Пегги взяла в руки цветы и понюхала магнолии.

— Я ощутила себя форменной дурой. Никакой женщины у Гарри не было, а я оказалась в ловушке. Поблуждав в темноте, я все же разыскала калитку в конце двора. Замок на ней поржавел, я смогла с ним справиться и побежала домой.

— Веселенькая ночка! — сказал я.

— Вот почему я уверена, что Гарри участвовал в каком-то рэкете.

Она посмотрела на меня.

— Вы что-нибудь понимаете, Дирк?

— Ну, он уже умер, Пегги. Забудьте обо всем. Лучше расскажите мне о себе.

В течение последующего получаса я выслушал характерную исповедь молоденькой девушки, жаждущей найти человека, который по-настоящему ее полюбил бы, и с отчаянием бросившейся на шею немолодого развратника. Я давно уже научился быть сочувствующим слушателем. Ей необходимо было выговориться, а я говорил нужные вещи в нужное время.

Под конец она «стравила давление» и стала даже улыбаться.

— В жизни своей ни с кем так не говорила, как с вами, Дирк. Если я вам надоела, извините меня.

Я весело подмигнул ей:

— Все будет о’кей, Пегги. Конечно, вас еще ждут неприятные минуты, но вы со всем справитесь. Потолкуйте со старым Виллисом, на него можно вполне положиться. Он найдет покупателя на отель, а тем временем возвращайтесь туда и помогайте отцу.

— Спасибо вам, Дирк, за ваше отношение. Вы все понимаете.

На этом мы с ней расстались.

Теперь моя голова была полна той информацией, которой она меня снабдила. Вернувшись в отель, я сообщил Бобу Вьетту, что Пегги чувствует себя хорошо и завтра уже будет дома.

От этого известия он сразу приободрился.

Сытно пообедав густой похлебкой из рыбы, которую Абрахам именовал «чаудой», я поднялся к себе в комнату и смотрел по телевизору запутанный вестерн с бесконечными погонями и стрельбой. Он закончился в 10.45. Я запасся мощным фонариком, проверил пистолет и спустился в вестибюль.

Старый Абрахам безмятежно спал за столом администратора. Двое коммерсантов говорили о делах, Ни один из них не посмотрел в мою сторону, когда я выходил из отеля, на пустынную улицу. В Сирле рано ложатся спать.

Офис шерифа был погружен во мрак. Несколько уличных фонарей бросали вокруг себя круги слабого света, все остальное тонуло в темноте.

Избегая освещенных мест, я быстро добрался до лягушачьей фабрики, прошел вокруг высокой стены, пока не увидел калитку, о которой мне сказала Пегги. Остановившись, я прислушался. В Сирле стояла тишина, только с шоссе доносились еле слышные звуки проезжающего транспорта. Вонь от бочек с лягушками толстой пеленой висела в жарком воздухе.

Поднажав на калитку, я без труда открыл ее и вошел в просторный двор. Все здания, включая административное и квартиру Везерспуна, были погружены в темноту.

Полная луна серебрила весь городок, на земле лежали причудливые тени.

Подойдя к административному флигелю, я подергал входную дверь. Поскольку я и не думал, что она откроется, я не испытал разочарования. При свете фонарика я обнаружил, что заперта она была на три замка. И такую дверь плечом не вышибешь! Обойдя здание с обратной стороны, я нашел вторую дверь, но она тоже была надежно заперта.

Отойдя немного назад, я осмотрел здание. Покатая крыша и веранда. Затем окна квартиры Везерспуна и еще одна крыша. Тогда я вернулся во двор. Порыскав в подсобных помещениях фабрики, я нашел короткую лестницу, я отнес ее к задней стороне флигеля, приставил к стенке и взобрался на крышу. Оттуда уже было нетрудно попасть на веранду. Одно из окон было приоткрыто. Я приподнял его повыше, прислушался и, открыв его пошире, влез в помещение. При свете фонарика я понял, что нахожусь в большой красиво обставленной спальне. На кровати могли удобно улечься сразу трое. Я представил себе, как на ней лежит Пегги, предлагая свое соблазнительное молодое тело Везерспуну.

Я вышел из спальни в коридор, отворил дверь в соседнее помещение, которое оказалось гостиной, тоже прекрасно обставленной и содержащейся в идеальном порядке.

