— В батарею, что ли, башкой вписался?

— Ага-ага! И сознание потерял. Так и познакомились. Она… очень хорошая, она лекарства делает, только не травница, а, это, ну…

— Фармацевт.

— Ага-ага! Понимаешь, я никого никогда не любил. А теперь мне очень страшно, но я ее уже не разлюблю. Сросся. А это значит, что я умру, — эльф зябко поежился и с надеждой заглянул Ри в лицо.

Ри хмурился, пытаясь состыковать части головоломки.

— Все равно не понимаю.

— А! Ну, да! Я же не сказал! Понимаешь, это в первый раз произошло, когда ты уже ушел. Оказалось, что пара — это навсегда, и, если один погибает — другой гаснет и умирает. Вот… — тихо закончил Вэйт и нахохлился.

— А! — наконец дошло до Ри. — То есть, если она скопытится — ты тоже накроешься?

— Да-а, — протянул эльф, зачарованный емкостью и краткостью формулировки.

— Ну, хорошо, с этим разобрались. А от меня-то ты чего хочешь? Только не мямли опять! Говори по делу!

— Х-хорошо, я… попробую. Вот. Да. Ты можешь ее переделать? Чтобы она жила долго-долго?

Ри подавился воздухом и долго стучал себя по груди, пытаясь откашляться. Вэйт терпеливо ждал, с надеждой глядя ему в лицо.

— Вот же гоблин! Ну, ты даешь! — наконец продышался Ри. — Я тебе что — фокусник?

Вэйт вдруг словно взорвался эмоциями. Он слетел со скамейки и бухнулся перед Ри на колени, заламывая руки. Ри даже отшатнулся.

— Я умоляю тебя, придумай что-нибудь! — горячечно зашептал Вэйт, тряся головой и захлебываясь словами. — Мы же пробовали, мы все попробовали, когда они еще в лесах… Даже Созидание не действовало, они все равно… Твоя магия совсем другая — может, у тебя получится! Прошу тебя, хотя бы попробуй! Ведь это и твои потомки! Ап!.. — эльф резко захлопнул рот, явно сболтнув лишнего, зажмурился и втянул голову в плечи, ожидая драконьих громов и молний. Но Ри только хмуро сопел. — Ты… знал? — опасливо приоткрыл Вэйт один глаз. Ри раздраженно пожал плечами. Еще бы он не знал! То, что он — отец, он почувствовал сразу — а толку? Он же не мог придти и сказать, что это его дети! Эльфы-то считали их своими! Да и что бы он делал с этими детьми? Он был с ними, сколько смог, да, — но в виде их сверстника, ребенка. А потом они выросли и стали такими же убогими, как и родители. И он ушел. Смотреть на то, как вчерашние нормальные безбашенные пацаны превращаются в слащавых слабонервных придурков, у него не было ни сил ни желания.

— Ну, знал. А что это меняет? Ни со Стражами, ни с людьми у меня ничего общего, кроме хромосом, и то не у всех.

— Хро-мо… — заморгал эльф. — Извини, я не знаю, что это значит, но я не прошу за всех! Только за нее! Меня приводит в ужас даже мысль о том, что она умрет! Это больно — вот здесь, — он прижал ладонь к груди. — Я не хочу без нее, не смогу. Если надо — ставь на мне опыты, можешь даже, как ты говоришь, грохнуть — но сделай так, чтобы она жила! — Перворожденный плакал.

— Ишь ты! А я, было, подумал, что ты за свою шкурку трясешься!

Эльф как будто выдохся, уселся прямо на землю, сникший и безучастный, но теперь поднял глаза и горько улыбнулся.

— Ты просто не понимаешь. Ты практически прав — но она и есть моя шкурка, так понятно? Нельзя жить с содранной кожей. Это нельзя объяснить — можно только почувствовать. Знаешь, мне абсолютно наплевать абсолютно на всех — кроме нее.

— На себя тоже? — недоверчиво прищурился Ри.

— Нет, — спокойно ответил эльф, и Ри уже собрался презрительно фыркнуть, но конец фразы оборвал его фырканье на середине. — Если я умру, она очень расстроится. Я не хотел бы ее настолько расстраивать. Она переживет, конечно, она — не эльф, но…

— Вот же гоблин! — зашипел Ри. — Все не как у людей!

— Так мы и не люди, — бледно улыбнулся эльф.

