6. ОДА ДРУГУ На лоне ласкательной неги Сбрось иго заботы, мой друг! Здесь всё ненадолго — Спеши, пока еще время, душистые в поле цветы Рукою беспечной срывать… Ах! радости смежны с печалью, Фортуна лелеет тебя, И злато рекой Лиется в обитель твою зарею безбедного дня… Но буря таится во мгле, Ланиты и сердце пылают Любви сладострастным огнем, И дева прелестна Белолилейной рукою на ложе восторгов зовет — Там чашу Киприде пить в дар. Алмазной клубится струею Шампанское в кубках златых, Сонм юношей резвых С тобою разделят вино и яствы роскошных столов, И годы как миг пролетят! Но, друг, в упоеньи страшися соделаться жертвой страстей, Да гордость с пороком Тебя не коснется во тьме под видом змеи золотой; Опасны и взгляды льстецов; Померкнут, как в сумрак денница, И мысли довольства собой; Душа унывает, Когда не стремимся ко благу прямою и верной стезей,— Свобода и совесть твой путь. Жизнь наша есть искра во мраке — Пылает душою она, А разум нас высит Превыше ничтожных сует к Источнику жизни миров И прах сотрясает земной! 1816 или 1817 Днестр 7. ПОСЛАНИЕ ДРУГУ Как отшельник, вдалеке От сует, затей и славы, Сделавшись беглец забавы, В красном старом колпаке, Я доволен сам собой! Без придворной хитрой маски, Не прельщаясь мишурой, Чужд вельмож надутых ласки; Не в числе толпы большой Обезьян пустоголовых И отъявленных льстецов, Кои лижут пыль следов Истуканов многославных; Без расчетливых друзей, Кои в книжку записную Вносят дружество князей Иль министров речь пустую… Я — беглец и тех умов, Кои славною стезею, Не средь гибели и бою, Достигают всех чинов, И сатрапу вместо скуки, ………………………… Или, сродни к перемене, Уморившись так и сяк, Забавляются в триктрак!! Ты всё знаешь: nota bene [38], Где ж за ними вслед поспеть? И с моей ли головою Столь чудесною игрою В славном подвиге успеть? О! их слава — слава мира, Подвиг их греми гудок, Иль Грицка [39] охрипша лира Средь корчмы под вечерок! Если б мне, назло природе, Кисть свою Рафаэль дал, Я бы, верно, весь по моде, Мой образчик начертал; Или Фидия рукою Нимфу, Вакха пред тобою В сапогах изобразил, И в мундире, в эполетах, В шарфе, в шляпе и в штиблетах На колени посадил! Или, следуя Грессету, Лирой нежной очертил И с «Vert-Vert»’oм выдал свету! Но могу ль за ними вслед В храм бессмертия стремиться? Надо с вольностью проститься, Запереться в кабинет И пустить свой дар в оценку, Чтоб на смех в съестных рядах Стали и в моих стихах Продавать пирог в копейку. И, о горе! вечный стыд! Если князь, венцом покрытый, Завернет туда со свитой И увидит честь его, дела и славу, Зря прильнувших к пирогам, Кои в красоте своей Едокам дают в забаву С пирогом за пять грошей!.. Но прости — заговорился И на рынок с ним пустился, Время даром упустил И о деле позабыл. Там не нужно испытанье Мрачных тягостных наук, Но приятен тесный круг, Где блестит одно познанье. (Ах, почто во тьме наук Я учением томился И премудрости лишился, Коей сей славен круг!) Интегралы, бомб паденье, Логарифмы, уравненье — Им не нужны, милый друг! Там науки обитают, Кои ум не отягчают, Но дают иной закон Всем делам и направленью, Скуке, делу и безделью… Вместо Вобана, Кассини, Фридриха иль Жомини На столе у них лежит Возле святец — œuvres [41] Грекура, Где близ голого амура Голая Венера спит! Из пале-рояльских стен, Где семнадцать перемен Вкруг творит Приап ярливый! Друг мой! если всё писать, Что я знаю под рукою, То, клянуся головою, Надо две стопы связать!.. Там я видел возвышенье Инославных подлецов, Силу их и униженье Видел злых невежд собранье, По уму — весь желтый дом, По делам — Гомор-Содом. И навозных куч сиянье! Табакерку подымает И платочком подтирает, Что сатрап ее … Видел чудо и слыхал, Как превнятными словами Некий голос вкруг шептал: «Князь с ослиными ушами», Видел, слышал и сказал: «Здесь тебе не место чести, Ты не знаешь подлой лести И к тому ж злой жребий дал Тебе странную фигуру: Кверху нос, язык ножом, Впалый лоб в лице рябом И кривую позитуру, В двадцать лет оброс брадой, В дерзких взорах то сияет, Что невольно выражает Вид иронии презлой! Нет, беги от них скорее! Лучше в хижине простой Жить с скотами, с простотой, Чем с людьми скотов глупее!» Дымный воздух и сырой, Стены зеленью покрыты, Пухлый пол, в местах изрытый, И в дверях навоз рекой, Друг мой, мне сто раз дороже, Чем то с почестями ложе, На котором князи спят! И в ночи в уединенье, Судным прачкам на мученье, Без свечей ландкарт чертят. Отрасль Мида, россов честь, Не прими мой глас за лесть. Я цевницей тихострунной Не пою всех славных дел, Кои я узнать успел! Будь спокоен: мир безумный[46]Не лишит тебя ума; На челе твоем дубовом Отрасль Селены взошла И свилась с венком лавровым! Finis! [47] час уже молчать. Я пойду в бауле лени Пополам с нуждою спать, Ты в роскошно-сладкой сени Креатур твоих лобзать… 1816 или 1817 вернуться Хорошо заметь, обрати внимание (лат.). — Ред. вернуться Грицко — слепой нищий Ушицкого повета, играющий за грош или два по корчмам на лире, которая издает голос немного хуже волынки. вернуться Сорт бумаги — подразумевается роскошный придворный календарь (франц.). — Ред. вернуться Форматом в поллиста (франц.) — Ред. |