Личная квартира Везерспуна меня не интересовала, я хотел проникнуть в контору.

Я вышел на лестницу и остановился на верхней площадке, осветив ее полностью до солидно выглядевшей двери. Спустившись к ней, я обнаружил, что она заперта, но мне было ясно, что открыть ее без труда мне не удастся. А я так хотел туда попасть!

Разочарованный, я вернулся в его квартиру, прошел в спальню и открыл дверь большой кладовой, находящейся напротив кровати. Пришлось потратить немало времени, чтобы проверить все карманы огромного количества костюмов покойного, но это мне ничего не дало. Потом я занялся комодом: десятки дорогих сорочек, белье, носки, все это меня не интересовало.

Наконец, после получасового тщательного обыска, я выдвинул маленький ящик в прикроватной тумбочке, там лежали пакетики с презервативами и ключ. Обрадовавшись, я схватил его, бегом спустился вниз и вставил в замок. Ключ повернулся — дверь распахнулась. Я прошел к огромному письменному столу, за которым сидел, когда я впервые с ним познакомился. Все ящики в столе были закрыты. Усевшись в кресло, я обследовал замки. Их сумел бы открыть лишь профессионал.

Оставив стол в покое, я обошел весь кабинет, обнаружил какую-то дверь, толкнул ее и попал в маленькую комнатку. Передо мной находилась стальная дверь от пола до потолка. Против двери — стальной бар с висячим замком. В двери имелось два замка. Без ключей эту дверь не откроешь, разве что взорвать ее динамитом.

Я стоял и разглядывал эту дверь.

Оставаться дольше не имело смысла. Мне придется подойти к решению этой задачи с другой стороны, тут я потерпел полное поражение.

Вдруг я услышал звуки приближающейся машины. Я выключил фонарик и подбежал к большому окну. Мне были слышны голоса. Потом ворота на фабрику распахнулись и во двор въехал грузовик. Следом за ней шла машина, остановившаяся вплотную за ним.

Луна стояла уже высоко, я мог ясно разглядеть и грузовик и легковую. Из машины вылез невысокий, крепко сбитый человек. Я сразу же узнал его: Эдмундо Рейз. А из грузовика выскочили тоже мои давнишние «приятели»: Сомбреро и Козья шкура.

Я не медлил, открыл дверь в квартиру Везерспуна, потом запер ее за собой и бесшумно поднялся вверх по лестнице. Выбравшись из здания, я подхватил лестницу и спрятал ее в зарослях кустарника.

Вытащив пистолет из кобуры, я неслышно обошел вокруг здания и замер, приблизившись ко двору, потом, вытянув шею, выглянул из-за угла.

В офисе горел свет, входная дверь стояла распахнутой настежь. Во двор струился из окон свет. После долгого ожидания я убедился, что все трое вошли в дом. Тогда я, пригнувшись, двинулся вперед, прячась в тени, добрался до склада с бочками и спрятался за ними. Наверное именно тут скрывалась Пегги, потому что отсюда мне тоже было ясно видно все происходящее в офисе.

Сомбреро стоял у окна, а Рейз с другим удалились в маленькую комнатку. Прошло порядочно времени, когда оттуда выглянул Козья шкура и поманил пальцем Сомбреро. Тот тоже нырнул туда.

Вышел Рейз со связкой ключей в руке и подошел к столу. Усевшись в кресло, он принялся отпирать ящики.

Появился Козья шкура с охапкой картонных коробок, дошел до грузовика и сунул их в кузов, затем вернулся назад, по дороге встретившись с Сомбреро, который делал то же самое.

Я наблюдал за Рейзом. Он просматривал какие-то бумаги, которые он вытащил из одного ящика стола. Движения у него были торопливые. То и дело он откладывал бумаги в сторону.

Двое негров сновали от грузовика в офис и обратно. Это была быстрая, хорошо организованная операция.

Рейз выдвинул другой ящик и извлек из него папку, проверив ее содержимое, он отложил ее в сторону. Открыв и торопливо посмотрев все до единого ящики, он снова запирал их. Я решил, что он нашел то, что его интересовало.

Он поднялся из-за стола. Я услышал, как он кричит:

— Живее, живее! Что вы там так долго копаетесь?

Козья шкура что-то буркнул в ответ и снова скрылся в маленькой комнатушке.