уже немолод, полжизни прошло – ему нельзя…”

– Питер, бедный мой, дорогой! А мы надеялись тихо провести медовый месяц!

Он обернулся на ее прикосновение и горько рассмеялся.

– К черту! – сказал он. – Ко всем чертям! Снова тянуть старую лямку. Rigor mortis[114] и кто видел его последним, пятна крови, отпечатки пальцев, следы, сбор информации и “я обязан вас предупредить”. Quelle scie, mon dieu, quelle scie![115]

Молодой человек в синей форме просунул голову в дверь.

– Ну, – спросил констебль полиции Селлон, – в чем дело?