Прикончив кофе, чуть задумался, непроизвольно окидывая взглядом помещение. На кухне третьего этажа были только мы с Федоровичем – остальные давно позавтракали и разбежались по своим делам. Кто отдыхать, а кто и работать. Миска Дендика на специальной подставке – собаки не должны есть с уровня пола – была, как всегда, вылизана до блеска. Громко свистнул – Вадим поморщился и пробормотал что-то типа "Нельзя – денег не будет". Какие деньги? Солить их, что ли? Бабки должны работать! Причем не только на меня, но и на всех нормальных людей. И вообще – деньги, это только инструмент. Чем их больше – тем инструмент лучше. Для меня деньги давно перешли из количественного понятия в качественное.

Буквально через десяток секунд в коридоре послышалось бодрое цокание когтей по мраморным плиткам пола. Ручка дернулась от удара лапы, и в двери показалась склоненная на бок голова пса с заинтересованным выражением на морде.

– Купаться поедешь?

– Р-р-р-гав!

Так, с этим все ясно.

– А ты, Вадим?

– Вылезать из-под защиты кондишена?! – с деланным ужасом возмутился подполковник.

– Во, а мне, значит, в такую жару пару часов, привязанному к работающему на всю катушку мотору в три четверти тысячи лошадок, положено? Пота почти на четыре кило сошло, – отвечаю уже серьезно, но чуть лениво. Впрочем, Федорович и без моих слов это знает. Результаты взвешиваний до и после гонки особо секретными сведениями не являются. Хотя… все-таки информация не в свободном доступе. Но ведь никак не для моего менеджера закрытые циферки.

– Проблемы индейцев шерифа не интересуют, – отмахнулся Вадим.

– Тогда что? – даже без включения режима было ясно, что у подполковника есть какие-то серьезные вопросы.

– У руководства проекта созрело определенное мнение… – он запнулся, помолчал несколько секунд и только потом продолжил: – Давай хотя бы завтра. Я же вижу, что ты вымотан этой гонкой до предела.

– Вот только не строй из себя семижильного, – перебил меня Федорович при попытке возразить, – отдохни хотя бы денек. А вот завтра у тебя в кабинете, ну скажем так: небольшое совещание.

Я устал? Ну, физически – мелочь. В конце концов, первые два дня после гонки Валентина обычно не особо ограничивает мой рацион. Сама подкладывает в тарелку самые вкусные куски мяса. Психологическое состояние? Черт его знает. Вроде бы на людях пока не срываюсь. Хотя, надо признать, в последнее время мне все меньше и меньше хочется включать режим. Можно сказать – опротивело. Действительно устал?

Вытянул из кармана сотовый и, не глядя, набрал Говорушина:

– Привет, Саша! Я на пляж. Кто-нибудь из парней со мной желает?

У ребят приказ не оставлять меня без охраны ни на секунду даже в Монако. Причем приказ не только и даже не столько номинального начальства в Кремле. Потому и звоню – зачем подставлять своих же?

– Мы теряем темп, – сообщил Федорович.

– Темп чего? – удивился Говорушин. Командир "Иглы" к этому времени был достаточно информирован о моих возможностях, о существовании большой команды в России, о ее примерном составе, целях и некоторых этапах работы. Организация прилично разрослась. Были уже полностью "моими" несколько отделов ФСБ и ГРУ, "почищенные" от лишних людей переводом в другие подразделения. Много командиров воинских формирований в нескольких округах страны, включая столичный. И, конечно, руководство огромного на данный момент холдинга, хотя официально фирмы и банки, входившие в него, были между собой никак не связаны. Имелись свои люди в ФСО, СВР[27] и даже чуть-чуть в насквозь коррумпированном МВД. Хотя, увы, это надо признать, в современной России из-за довольно тонкой пропаганды так называемого "западного образа жизни" – жажда наживы и удовольствий самое главное – порядочных людей во властных структурах становилось с каждым годом все меньше и меньше.

Баландин посмотрел на генерала и перевел вопросительный взгляд на меня.

– Как дети малые, – ответил на незаданный вопрос, – все парни в "Игле" давно и полностью наши.

