— Но… Это ж мама! Она ж хорошая! Мама ж так не будет делать!

— А вот и позови ее! Вот, я сейчас отсюда выйду — и позови! А как совсем плохо станет — кричи «Ке-ент!», хочешь голосом, хочешь молча — я услышу. Ты литанию Жнеца знаешь? Не собьешься? Эт хорошо, вот, булавку возьми. Не застегивай, потом не расстегнешь, так держи, пригодится! Понял? Ну, и вот. Все, я пошел! — отдав Кири булавку, Кент стал медленно отступать к двери. Кири остался сидеть на койке, постепенно впадая в панику.

— Кент!

— Маму позови, маму! — несмотря на сломанные ребра, Кент резвым зайчиком метнулся по коридору — подальше, подальше, и за угол, и на лестницу, вот, теперь можно отдышаться. Кири остался один. Опять один! Почему от него все уходят! Это так обидно! Это так страшно! Он тихо заплакал, и сам не заметил, как начал Звать.

В воздухе посреди комнаты заблестела яркая точка, вокруг нее разрастался темный ореол. Точка распухала, как будто вытягивая свет из окружающего пространства, в комнате сгущалась тень. Кири заметил происходящее не сразу, а когда все-таки заметил — перепугался до немоты. Не только убежать — даже пошевелиться ему было страшно, даже всхлипнуть. В комнате стало почти темно, посредине маячила светлая полупрозрачная фигура.

— Я пришла. Чего ты хочешь? — голос звучал не в ушах, а прямо в голове. Кири передернуло — столько в нем было ледяного равнодушия. Он ощущался внутри, как холодные осклизлые пальцы, касающиеся сознания.

— М-м-м… Мамочка! — сумел выдавить Кири.

— Я поняла. — Тень поплыла к стене, ушла в нее, исчезла. Кири сидел, как мышь под метлой, боясь перевести дух. В соседней комнате послышались неуверенные шаркающие шаги, прозвучали в коридоре, на пороге появилась девушка в длинной ночной рубашке, босая. Русые волосы заплетены в растрепанную косу. По лицу блуждала бессмысленная улыбка, глаза смотрели куда-то вдаль. Шаркающей походкой она подходила к кровати, на которой, сжавшись, сидел Кири. Вокруг девушки был теневой ореол. Все так же улыбаясь, она села рядом с Кири, подняла руку и как-то механически, очень аккуратно погладила его по голове. Потом так же аккуратно обняла его, прижала к груди, подержала, отпустила. Погладила. Прижала. Отпустила. Погладила. Вроде бы ничего страшного она не делала, но это было настолько не по-человечески, что у Кири даже зубы постукивали от страха, а тело колотила крупная дрожь.

— М-м-а… — сумел он выдавить.

— Ты просил обнять и погладить, — опять ледяные пальцы в голове.

— Булавка! — яростное шипение от двери. — Кольни себя, все равно куда! — Кири ткнул, ничего не соображая. Получилось в ногу. Боль, обыкновенная, вполне понятная, слегка привела его в чувство. Кент, это Кент!

— Скажи ей: благодарю тебя, тень моей матери, отведи это тело обратно. — Кири трясущимися губами пробормотал что-то отдаленно похожее, как ни странно, этого хватило. Девушка поднялась и шаркающими шагами, неспешно, отправилась к двери. Как только она вышла, в комнату проскочил Кент.

— Палец коли быстро! Рисуй круг на лбу! Палочку на переносицу! Как войдет — читай литанию, я за дверью, подскажу, если что. Потом поклонись и скажи: благодарю тебя, тень моей матери, и отпускаю именем Жнеца. — Сквозь стену начал сочиться сумрак. — Ты все понял? Не трясись! — Кент метнулся в коридор и встал так, чтобы Кири его видел.

— Чего еще ты хочешь? — склизкий холод, омерзительный, мертвящий. Кири внезапно вспомнил ЗАПАХ, и его чуть не стошнило. Еле поборов тошноту, он пробормотал литанию, поклонился, встав на дрожащие ноги — и с ужасом понял, что не помнит! Не помнит, что нужно говорить! Скосил глаза на дверь. Кент тут же довольно громко зашептал, преувеличенно артикулируя. Тень не обращала на него никакого внимания. Похоже, он мог бы и не прятаться, хотя — кто знает…

— …именем Жнеца — договорил Кири. Тень стала бледнеть, в комнате светлело, исчезла совсем. Зашел Кент. Сел рядом. Притянул мальчика себе подмышку.

