Конечно, стоило уточнить, насчет какой именно лжи идет речь, но Лайонел куда-то торопился.

Когда Вильям передал ответ, девушка спросила:

— Кто он?

— В смысле?

— Кто твой умник?

— Брат.

Они помолчали, глядя друг на друга. Он ждал, что станет расспрашивать, но она лишь протянула руки к его ремню на брюках.

В длинной до локтя перчатке на бедро. Другая его рука скользнула по тонкой талии и легла на упругую грудь. Черное платье состояло из двух частей, верхней — топа на одной тонкой бретельке и нижней — узкой юбки со шлейфом. Соединялись части полоской ткани, отороченной мелкими бриллиантами.

Молодой человек чуть склонил голову и поцеловал себя в обнаженное плечо.

— Это уже слишком, Лайонел! — простонала Катя, закрывая от стыда лицо руками.

Он засмеялся и, в точности повторяя ее интонации, передразнил:

— Это уж слишком, Лайонел!

Девушка подтянула к себе колени и, сердито глядя на своего двойника, швырнула в него коробку из-под диска «The Daydream».

Лайонел поймал ее, положил сверху на музыкальный центр и двинулся к кровати.

— Никогда не хотела заняться любовью сама с собой?

Девушка поморщилась, а он приблизил к ней свое новое лицо и, едва не касаясь губами ее щеки, шепнул: — Это будет незабываемо.

Катя хмуро посмотрела на него, Лайонел со вздохом сказал:

— Я пошутил… ла.

Она резко откинула волосы за спину.

— Самое отвратительное, что нет, ты не шутил!

Он закусил губу и, виновато опустив глаза, пробормотал:

— Ну прости-и…

Девушка задохнулась от возмущения.

— Не похоже! Я не такая!

Лайонел чарующе улыбнулся и провел пальчиком по шее.

— Фарнезе этого не знает. — Он поморгал, удостоверяясь, что линзы на месте, и, взмахнув рукой, предупредил: — Не выходи из дома, сегодня ты официально встречаешься с нашим венецианским гостем!

— Интересно, а чем сегодня официально занимается правитель?

Он переступил порог комнаты и, обернувшись, насмешливо сказал:

— Скучает по тебе.

На лице, обрамленном яркими кудрями, зажглась улыбка. Он испытывал несравненное удовольствие, видя ее, а с ней блеск в дождливых глазах и ямочки на белых как снег щеках.

Лайонел отвернулся и быстро сбежал по лесенке на второй этаж, где двинулся по коридору. Иначе слишком велик был соблазн предложить этой наивной девочке чего-нибудь сомнительное, выходящее за рамки ее представлений о правильных отношениях.

— Лайонел, не позволяй Фарнезе со мной лишнего! — донесся до него голос Кати.

— Да я себе-то ничего не могу позволить… — уже на первом этаже едва слышно промолвил он, шагая под мерцающими лампочками, свисающими с потолка.

На плечо ему свалилась Орми, вцепившаяся в обнаженное плечо когтями.

— Не поцарапай кожу! — рыкнул на нее Лайонел.

Мышь сверкнула черными вострыми глазами и ядовито поинтересовалась:

— «А ты уже рассказал ей о приглашении той грудастой, которая пообещала выполнить любую твою самую сумасшедшую фантазию?»

Лайонел молниеносно поднял руку к плечу, но Орми проворно перескочила на другое и взлетела.

— «Видимо, это означает, что приглашение все еще в рассмотрении?»

Молодой человек остановился, поднял голову и, глядя на мышь, покачивающуюся на проводе лампочки, отчеканил:

— Только не вздумай болтать об этом. Придушу.

Орми шмякнулась ему на плечо и с шипением продемонстрировала острые зубки.

— «О, Лайонел, не я ли говорила, что из тебя никогда не выйдет хорошего мальчика. Недели не прошло, а ты уже собираешь коллекцию неприличных предложений, не в силах отказаться!»

— Я не ответил отказом сразу, потому что у меня было много других дел, я забыл, — разозлился он.

— «Ты ничего не забываешь», — возразила мышь.

Лайонел выругался. Сейчас ему меньше всего на свете хотелось обсуждать свой порыв, побудивший его вчера отложить на потом письмо одной знатной соблазнительницы.