— Ладно, красноречивый, — проворчал дракон. — Значит Созидание, говоришь, пробовали? — эльф сидел, молча кивая головой, и бездумно, на автомате, выращивал какую-то длинную травину довольно противного вида. Травина ложилась кольцами, и казалось, что эльф вытаскивает из-под земли длинный зеленый провод. — А время жизни? — эльф опять покивал, как болванчик, потом пояснил:

— Уходит, как в песок, сколько ни отдай — тысячу, две. Передача явно происходит, а умирают они все равно лет в сто, и куда переданное девается — так и не выяснили.

— О как! — выпятив нижнюю челюсть, дракон задумчиво пощипывал себя за кончик длинного носа. — Озадачил! Это даже интересно! Сколько она у тебя еще протянет?

— Лет… сорок… наверно… — утонченный Перворожденный ввиду появившейся надежды самозабвенно грыз ногти на обеих руках сразу. Отражение раздумий на лице Ри и его манипуляции с носом загипнотизировали эльфа совершенно.

— Давай так: я подумаю, что тут можно сделать. Быстро не обещаю, но как только — так сразу, — наконец озвучил дракон результат своих умственных усилий. — Выходить на тебя как? Я у вас светиться не хочу, да и тебя, как я понял, по головке за общение со мной не погладят и сладкий пряник не дадут. Я правильно понял?

— Правильно, — вздохнул Вэйт. — Какой уж тут пряник! Не помнят — и слава Жнецу! На вот, я тут такую штуку разработал — не для тебя, для нее, но, видишь, пригодилась! Это запечатанный портал, личный. Тут ничего делать не надо — только сломать и бросить, он сам сориентируется.

— Эй, как тебя? Вэйт! Пст!

— А? Ох! Да! Заходи, пожалуйста!

— Ни фига. Давай наоборот.

— Да? Хорошо! Ага, ты тут живешь, да? Совсем, как в куар-тий-ре! Ох! Что это? Ой!

— Да чего ты такой нервный? Подумаешь — немножко труп.

— Ох… Бэ-э-э…

— Тьфу! Ну, все, все, уже тряпочкой прикрыл, уже не видно. Все? На, нюхни. Ближе к носу!

— Ай! Тьфу, гадость какая!

— Зато проклемался! Как вы только воевать-то решились — с такой реакцией?

— Я-а?! — эльф подскочил, как ужаленный в… как ужаленный. — Я ни с кем не воюю! У-упаси Жнец — ты что! — возмущенно затряс он головой. — Я сижу и не высовываюсь, но, я тут по-тихому кое-что подслушал — мы, собственно, ничего не решали. Просто люди вырубили рощу третьего Стража. А мы их отодвинули немножко, чтобы не помешали новую растить. Немного, километров на триста. А они — огнем, а мы еще подвинули. Мы-ы… никого не убиваем, ты что! — Вэйт был в ужасе.

— Ага, а то, что они сами вешаются — так вы вроде и не причем!

Ушки эльфа побелели до синевы, и сам он резко поблек и выцвел.

— Я слышал, да, — потерянно прошептал он. — Это ужасно! Наши стараются всех сразу собрать и успокоить, но иногда… опаздывают.

— Вот я и говорю — убогие! Опоздуны, блин! Да если и так — могли бы уже привыкнуть, что они дохнут, как мухи осенью.

— Бэ-э-э…

— Тьфу! На, держи вату и нюхай все время, пока я говорить буду. Убирай тут еще за тобой! Знал бы — не связывался! В общем, так. Время жизни они все-таки воспринимают, но не телом. Поэтому тем, на ком вы свои опыты ставили, я категорически не завидую. Болтаться 2000 лет без тела… Это полный трындец, я тебя уверяю!

— А как это?

— А я знаю? Вот тебе расчеты, вот формула вызова, пентаграмма не нужна — просто круг, два серпа ручками в противоположные стороны, понял, да? Вот сюда имя подставь — и вызывай, можно побеседовать через кого-нибудь, кто в круг встанет. Только вопросы заранее готовить надо, ответы по принципу «да — нет», на «нет» серпы светиться будут.

— Ох! Ужас какой! Несчастные!

— Раньше думать надо было! Сами заранее посчитать не могли? Я же кому-то из ваших как-то раз объяснял, как это делается. Ничего такого сложного в этом нет. Раскладываешь на вектора, примерно намечаешь нужные параметры, или расстояние. Делов-то!

— Боюсь, что ты зря старался. Мы никогда не считали магию. Может быть, мы на это просто не способны? Я даже сейчас не понимаю, как ты это сделал… Вот это что такое?

— Это вектор, это дивергенция и ротор заклинания.

— Извини, но я понял только последнее слово. Откуда ты все это знаешь? — Ри завел глаза.