Холод. И жажда. Пустыня снаружи, стужа внутри.

Сквозь пробивающий тело озноб я попыталась повернуться. Как же это сложно!

Стас. Где он?

Послышался стук. Пугающий, словно раскат грома, стук. Кажется, это шаги, только чьи?

Я попробовала говорить, звать на помощь, но вместо слов из моего рта вылетал только хрип.

Мне стало страшно. Показалось, что серый потолок опускается, словно желая меня раздавить, что кровать, на которой я лежу, поворачивается в стремлении сбросить меня с себя, а стук чьих-то шагов обращался эхом и безжалостно пронзал мои уши.

Черная тень наплыла на меня словно ниоткуда. Что-то жесткое и колючее выплывало из мглы перед моим взором. Я поняла, что дрожу уже не от холода, а от страха. От осознания, что нахожусь неизвестно где, неизвестно с кем, неизвестно почему.

Что-то теплое коснулось моей руки. Что-то укололо, и я почувствовала, как по всему телу проходит стремительная волна жара.

- Кто...

Больше мне сказать не удалось.

- Успокойся, полежи, сейчас все пройдет, - ответил голос, и каждый звук, проникая в мое сознание, отдавался приступом головной боли. - Тебе ввели паралитик. Все пройдет, - звуки растягивались, словно резина, голос казался угрожающе-неземным, он то креп, то опять ослабевал, был то громче, то тише. Я даже не смогла определить, принадлежит этот голос женщине или мужчине.

Глаза закрылись сами, и всем, что соединяло меня с миром, остался легкий цветочный запах и угрожающий звук шагов. Но даже они казались ненастоящими, сотканными из марева, словно я находилась во сне.

Дрожь понемногу начала отступать, сменяясь медленно распространяющимся по телу теплом, и я поняла, что трясусь не от озноба, а скорее по инерции. Я снова открыла глаза. Туманной дымки больше не было, только потолок и светильник. Угрожающие и колючие. Чужие. Попыталась встать и ощутила вялость в теле, словно не спала несколько суток кряду.

- Все хорошо, - произнес голос, и теперь я уже четко смогла определить, что говорил мужчина. Но не Стас. Кто-то знакомый, но чужой.

Я повернула голову и сразу же узнала Макса. Человека Иваныча, который помогал мне в Киеве. Он выглядел точно так же, как тогда - тот же взгляд, та же прическа, даже одежда если не та же, то похожая.

- Где я? Где Стас? - прошептала я.

- Сейчас Сергей Иванович все объяснит, - ответил Макс полушепотом.

- Сергей Иванович? Я видела его труп.

- Он жив, сейчас я его позову.

Мне не хотелось, чтобы Макс уходил, но говорить уже не было сил, и ответов хотелось еще больше. Как выжил Иваныч? Где я нахожусь? Где Стас? Почему я здесь? Что произошло после того, как я отключилась?

Мысли крутились, путались, словно им стало тесно в голове и они пытались выбраться.

Я провела взглядом по комнате. Кажется, это была спальня. За большим, от пола до потолка, окном царила темная ночь, и на миг мне показалось, что оттуда, из тьмы, на меня кто-то смотрит. Приглянулась, но что там разглядишь в сплошной черноте? Завывающий за ним ветер ревел как сирена и вгонял в дрожь.

Деревянный пол был ветхим. Таким же, как и небольшой одежный шкаф, расположившийся в углу комнаты. И еще плетеный стул-качалка рядом с ним.

Ну где же они? Хоть кто-нибудь, кто объяснит мне, как я здесь оказалась? Почему на мне эта пижама? И где, в конце концов, Стас?

Спустя минуту послышался угрожающий скрип деревянного пола под чьими-то ногами. Дверь открылась.

Иваныч. В этот раз вместо привычного делового костюма на нем был свитер с глубоким вырезом, из-под которого виднелась клетчатая рубашка.

- Проснулась? - спросил он, словно сам не видел.

- Вы, - я присмотрелась к нему. Вроде и тот же человек, но ведь я видела его труп! Вспомнив, как сама сейчас выгляжу, я спросила:

- Это вы? Я видела ваш труп.

- То был двойник. А настоящий я - вот он, - он раскинул руками, прошелся по комнате и уселся в кресло-качалку.

- Где Стас? - я посмотрела ему в глаза.

