«Какой же дар у этого Фарнезе?» — Катя смотрела в красивое лицо, надевшее прежнюю маску любезности, и досадовала на себя. Ей следовало расспросить Лайонела о госте заранее. А она струсила, зная, что разговор о правителе Венеции может привести к ссоре. Теперь оставалось только ждать конца приема.

Наконец Лайонел увел ее подальше от Фарнезе к распахнутым дверям, ведущим на террасу. И она увидела, как Йоро с Кирой выскользнули в сад — общественные мероприятия не очень-то их занимали.

Молодой человек хотел привлечь девушку к себе, но Катя оттолкнула его, едва слышно промолвив:

— В следующий раз, когда соберешься отдать меня одному из своих недругов, — предупреди!

— Послушай… — вкрадчиво начал он, но она не желала ничего слушать и заявила:

— Иди, приветствуй своих подданных, а я пойду, подышу воздухом.

На террасе она присела за пустой столик в самом углу и лишь когда устремила взгляд в сад, заметила тень за колонной. Из-за нее выступил Вильям. Изумрудные глаза сверкали в полумраке, он улыбнулся.

— Посиди со мной, — подавшись порыву, предложила девушка.

Тот опустился на железный стул, откинул голову назад, глядя в своды навеса.

— Не сошлась с Фарнезе темпераментами?

— Почему ты так решил?

— Вода огню не товарищ.

— Какой у него дар?

— Управление водной стихией. — Вильям задумчиво хмыкнул. — Он что-то вроде Нептуна. Его венецианский дворец находится под водой, где он и живет со своими приближенными. Кажется, в его челядь входят даже русалки.

— Он и питается под водой?

— Видимо, — пожал плечами молодой человек.

Катя уперлась локтями в стол.

— А он опасен?

— Да, — без раздумий кивнул Вильям и внимательно взглянул на девушку. — Очень. Он способен заполнить тело врага водой, и хлынувший поток разорвет его на части. Фарнезе один из сильнейших вампиров мира.

— Лайонел его боится? — задала она особенно мучавший ее вопрос.

Молодой человек удивленно вскинул брови.

— Лайонел не ведает страха даже перед нашим Создателем. Мне так всегда казалось — к Порфирио он испытывал симпатию.

— Симпатию? — испуганно переспросила Катя. Мозг, уже привыкший ко всякому в извращенном вампирском мире, тут же нарисовал ей двух красивых мужчин вместе, и ей сделалось нехорошо.

Вильям не заметил ее смятения и развил мысль:

— Им нравится их соперничество, если быть точным.

— А-а-а, ты про это…

Они надолго умолкли.

Ветер шуршал, в листве, из сада донесся смех Киры.

Катя прислушалась. Ей редко доводилось слышать, как эта девочка смеется. Чаще всего она ходила грустной и погруженной в себя. Но наедине с Йоро иногда менялась…

— Вильям, — нерешительна начала девушка, — у тебя все хорошо? Мне показалось, ты какой-то…

Она не нашла подходящего слова, чтобы объяснить свои подозрения, и замолчала.

— Я встретил девушку, — неожиданно признался он, глядя куда-то в сторону.

— Девушку? Ты с ней… ну вы…

— Да… но, кажется, я все испортил. Слишком пытался произвести впечатление.

— Это как? — хихикнула Катя, вспомнив период его ухаживаний за ней. — Промахнулся, прыгая на подоконник?

Увидев, что ему отнюдь не смешно, спросила:

— Она тебе сильно нравится?

— Не-е-ет… другое.

Катя подождала, когда он объяснит, но тот не спешил, поэтому она нетерпеливо уточнила:

— Ну, может секс?

— Да, — облегченно кивнул Вильям.

Она тяжело вздохнула, сочувствуя той девушке, которая будет вынуждена на аркане тащить его в постель. Ведь сам он едва ли посмел бы, в отличие от своего наглеца брата, предложить кому-то отношения без обязательств.

— Вильям, — решительно сказала Катя, — самое главное — сократи период ухаживаний.

— Благодарю за ценный совет, — обиженно буркнул он, скользнув по ней оценивающим взглядом. — Мне, конечно, стоило при первой же нашей встрече в парке, когда ты прыснула мне газом в глаза, запустить руки тебе в трусики без всяких предисловий.

