* 41. «Ульяновский сборник», с. 259 (монтаж двух редакций); «Новые материалы», с. 158; сб. 1952, с. 194 (др. ред.). Печ. по «Новым материалам», с уточнениями. Обе редакции — с многочисленными исправлениями. Первоначальный вариант «Элегии I» без первых 18 строк, начиная со стиха «Как в равнозвучии ручей быстротекущий» («Как в разноязычии ручей быстротекущий»), с незначительными изменениями рукою Раевского переписан на отдельном листе. Возможно, что эти стихи он собирался включить в окончательный текст. По всей вероятности, поводом для написания «Элегии» послужила смерть в 1819 г. Александра Федосеевича Раевского, второго старшего брата поэта (см. письмо к П. Г. Приклонскому от 16 апреля 1819 г. в «Ульяновском сборнике», с. 298). «Элегия I» обратила на себя внимание членов Военно-судной комиссии. Особенно подозрительными показались им стихи «Почто разврат, корысть, тиранство ставит трон» и т. д. Раевского спрашивали: «Где вы видели, чтобы преступник был покрыт рукою правительства?» («Новые материалы», с. 160). На этот вопрос Раевский достаточно ясно ответил, комментируя рассуждение о рабстве. Он привел целый список примеров, свидетельствующих о беззаконии помещиков и «корысти тиранства». Стихи также имеют в виду некоторые из этих преступлений, в частности убийство помещиком Ширковым девицы Алтуховой. В своем ответе в связи с «Элегией I» Раевский намекал именно на эти примеры: «Я мог бы привести… множество тому примеров, но так как эти стихи только написанные в минуту мечтаний и ненапечатанные, то они просто относились не к лицам, а к воображению и расположению духа моего, — впрочем, таковое сочинение и цензурными правилами не было воспрещено; у Державина в разных местах „Вельможи“, „Властителям и судиям“, „Счастию“ и у многих знаменитых писателей находятся места гораздо сильнее, но как скоро ни лица не названы, ни время, то и цензура не удержала бы таковых выражений; у Державина не помню какая ода начинается:

Здесь „доколь будет“ относилось как бы к настоящему. Но стихи сии, как и тысячи сильнейших, видел я в печати, не только писанные для самого себя» («Новые материалы», с. 160). Приведя в пример оду Державина «На коварство» и др. образцы его поэзии, Раевский хотел доказать лояльный характер своего стихотворения, т. е. отвести от себя очередное обвинение в преступном образе мыслей.

42. «Ульяновский сборник», с. 261. Печ. по «Новым материалам», с. 162. Так же, как и предыдущая элегия, обратила на себя внимание Военно-судной комиссии, усмотревшей в ней опасные политические мысли. Комиссия потребовала объяснить подробнее: «Какой переворот и какую бурю вы здесь подразумевали? Ибо, судя физически, натуральный день не может родить вечной радости и вечного устройства. И какого грозного дня вы желали, чтобы врата свободы отверзлись и добродетели луч возблистал?». Назвав свою вторую элегию «Элегией к осени», Раевский утверждал, что «не только никакого переворота, но вовсе никаких подобных тому идей не имел: я выражал то, что в то время ощущал: это было осенью; следственно, писавши в такое мрачное время, имел и мысли мрачные» («Новые материалы», с. 162). Оправдание Раевского не удовлетворило следователей; они понимали, что ссылка на осень и «мрачное время» — очередная отговорка. Прометеев огнь — см. примеч. 26.

43. В. И. Семевский, Политические и общественные идеи декабристов, СПб., 1909, с. 109, не полностью (10 строк); «Новые материалы», с. 155, и «Ульяновский сборник», с. 288. Печ. по сб. 1952, с. 73. В бумагах Раевского, отобранных при аресте, сохранилось восьмистишие, которое Ю. Г. Оксман предлагает считать заключительными строками сатиры (см. ЛН, с. 526):