— Живой? — Кири колотило так, что было непонятно — кивнул он или просто сильно дернулся. — Ты че, не слышал, как я тебе орал? — Кири опять дернулся. — Я так и понял. Вообще не слышал? Надо райе сказать обязательно, что ты неполный. Да все уже, не трясись, все кончилось. Ты мне скажи, ты с Тенью все понял?

— Н-нет.

— Оп-па! Че не ясно-то?

— Вот… райя эта, которая была… ее… Тень съела?

— Дык, не знаю. Не, если и съела, то не сейчас, — понял суть вопроса Кент. — Она такая уже была, не-не, ты не думай, это не ты сделал! Нас с тобой райя специально сюда привела, что здесь нету никого! Но это тебе повезло, что девушка, конечно. Тень — она не разбирает. Мог быть кто угодно. Если бы я был ближе, чем я был — был бы я. Чего-то я такого интересного наговорил… но ты понял, да? — Кири кивнул. Кент посмотрел на него с уважением. — Здорово. А я нет. Ну, в общем, запомни: никогда не зови мертвых. А если уж нечаянно позвал — сразу кружок с палочкой кровью на лбу — это, типа, серпы, понял, да? — литанию и «благодарю и отпускаю именем Жнеца», иначе ни за что не отвяжется. Так и будет следом ходить и спрашивать, чего ты хочешь. А если она не в теле — она твоей энергией питается. Жизненной силой твоей. А еще может сделать такое, о чем ты и не просил, и не попросил бы никогда. Знаешь, бывает — подумал, и сам же испугался, настолько мысль-то нехорошая. А она сделает, потому как — желание-то было? Было. Ну, и вот. И ведь ни фига ты ей не объяснишь, что это нехорошо, потому как — Тень. Понял? Ну, и вот.

— Нет.

— Слушай, ну, я не знаю уже, как объяснять!

— Я — не! Я не то не понял! А вот — кормлец — это как? И как это вызвать — нечаянно?

— Ага. Нечаянно — это просто. Это ты думаешь, что он — кто-то — живой, и Зовешь. А он уже помер, а ты не знал, и позвал. Вот и получается — нечаянно. Понял? Ну, и вот. А кормлец — это больной на всю голову. Бывает, рождаются такие. Их маги лечат. Иногда вылечивают, тогда нормальный человек получается. А если не вылечивают — сюда отдают, в кормлецы. А иногда и взрослые люди становятся такими — от потрясений жизненных или после Тени. Вот таких Дочери сюда всех собирают, заботятся о них, кормят, моют и по-всякому. А взамен на них вампиры кормятся. Потому — кормлецы, корм, короче, вампирский. — Кири возмущенно дернулся:

— Мне райя кружку давала — там молоко было, а не кровь вовсе!

— Дык, правильно! Из кружки молоко, из кормлеца кровь. Тока молоко они каждый день пьют, а кровь раз в неделю. И попробуй, не дай! Они звереют, знаешь как? У-у-у! А если слишком часто, или помногу — спиваются. И надо все больше, все чаще, и получается упырь — вампирий кровяной пьяница. Понял? Ну, и вот.

— Как в сказке? — Кири сидел, прижавшись к теплому боку этого большого, оказавшегося вовсе нестрашным, райна, смотрел сухими глазами в никуда, руки теребили края рукавов.

— Ха! Сказка! Тут уж какие сказки — я с одной жил два года! Даже кормил пару раз — тока тс-с-с! Это секрет! Не говори никому!

— Не скажу. — Кири болтал ногой — так легче думалось. Он пытался осмыслить хоть что-то из того, что узнал. Это было трудно. Мир слишком быстро стал слишком большим и слишком сложным.

Райя Миералена листала Чумной журнал. Мелькали названия, она пролистывала, не читая: то, что ей нужно — где-то в конце. Пять выживших, ни одного, десять, ни одного, двое, двадцать пять! Вот! Деревня Брод, спасено 25 человек, ага. Она нашла нужную графу, стала писать аккуратным убористым почерком.

«Рэй Кириан дэ Брод, 8,5 лет, Зовущий. Тяжелая психическая травма, основной симптом — страх перед одиночеством в любой форме. Не Слышит, поэтому лечение затруднено. Не исключен вариант истерической автоблокировки способности Слышать. Рекомендовано проживание в Парке Зверей или как можно более частое посещение. Не пригоден для усыновления бездетной семьей. Проживание в изолированном (персональном) помещении (комнате) категорически противопоказано под угрозой непроизвольного вызова Тени. Урок по Тени проведен, исполнитель Дэн Кенторин дэ Гретон, полный Зовущий Короны.»