Повернувшись вместе с креслом от стола к большому кожаному дивану, на котором сидел Говорушин, начал объяснять, одновременно продумывая слова Федоровича.

– Ну, то, что тяжелейший экономический кризис на носу, ты, Саша, знаешь. То, что готовимся к нему, желая ослабить рецессию, тебе тоже известно. В то же время сам кризис – наиболее удобный момент для захвата власти в стране, – брови Говорушина сначала удивленно взлетели вверх, затем опустились, и на его лице появилось какое-то удовлетворенное выражение. – Работа ведется как в политической плоскости, так в военной и экономической. И, самое важное – в идеологической. Людей теми или иными способами подводят к мыслям, что ситуация в стране чем дальше, тем хуже. Что ее надо менять. Процесс этот, увы, не быстрый, имеющий много этапов. Причем обладающий, если так можно выразиться, определенной инерцией. Как бы тонко не работали наши специалисты, существенно замедлить или ускорить его нельзя. Когда необходимое мнение у населения страны будет сформировано, тогда и только тогда, мы сможем действовать, – я старался объяснять популярно. Все-таки Говорушин был экспертом в несколько другой области. – Если же опоздать, то люди несколько успокоятся или просто перегорят. Точно рассчитать здесь невозможно. Мы, как выяснилось, в политической плоскости – в данном случае имеется ввиду работа со СМИ – и военной уже почти готовы, а вот экономическая ситуация в мире еще в необходимой степени не созрела. В принципе, где-то через полгода-год, если не раньше, общественное мнение в России созреет окончательно, но за океаном тоже не дураки сидят…

– ФРС накачивает мировую экономику дутыми кредитами, оттягивая падение доллара, но тем самым увеличивая будущую тяжесть рецессии, – добавил Евгений Львович. – Конгресс Штатов еще в прошлом году принял поправку к конституции, по которой их президент может сам принимать решение об увеличении лимита госдолга. Не хотят повторять историю две тысячи одиннадцатого года, когда чуть до технического дефолта не доигрались, демонстрируя якобы реальное противостояние между их ведущими политическими партиями.

– Получается, что чем раньше начнется этот кризис, тем лучше? – удивленно спросил Саша.

– Ну, раз его все равно не избежать, то где-то так. Необходимо спровоцировать его начало, – согласился Нейман и посмотрел на меня.

Так вот, значит, о чем вчера говорил Федорович. В принципе, решение этого вопроса для меня сегодняшнего элементарно. Но вот выкладывать этот способ даже своим ближайшим друзьям нельзя категорически. Но что-то ведь предложить надо? Буду думать.

– Ну, вот там-то Феттель и надерет тебя. А я полюбуюсь, – не преминула в очередной раз побольнее ужалить меня Ирина.

Все! Мое терпение, кажется, лопнуло!

Приперлась ко мне в кабинет после обеда и давай рассуждать, что полоса везения должна когда-нибудь обязательно закончиться.

– Не получится полюбоваться, потому что не поедешь ты в Канаду. Надоело мне видеть тебя все время рядом и постоянно слышать гадости. На большее-то неспособна. И вообще, собирай манатки, и чтоб духа твоего не было в моем доме! – может быть несколько грубовато, но когда-то ведь надо было укоротить эту маленькую стервочку. Хватит мне терпеть ее измывательства.

Замолчала на полуслове. Глаза раскрылись очень широко, потемнели. Вначале в них были только непонимание и растерянность, но потом… Потом она взорвалась, накинувшись на меня с кулаками!

– Дурак! Идиот! Сволочь! Гад! – ругань сыпалась из Ирины без остановки.

"Надо как-то заткнуть ее" – отстраненно подумал, отметив, что в гневе она чудо как хороша. Глаза девушки метали молнии в каких-то сантиметрах передо мной, я чувствовал вишневый запах губ и легкие прикосновения локонов волос. А затем… Сам не знаю, как это произошло. Как будто режим включился. Все вдруг стало просто и понятно, как дважды два. Я действительно самый большой дурак на свете, ведь люблю же ее. Скрываю сам от себя, но люблю. А девушка… Потому и колется все время как ежик, что очень боится быть отвергнутой.