Указанные выше современники ничего не говорят о внутренней бедности большинства домов. Между тем земские обследования города в 90-х годах свидетельствуют, что одна треть всех квартир, по заявлениям жильцов, «холодные и сырые». 30 процентов жителей города ютилось в нанятых каморках, плохо отделенных от хозяйских комнат, так как дома мещанской бедноты обычно были разделены тонкими перегородками, не доходившими до потолка. Немало было случаев, когда в жилых комнатах занимались каким-либо промыслом. По данным земских обследований, одна треть квартир города вовсе не имела никакой внутренней отделки, то есть не была ни оштукатурена, ни окрашена, ни оклеена. Только в одной трети квартир был крашеный пол, оклеенные или оштукатуренные стены.
Вырос Гжатск за пореформенные годы и в культурном отношении. В конце прошлого века в городе было шесть учебных заведений, в том числе женская прогимназия, мужское городское трехклассное училище, мужская и женская приходские школы, две церковно-приходские школы {Самое старейшее из этих учебных заведений — мужское городское трехклассное училище, основанное в 1805 году; Александровская женская прогимназия была открыта в 1880 году; городское приходское женское училище основано в 1896 году; одноклассная церковно-приходская школа мальчиков основана в 1891 году; школа девочек — в 1896 году.}. Число учащихся в Гжатске медленно, но непрерывно росло. В 1880 году все учебные заведения охватывали 225 человек, а в 1898 году в них обучалось около 500 человек. В конце XIX века Гжатск имел самый высокий процент грамотных мужчин (34,5) и один из наиболее высоких процентов грамотных женщин (21,7) среди уездных городов Смоленской губернии. Для подготовки специалистов в области молочного дела в городе открылись две школы молочного хозяйства.
В 1898 году в Гжатске была открыта первая народная библиотека-читальня. Вслед за этой библиотекой основаны были небольшие библиотеки при земской управе и при общественном собрании. Город получал в 1898 году 200 экземпляров газет, а всех периодических изданий 375 экземпляров, то есть на каждые 17—18 человек в среднем приходился экземпляр периодического издания, что не всегда встречалось в других уездных городах губернии.
Город имел густой тенистый сад, являвшийся замечательным местом для летних прогулок.
Следовательно, уровень культурного развития Гжатска продолжал расти и был выше уровня большинства других городов Смоленского края. Но если характеризовать уровень его культуры безотносительно к другим уездным центрам, то он, как и почти во всех уголках Российской империи, окажется чрезвычайно низким.
Еще в конце XIX века около трех четвертей населения города были неграмотными. Среди крестьянского населения уезда совершенно неграмотные составляли свыше 80 процентов. Сравнительно крупный уездный город не располагал ни одним средним учебным заведением. В женской прогимназии, не являющейся средней школой, обучалось в 1898 году всего 136 девочек на более чем 6 тысяч городского населения. При этом содержалась она не за счет государства, а за счет ассигнований земства и сборов с населения города. Настойчивое ходатайство губернского земства перед министром народного просвещения Толстым об открытии в городе реального училища было категорически отвергнуто.
Всех учащихся в уезде насчитывалось в 1880 году немногим более 900 человек на 108 тысяч сельских жителей. О «внимании» городских властей к народному образованию можно судить по тому, что из всего бюджета городской управы, составлявшего в 1898 году около 28 тысяч рублей, на народное образование затрачивалось 3400 рублей, а на здравоохранение еще меньше — одна тысяча.
Здравоохранение производило удручающее впечатление. Даже после того, как губернские и уездные земские органы приняли некоторые меры по улучшению медицинского обслуживания, Гжатск располагал всего одной больницей на два с половиной десятка коек и тремя приемными пунктами в уезде. Земские власти, занимавшиеся здравоохранением, на все население города и уезда (125 тысяч человек) содержали двух врачей и пять фельдшеров {Обзор деятельности земства Смоленской губернии за весь период существования земских учреждений. Составил председатель Смоленской губернской управы Н. А. Мельников. 1880, вып. II стр. 114.}.
Город имел небольшой театр. Здание его было до крайности обветшалым. Тем не менее и в нем выступали приезжие труппы, а также устраивало спектакли местное музыкально-драматическое общество. Более популярным местом развлечения гжатчан являлся клуб, устроенный, как свидетельствует современник, «по образцу большинства клубов уездных городов и служащий главным образом местом для игры в карты и на бильярде, с буфетом».
Гжатчане — деятели революционного движения
1.
Падение крепостного права и утверждение капитализма в стране совпали с началом революционно-демократического или разночинского периода в русском освободительном движении. Главной силой революционного движения в этот период выступили не дворяне, а выходцы из разных социальных слоев — купечества, мещанства, духовенства, крестьянства, мелкого чиновничества, а также разорившегося дворянства. Разумеется, такое совпадение — явление не случайное. Развитие капитализма усилило потребность в разнообразном труде интеллигенции и поэтому вызвало появление на исторической арене разночинцев, лучшие представители которых, тесно связанные своими корнями с народом, явились идейными выразителями дум и чаяний крестьянства, защитниками его интересов. Наиболее выдающимся вождем революционно-демократического движения являлся Николай Гаврилович Чернышевский.
Это была новая, более высокая ступень в развитии революционного движения, так как разночинцы, будучи выходцами из демократических слоев народа, в меньшей степени страдали классовой ограниченностью, чем дворянские революционеры-декабристы.
Известно, что декабристы представляли собой узкий круг революционеров, весьма далеких от народа, возлагавших все надежды на небольшую группу революционно настроенных офицеров-дворян. В разночинский период шире стал состав революционных деятелей, теснее их связь с народом, значительно более отчетливее понимание ими необходимости широкого вовлечения в освободительную борьбу народных масс.
Революционно-демократическое движение охватывало не только деятелей 60-х годов, оно значительно шире и обнимает почти все пореформенное время {Согласно периодизации В. И. Ленина, разночинский или буржуазно-демократический период революционно-освободительного движения в России протекал примерно с 1861 по 1895 гг.}. В начале 70-х годов на смену революционным демократам — «шестидесятникам», пришли революционные народники — «семидесятники», большинство которых также принадлежало к разночинцам. Они считали себя продолжателями революционных традиций Н. Г. Чернышевского и его сподвижников, но вся их деятельность свидетельствует о том, что они серьезно отступили от их взглядов.
Не оценив правильно огромного значения для народа политической борьбы, они оказались под сильным влиянием анархизма. Отказавшись затем от анархических взглядов, они стали упорными приверженцами вредной тактики индивидуального террора. Они игнорировали факты вступления страны в капиталистическую стадию развития, поэтому не поняли подлинной роли пролетариата в историческом процессе.
Но несмотря на свои теоретические заблуждения и отсталость социально-политических взглядов, несмотря на ошибочную тактику, революционеры 70-х годов с исключительной самоотверженностью, энергией, бесстрашием вели решительную борьбу с самодержавием и сделали немало для того, чтобы еще более расшатать самодержавный строй. Поэтому В. И. Ленин высоко ценил их революционные дела. В числе предшественников русской социал-демократии он называет и «блестящую плеяду революционеров 70-х годов» {В. И. Ленин, Соч., т. 5, стр. 342.}.
Среди революционных деятелей 60-х—70-х годов находилось немало жителей Гжатского уезда. Все они являлись выходцами главным образом или из обедневшего мелкопоместного дворянства, или из крестьянства.
