По сути — отдельное государство со своей историей, законами и традициями.
Я тяжело вздохнул и, наконец, отвел взгляд от проплывающих по небу облаков. Жаль только, для меня в этом городе места все же не нашлось. Можно сказать даже больше — для Алексея Андреевича Монахова просто не было предусмотрено роли на этом празднике жизни.
С самого детства меня не покидает чувство, что я здесь лишний. Вроде бы и живу неплохо и родители у меня были нормальные, и проблем особых никогда не было, ночто-то определенно не так. Бывает, я задумываюсь об этом, и в груди рождается тягучая, словно смоль тоска. В такие моменты мне хочется сорваться с места и убраться подальше отсюда, в поисках… Чего?
Сколько бы я не размышлял, но так и не смог найти ответ на этот вопрос.
Но стоит лишь на секунду задуматься о "побеге", и город тут же сковывает меня, не отпуская от себя ни на шаг. Я здесь чужой, но несмотря ни на что — не могу уйти просто так, и вместе с тем не могу избавиться от тлеющей в груди тоски.
Сейчас мне двадцать пять и большую часть жизни я провел, в черте самого большого российского мегаполиса. Учился в сто сорок пятом центре знаний, за четырнадцать лет создающим из четырехлетних детишек достойных и образованных членов социума (по официальной версии министерства образования и просвещения), жил в районе Индустриалки, гулял по бесчисленным паркам "Зеленой Зоны", посещал искусственные пруды "Зеркала", работал в ночных магазинах, целый год корчил из себя прилежного студента на факультете "Социологических наук"… Шесть лет, которые я прилежно отслужил по контракту в родной армии не в счет, их можно считать затянувшейся командировкой и только.
Я усмехнулся, уже в который раз подумав, что это были лучшие шесть лет в моей жизни. Впервые я чувствовал себя живым по- настоящему, впервые я делал то, что мне нравиться. Тогда ко мне пришло ощущения, что пусть даже частично, но я на своем месте.
Жаль, что это время закончилось.
Теперь я был полностью предоставлен себе, но радости от этого факта не испытывал. В армии я понял, что не так уж важно, на своем месте я или нет, главное — заниматься любимым делом. Мой командир не раз говорил, что такого стрелка как я не сыскать во всей пехоте. Попасть в подброшенную монетку со ста метров? Не вопрос. Расстрелять две обоймы с двух пистолетов в десятку с двухсот? Дайте мне стволы и патроны — все остальное я сделаю сам.
Но все это оказалось никому не нужным на гражданке. Контракты в армии не заключают больше чем на шесть лет, пехоту с каждым годом все больше жмут, урезая ее рядовой и офицерский состав… Воздушные силы, автономные боевые машины и такие же роботы — вот солдаты будущего. А люди, это всего лишь обслуживающий персонал.
Я хмуро хмыкнул и, бросив взгляд на ползущее к горизонту солнце, направился к двери в дом. Слишком долго топчусь на пороге, не решаясь войти, а времени и так немного.
Три дня назад мне позвонили и предложили работу в некой Компании.
Черт его знает, чем именно занимается эта самая Компания, но мне сказали, что о моих навыках наслышаны и готовы предложить работу по профилю. Я конечно не дурак, и сам понимаю, что стрелку моего уровня достойную работу предложить может предложить либо правительство, либо мафия, но… Но что мне остается? И чем я рискую? Пойдем, посмотрим, послушаем, а тогда уже и решать будем.
Я поднялся на крыльцо старого дома, зажатого с двух сторон четырехэтажками, и бросил мимолетный взгляд на вывеску. Что интересно, ни о какой Компании здесь ничего написано не было, мало того, сама вывеска выглядела странно — древняя, сделанная из дерева, покрытая уже частично облупившимся лаком. Это в то время, когда неон уже как сорок лет изжил себя, поступившись местом голографическим рекламам…
"Продавец реальности" — гласила надпись, глубоко вырезанная в дереве.