После занятий любовью Катя заснула, а он от скуки пошел в своей кабинет просмотреть свежую корреспонденцию. В ней обнаружил письмо от Аделины Суворовой с предложением воплотить любую его безумную фантазию в жизнь. До той минуты, пока не прочитал послание, ему казалось, что он полностью удовлетворен и счастлив. Если во втором он был уверен, то по поводу первого закрались сомнения. И тогда под взглядом зорких глаз недремлющей Орми он убрал письмо в ящик письменного стола и закрыл на ключ.

Молодой человек вышел на крыльцо и шумно втянул в себя теплый воздух, пронизанный запахом опавших листьев. Ночь выдалась сухой и по-летнему светлой.

Ворота открылись, и вошел брат, одетый в черную кожаную куртку, джинсы и кроссовки. Лайонел оживился, вмиг прогнал мысли о пышногрудой Аделине, заодно согнал с плеча мышь.

— Вильям, — позвал он, придав голосу кокетливый оттенок. Затем покрутился на месте, демонстрируя себя и соблазнительно скользя руками в длинных перчатках по бедрам. — Как я тебе?

Тот остановился в метре от крыльца, пристально глядя на девушку в вечернем платье.

Лайонел подошел ближе, провел рукой по щеке брата и спросил:

— Хочешь меня?

Вильям отшатнулся, губы его задрожали, он весь напрягся и смотрел с таким ужасом, словно увидел нечто страшное.

Что с тобой? — неподдельно удивился Лайонел, все же продолжая вживаться в образ.

— Катя? — очень неуверенно произнес брат.

Лайонел игриво накрутил прядь волос на пальчик.

— Ну а кто же еще?

Изумрудные глаза недоверчиво прищурились. Вильям схватил девушку за руку и притянул к себе.

Лайонел молча смотрел в красивое лицо брата, ожидая дальнейших действий. Но тот не спешил, а молодой человек ощутил дрожь, она точно электрические разряды передавалась ему через кончики пальцев Вильяма, крепко охватившего тонкое девичье запястье.

— Со мной что-то происходит, — выдохнул брат.

Его дрожь, вместе со смутным беспокойством, шевельнувшим сердце, передалась Лайонелу, и он отшатнулся.

— Где-то я уже такое слышал, этак несколько сотен лет назад, — сказал он уже своим голосом.

Вильям, тяжело дыша, отступил на пару шагов, не спуская с него безумно сверкающих зеленых глаз. Лайонел пожал плечами, ощущая необходимость объяснить:

— Сюрприз для Фарнезе.

Брат с усилием скрестил руки на груди, вид у него был неважный. Его била мелкая дрожь, и он явно с трудом сдерживался, чтобы оставаться на месте.

Лайонел озадаченно рассматривал его, раздумывая, чего именно сейчас хочется брату: набить ему по лицу или наброситься с поцелуями на Катю.

— Так ли Вильям был честен, утверждая, что больше ничего не чувствует к девушке?

За воротами раздался нетерпеливый сигнал лимузина, присланного Фарнезе.

Молодой человек вздохнул.

— Что же, Вильям, с тобой происходит?

— Я не знаю. — Голос того дрогнул.

— Я бы сильно удивился, будь как-то иначе, — пренебрежительно бросил Лайонел. — Когда ты вообще хоть что-нибудь знал?

Не теряя больше ни секунды, он вышел за ворота и с помощью водителя устроился в лимузине.

Думать о брате не хотелось, но мысли о нем теперь назойливо лезли в голову, мешая сосредоточиться на предстоящей встрече с правителем Венеции. Последнее время Вильям постоянно где-то пропадал, интереса к Кате не проявлял, они практически не общались. И его поведение двумя минутами ранее, в свете последних событий, выглядело удивительно.

Лайонел пригладил длинные рыжие волосы. Хоть он в зеркало себя, точнее Катю, видеть не мог, но догадывался — выглядит она сногсшибательно. Его переполняла гордость за нее. Анжеликой он никогда, при всей ее популярности у мужчин, поклонения ей женщин, так не гордился. Слишком просто было восхищаться ею. В идеальной красоте, по сути, не было ничего, кроме красоты. Куда более сложные эмоции и чувства вызывали неправильные предметы.

Лимузин остановился напротив пустынного Марсова поля, с поблескивающим Вечным огнем с одной стороны и Лебяжьим каналом с другой.