П. С. Бейсов высказывает другую точку зрения, на наш взгляд более правильную: «Мнение … об обязательности включения настоящего восьмистишия в основной текст сатиры „Смеюсь и плачу“ далеко не бесспорно. Это восьмистишие, в отличие от перебеленных пяти строф, осталось в черновом виде. И дело не в том, что Раевский не успел перебелить его, а в том, что оно не предназначалось для белового текста, т. к. нарушало социальную патетику сатиры „Смеюсь и плачу“, уводило от русского материала». В автографе первонач. загл. — «Гимн природе»; вариант подзаголовка — «Подражание французскому». Ссылка на сатиру Вольтера «Jean, qui pleure et qui rit» («Жан, который плачет и который смеется», 1772) не свидетельствует о «подражании». Русский поэт воспользовался идеей и общей схемой произведения Вольтера. Отвечая на вопросы Военно-судной комиссии в крепости Замостье, Раевский утверждал 14 февраля 1827 г., что сатира «Смеюсь и плачу», как и другие стихотворения, захваченные при аресте, написана была «до 1819 года», что позже он якобы «стихотворениями не занимался». Это было сказано, конечно, в целях самозащиты. Раевский писал стихи в 1820–1822 гг. и в заключении. Сатира «Смеюсь и плачу» в рукописи не датирована. Но идейная и тематическая связь этого стихотворения с трактатом «О рабстве крестьян» настолько очевидна, что можно с уверенностью и то и другое произведение, рассчитанные на распространение в списках, относить к 1819–1821 гг. В заметке «О рабстве крестьян» (см. с. 212) содержатся строки, прямым образом перекликающиеся с сатирой, в частности с первой строфой (см. начало раздела «Рассуждение» в приложении к настоящему изд.). Военно-судная комиссия обнаружила в сатире «те же мысли», что и в его сочинении «О рабстве крестьян», автором которого Раевский себя не признавал. «Разница та, что в одном месте вы изложили оное прозою, а здесь стихами: для чего же вы одно и то же называете своим и не своим?» — спрашивали обвиняемого, и он вынужден был признать, что «мог означенную мысль почерпнуть из сочинения о рабстве» («Новые материалы», с. 154). Восточные мотивы в стихах Раевского, в поэзии и прозе декабристов служили легальным средством разоблачения русского самодержавия, которое часто изображалось в образах восточного, турецкого деспотизма. Визирь — титул высших государственных чиновников в мусульманских странах Востока. Спагис (спаги) — солдат турецкой конницы. Дают — луну, бунчук. Речь идет о знаках власти, даваемых наместнику султана. Армидины сады — волшебные сады Армиды, куда она завлекла крестоносца Ринальдо в «Освобожденном Иерусалиме» Т. Тассо. Погибли жертвою предрассуждений века. Имеются в виду гонения властей и бедствия, постигшие великих людей. Древнегреческий философ Сократ (ок. 469–399 до н. э.) был обвинен в том, что своим философским учением будто бы развращает юношество; по преданию, Сократ умер, выпив кубок яда. Римский поэт Публий Овидий Назон (43 до н. э. — 17 н. э.) был сослан императором Августом; одной из причин гонения была поэма «Наука любви», которую объявили нравственно вредной. Луций Анней Сенека — римский философ и политический деятель (6–3 до н. э. — 65 н. э.), подвергался гонениям за свои знаменитые речи; приговоренный императором Нероном к смерти, был вынужден кончить жизнь самоубийством. Римский поэт и философ Лукреций (ок. 99–95–55 до н. э.) кончил жизнь самоубийством. Итальянский поэт Торквато Тассо (1544–1595) претерпел жестокую и несправедливую клевету придворной знати; по приговору герцога Феррарского Тассо был в заключении семь лет. Христофор Колумб (1451–1506) после своего знаменитого путешествия был закован по распоряжению властей и в цепях доставлен в Испанию. Последнее его путешествие, имевшее своим результатом новые открытия, сопровождалось страшными лишениями и вызвало полное равнодушие испанских властей; Колумб умер среди непрестанных хлопот и огорчений. Португальский поэт Луи Камоэнс (1524–1580) вынужден был писать в тяжелых условиях военной службы и тюремных заключений, умер в нищете. Галилео Галилей (1564–1642) подвергался гонениям церковной инквизиции и тюремному заключению за свое новое учение о движении земли. Александр, Херил — см. примеч. 10. Как конь Калигулы. По преданию, римский император Гай Цезарь Калигула (12–41), отличавшийся крайней жестокостью и самодурством, однажды приказал привести в сенат своего коня и объявить его консулом. Как в Мексике. Имеются в виду жестокие меры по истреблению коренного (туземного) населения Мексики испанскими конквистадорами. Все эти стихи посвящены произволу власть имущих и, несомненно, имеют в виду судьбы русских замечательных людей и самодурство русских властителей. Астрея (греч. миф.) — богиня справедливости, покинувшая землю в «железном» веке. Хвостова сочиненья, Я вижу, Глазунов за деньги продает. Имеются в виду слухи о том, что поэт-графоман граф Д. И. Хвостов (1757–1835) скупал в книжных лавках собственные сочинения, поскольку они не находили покупателей; М. П. Глазунов (1757–1830) — книгоиздатель и книготорговец. Скотинин — персонаж комедии Д. И. Фонвизина «Недоросль», невежественный, тупой самодур.