Никакого экрана приветствия или домофона здесь не было, да и не удивительно. Дом выглядел не просто старым — древним, таких в городе почти не осталось. Толкнув дверь, я вошел внутрь. Над головой тут же зазвенел колокольчик, сообщая хозяину о новом посетителе. Сделав шаг вперед, и позволив дверям у меня за спиной закрыться, я осмотрел магазин.
Именно так — я попал в лавку антиквара. Ни одной современной вещи, все видимое пространство заполнено изделиями прошлых столетий. Старинные стеллажи, защищенные обычным стеклом витрины с разнообразными безделушками, покрытые пылью радиоприемники, картины, холодное оружие и прочий хлам. В дальнем конце небольшого, но донельзя захламленного магазинчика я заметил прилавок и, подавив в себе желание тут же убраться прочь, зашагал к нему.
Судя по всему, меня опять постарается нанять какой-то старый богач, для охраны своей рухляди. Подобные предложения мне уже надоели.
Не вижу смысла в работе охранником, пусть даже за большие деньги — слишком долго и усердно я тренировался, чтобы просиживать дни напролет в пыльных магазинах. Это логично и естественно, но простым людям почему- то непонятно.
"Стрелок должен стрелять" — вот мое кредо. Я не имею ввиду убийства, ведь сам предпочитаю не доводить дело до гробовой доски, а говорю о стрельбе как неотъемлемой части совершенствования мастерства в реальных условиях. Достать ствол и потрошить неподвижные мишени весело лишь в начале, но со временем ты понимаешь, что это никогда не сравниться с настоящей перестрелкой.
Кто-то может назвать мой излишний гуманизм всего лишь лицемерием, но мне наплевать — когда достигаешь определенных высот в своем деле, можешь позволить себе некоторые странности.
Остановившись у прилавка, я еще раз осмотрелся в поисках хозяина. Уходить не объяснив свою мотивацию при отказе было бы неприличным — человек все же наводил обо мне справки, связывался со мной…
На прилавке передо мной стоял старинный звонок и, слегка улыбнувшись, я нажал на него ладонью. В воздухе повис мелодичный звон и через несколько секунд откуда-то из глубины лавки донеслись звуки шагов. Ранее незаметная дверца у одного из шкафов с той стороны прилавка открылась, и в помещение вошел человек.
— Приветствую, господин Монахов. — обратился ко мне невысокий мужчина в старинных очках с круглыми стеклами.
— Добрый день.
По привычке оценив хозяина, я только хмыкнув — он выглядел под стать своему магазину. Облаченный в потертые коричневые штаны на подтяжках, белую рубашку и клетчатую жилетку с серебряной цепочкой карманных часов. Рукава рубашки закатаны до локтей и скреплены серебряными же запонками.
Волосы у него были аккуратно зачесаны назад, лицо совсем не запоминающееся с блуждающей на губах хитрой улыбкой… Глаз не видно из-за отблеска света на стеклах очков. Если немного пофантазировать, то он вполне сойдет за бармена или какого-то официанта в одном из дорогих ресторанов города.
— Очень рад, что вы пришли. Думаю, наше предложение придется вам по вкусу. — положив руки на прилавок, заговорил продавец.
— Честно говоря, я пока даже не слышал никакого предложения. Мне позвонили и сказали, что некая организация заинтересована в моих услугах. На этом все. Со всем уважением, но мне кажется, что эта работа мне не подходит. — без особого сожаления развел руками я.
— Но вы ведь еще не услышали сути ваших обязанностей. — улыбнувшись, заметил продавец.
— Давайте посмотрим — мы сейчас в антикварной лавке. Что из этого следует? Это либочто-то вроде места встречи, не имеющего никакого отношения к "Компании", либо просто лавка. Значит, меня либо хочет нанять хозяин для охраны своего имущества, что мне неинтересно, либо организация, не доверяющая будущим сотрудникам. Кстати, я навел кое-какие справки и из предложенного мне списка российских организаций с таким названием, не нашел ни одной, работа на которую могла бы меня заинтересовать. — пожав плечами, ответил я.
— Наша организация, если можно так сказать — интернациональна. В самом широком смысле этого слова.