- У нас он, где ему еще быть? - Иваныч заложил ногу за ногу и откинулся в медленно покачивающемся кресле.

- Я могу его увидеть?

- Вообще-то да, но тебе точно хочется смотреть на того, кто тебя использовал и предал? - спокойно, словно говоря о будничных вещах, сказал он.

- Что вы имеете в виду?

Я не верила. Не верила ни единому его слову. Бред какой-то. Стас меня предал. Зачем? С какой целью? А зная Иваныча, я прямо чувствовала, что он говорит это с целью спровоцировать меня на какое-то действие.

- Последние годы он работал на организацию и решил использовать тебя в своей операции по ликвидации меня как опасного врага маниан, - произнес он, а мое тело от этих слов словно прошибло током. К горлу подступил комок, а рот медленно открылся. Все вокруг показалось какой-то галлюцинацией, сном, бредом - это зловещее окно, за которым тянул свои серенады ветер, поскрипывающее кресло-качалка и Иваныч, восседающий на нем и буравящий меня проницательным взглядом. Мое сознание пыталось защититься от этих слов, принять их за иллюзию, вранье.

- Не верю, - прошептала я, а пальцы задрожали в такт моим словам.

- Это уже тебе решать, верить или нет, но я говорю правду, - спокойно произнес он. - Как думаешь, кто с кем воевал в отеле? Меня и моих людей пыталась взять организация. Стас осуществлял план по поимке меня - он создал небольшую группу, которая делала вид, что разворачивает кампанию против маниан. В центре у меня есть, точнее, уже был шпион, организация про это узнала, но предпочла до поры его не трогать. Стас же внедрил тебя в центр в надежде, что я в поиске союзников захочу присоединиться к его группе. Мой шпион вышел с тобой на связь, передал записку, мы встретились. Я и сам только в последний момент понял, что это может быть подстава, и отправил вместо себя двойника, - он развел руками. - Вот такая история.

- Вы или специально врете мне, или это какой-то бред! - меня охватило желание наброситься на Иваныча, впиться ногтями в его лицо, рвать на нем волосы.

- Стас, наверное, рассказал тебе, что ему чудом удалось уцелеть при взрыве в Москве, - Иваныч усмехнулся. - Это не так. Он был там. После взрыва у него не осталось рук, ноги, девяносто процентов тела было покрыто ожогами, он ослеп и оглох. Пришельцы восстановили его почти с нуля, и он стал им верен от мозга до костей. Стас позволил инопланетянам наставить в свой мозг с десяток, если не больше, разнообразных прошивок. Маниане хотели получить идеального агента - Стас удачно подвернулся под руку. Он может быть кем угодно - прошивки активируются в зависимости от ситуации. Он может быть другом, может любить, может сопереживать, может быть дипломатом, безжалостным убийцей, добрым семьянином - кем угодно, если того потребует задание. Но в душе он до конца останется предан пришельцам. Такова его сущность, это то, во что его превратили маниане.

От его слов меня словно в кипяток окунуло. Что же ты такое говоришь, хрыч старый! Зачем ты мне это говоришь? Хочешь вывести из равновесия? Так ты это получишь, сволочь!

- Сейчас мой человек пытается прочитать его мозг, мне очень жаль, но это все правда, - добавил Иваныч.

Я вскочила с кровати как ошпаренная, а старый деревянный пол, словно хихикнув, скрипнул под моими ногами. Я не верила. Ни единому слову. В этом всем был какой-то замысел, но на него мне было плевать. Пальцы до боли вжались в кулаки, босая нога сделала шаг вперед по холодному полу. Мир вокруг словно погрузился в хаос, где нет добра, нет зла, а вместо черного и белого лишь серое во всех возможных оттенках. Но этот человек, сидящий передо мной, явно не хотел мне помогать. Он желал использовать, использовать и еще раз использовать.

Шаг, еще шаг.

И время замедлилось. Свист ветра за окном усилился, превратился в дикий монотонный вой. С каждой секундой он все глубже проникал в мои уши, заставляя глаза вылезать из орбит, а виски ныть от адской боли.

Мир поплыл, завертелся, пол ушел из-под ног, на миг я оказалась в воздухе, а потом с болью грохнулась на пол. Иваныч все еще сидел передо мной, и мне показалось, что из-под его лица проглядывает насмешливая дьявольская усмешка.