Девушка опешила от его откровенности и все что смогла — это пробормотать:

— Ну не так сразу…

Они рассмеялись, и она предложила:

— Поцелуй ее, девушку, хотя бы!

Вильям поднялся, изумрудные глаза лукаво блеснули.

— Она не такая.

Катя озабоченно нахмурилась.

— Мне кажется, Вильям, ты обо всех слишком хорошего мнения.

— Только не о ней.

Девушка хотела еще расспросить про объект вожделения Вильяма, но тот, не прощаясь, развернулся и зашагал прочь, а она заметила в нескольких шагах от себя Лайонела. Он стоял, прислонившись к стене.

— Мы просто разговаривали, — сама не зная зачем, попыталась оправдаться Катя.

Уголки его губ дрогнули — ее объяснение его развеселило.

— Хочешь пойти в зал или принести тебе бокал крови сюда? — спросил он. — Потанцуем или поедем домой?

— Лайонел, вот ты где! — На террасу выскочила разъяренная Анжелика. — Если ты не примешь меры касательно Давыдова, я сама их приму. Меры по устранению!

Катя поднялась, не без удовольствия обронив:

— Давыдов не пишет ничего криминального.

Первая красавица задохнулась от возмущения и если бы не Лайонел, наверняка применила бы силу.

— Я займусь этим, Анжелика, — с самым серьезным видом пообещал он. Затем обнял Катю за плечи и вывел с террасы на круглую каменную площадку.

Когда они двинулись по аллее в сад, а хозяйка скрылась за дверьми особняка, Катя пожурила:

— Как нехорошо обманывать!

Он удивленно покосился на нее.

— Я вовсе не обманывал. С Давыдовом разберусь. Давно пора.

— Ты серьезно? — напряглась девушка.

— Вполне.

— Хочешь вступиться за честь бывшей любовницы?

— Нет, за жительницу своего города, чье имя Давыдов треплет как хочет.

— А по-моему, он смешно пишет! — фыркнула Катя.

— Эти выпады в ее сторону давно вышли за всякие рамки и стали оскорбительными, — спокойно возразил Лайонел.

— Ты защищаешь ее! — крикнула девушка, ощущая, как теряет контроль над разрастающимся внутри огнем. — Ты не остыл к ней и теперь…

Он заставил ее замолчать поцелуем и уволок с дорожки в густые заросли сада.

Катя попыталась высвободиться из сильных объятий.

— Ты нарочно уходишь от темы, — между его настырными поцелуями заявила она.

— Говорить не о чем.

— Я так не думаю!

Лайонел резко отстранился, удерживая ее голову за затылок.

— Я сам решу вопрос с цензурой. Когда мы обсуждали бордель, который не давал тебе спокойно спать, я предупреждал: он останется единственной уступкой.

Катя отвернулась, ощущая, как жгут подкатившие к глазам слезы.

— Хочешь стать для нее героем!

— Проклятие, — выругался он и, схватив ее за подбородок, развернул к себе. — И кому только в голову взбрело говорить, будто счастливый человек великодушен и способен простить своих врагов?

— Наверное тому, кто не знает, какое оно зыбкое — счастье с бессердечным вампиром!

— Знаешь, я не обладаю множеством прекрасных качеств, но добивать лежачего мне просто не интересно!

— Это Анжелика-то лежачая? Ну-ну! Похоже, в твоей памяти она навсегда останется девушкой горизонтального положения. Напомни, какая там у вас была любимая поза?

Лайонел утомленно закатил глаза. Молчание длилось невероятно долго, Катя десять раз успела пожалеть о своей вспышке ревности и вновь разозлиться.

Когда Лайонел заговорил, в голосе его звучал лед:

— Поведение Давыдова мне надоело, он из номера в номер поносит Тьеполо, и все это на первых полосах. Непрофессионально. Я не намерен участвовать.

— Тебя никто и не просит!

— Власть, которая смотрит на преступление сквозь пальцы, зовется соучастником. Анжелика растоптана, и продолжать ее унижать — глупо и опасно.

— Что-то я по ней не заметила.

Он рассеянно улыбнулся и погладил ее по щеке.

— Растоптанная гордыня даже на смертном одре вымученно улыбается. — Он коснулся своей груди, — Если чьей-то боли не видно, это не значит, что ее нет.