Скорость – разрешенные здесь шестьдесят километров в час. Двенадцатилитровый турбодизель в полтысячи лошадок с легкостью тянет седельный тягач Volvo VNL 780. Рассчитанный тащить до шестидесяти тонн с максималкой за сотню, сейчас, при отсутствии прицепа, двигатель работает почти без нагрузки. Перекидываю периодически взгляд с дороги на дисплеи, с видом трассы со спутника и картинкой внутри ресторанчика. В голове постоянно идет подсчет времени. Бортовой компьютер с жидкокристаллическими экранами на приборной доске неплохо помогает. Иду в пограничном режиме с готовностью немедленно прыгнуть в ЗНАНИЕ. В кабине-салоне тягача вся "Игла", кроме еще лечащегося Говорушина. Надо признать, что не очень-то и тесно. Площадь – пять квадратов при высоте потолка два с половиной метра. Пара спальных мест вполне приличного размера. В стены вмонтированы кофейный автомат, холодильник, микроволновка, телевизор и аудиосистема с восемью динамиками. С учетом отделки – почти королевские апартаменты. Но нам не до развлечений. Мы зафиксированы специально смонтированными ремнями наподобие подвесной системы парашюта с возможностью одним движением руки расстегнуть замки. Еще раз, прикинув время и расстояние, плавно выжимаю педаль акселератора. Дизель довольно взревывает, десятиступенчатый автомат Eaton Fuller начинает резвенько повышать передачи. Секунда за секундой – время почему-то тянется медленно, почти застывает – скорость нарастает. Восемьдесят, сто, сто двадцать. Пора! Резко выворачиваю баранку влево. Гидроусилитель руля здесь мощный – ощущения от управления почти как в легковушке. Разве что – очень высоко сижу. Колеса обоих задних мостов Meritor идут впроворот – антипробуксовочная система отключена – с точно дозированным заносом машину разворачивает поперек трассы. "Вольво", теряя скорость, на доли секунды окутывается белым дымом горящей резины, и через встречку мы летим в стену ресторанчика точно между двух окон у края здания. Удар был чудовищным! Если бы не система HANS,[23] как в "Формуле", точно бы шею свернул. Тягач, пробив кирпичную кладку длинным массивным капотом и откинув передние колеса, застывает, въехав почти всей кабиной в зал. Тютелька в тютельку как требовалось. Зря я, что ли, два точно таких же седельника разбил на тренировках?! Кирпичная крошка еще сыпется, но мы уже работаем. Сначала одним движением отсоединяю шлем от высокого подголовника, затем тоже правой рукой рву замок привязных ремней. Левая в это время уже распахивает водительскую дверь "Вольвухи". Прыжок! Следом за мной вылетает Витя. Остальные парни "Иглы" как горох высыпаются через правую дверцу. В зале ни хрена от пыли не видно, но на полупрозрачный индикатор шлема БИУС выводит картинку от тепловизора. Да и кто где был расположен перед самым ударом, я знал по изображениям со скрытых камер. Сориентировался мгновенно. В несколько длинных прыжков подскакиваю к валяющемуся полуоглушенному Дорофееву. Ого, уже "Кедр"[24] успел достать! Крепкая сволочь! Был. Свой ГШ-18 я выдернул из кобуры еще на бегу. Двумя выстрелами отстреливаю гаду запястье. Девятимиллиметровые пули бронебойного патрона 7Н31 рвут мясо с костями как папиросную бумагу. Все, хотя полковник еще в сознании, он уже не боец. Чтобы не сдох раньше времени – кровь хлещет струей – перетягиваю руку вместо жгута пластмассовым хомутом-стяжкой, заранее приготовленным в качестве наручников. И даже вгоняю шприц-ампулу противошокового, спокойно глядя в ненавидящие глаза. Узнал он меня. Понял, что теперь придется ответить за все. Мое равнодушие к Дорофееву, отношение к нему, как к отработанному материалу, бесит полковника еще больше. Меня страхует Виктор. Остальные парни уже повязали курьеров.

С громким хрустом и падением очередных кирпичей кабина "Вольвухи" вдруг исчезает из зала ресторанчика. Уже подцепили на буксир, как и планировалось? Оперативно! "Заяц" – Вася Колесников – тут же тащит в пробитый машиной проем два больших баула – бабки, предназначенные хозяевам и покровителям полковника в Москве. В помещение уже влетели несколько наших спецназовцев проверить состояние местных работников и парочки случайных посетителей. Не должны они были серьезно пострадать – далеко от места удара находились. Хотя легкая контузия вполне может быть.

Во рту сухость, в голове какое-то отупение, пот струится по спине, не успевая впитываться в белье. Двое суток готовились, развели бешеную активность, а все закончилось в какие-то секунды. Убрал ствол в кобуру, предварительно поставив на предохранитель, и побрел на выход. Перебрался через груду битых кирпичей, отошел на полтора десятка метров – здесь пыли почти не было – содрал с головы шлем, защитные очки и специальную фильтрующую маску – иначе как бы дышал в пылевом облаке? Протопал еще пару десятков метров к джипу, из которого выскочили Федорович с Алтуфьевым. Отобрал у Вадима сигарету – он себе еще прикурит – отрицательно покачал головой генералу, протянувшему фляжку, и объяснил:

– Водички бы холодной.

Из машины немедленно появилась литровая упаковка виноградного сока. Высосал до дна, краем глаза наблюдая, как мои парни закидывают Дорофеева и курьеров в широко распахнутую дверцу кунга только что подъехавшего Камаза. Там их экстренно выпотрошат – пока в себя не пришли все выложат, как на блюдечке. Не захотят – специалисты применят химию. А потом… Впрочем, мне до лампочки, куда и как утилизируют трупы. Главное – эта сволочь Дорофеев уже никого больше не сделает сиротами, как нас с сестренкой. Да и наркоты в родном городе станет заметно меньше.

Чуть посмотрел, как грузят на трейлер подъемным краном разбитый седельный тягач – как ни странно, ремонту машинка еще подлежит – крепко сделана. Понаблюдал немного за разгрузкой строителей – машин-то понаехало! – к вечеру, максимум к завтрашнему утру, ресторанчик будет отремонтирован. Хозяин сейчас беседует с нашими психологами-переговорщиками. Зуб даю, наверняка очень удивился, когда узнал, что еще несколько месяцев назад застраховал свое заведение на приличную сумму. Автомобильная авария или взрыв баллона с газом – всякое бывает. Главное – человеческих жертв нет. Остальное мелочи. Впрочем, это уже не мое дело. Сейчас на базу, под душ и минуток триста на боковую. Мало? В самый раз. Остальное в самолете добавлю. На Лазурный берег прилечу свеженьким, как огурчик. Пару дней отдохнуть, в очень теплом нынче Средиземном море покупаться, затем аналитика для Неймана и работа на биржах – запустил я немного дела, ничего наверстаю. А там уже придет время готовиться к главной с моей точки зрения гонке сезона – следующее Гран-при – Монако.

В машине, пока ехали на базу, парни все время довольно перешучивались – редко бывает, когда операция проходит строго по плану и без каких-либо потерь. А тут на удивление – несколько синяков не в счет, удар машины в стену был приличный – все тип-топ. А мне хотелось побыстрее обнять сестренку – соскучился я по ней, по ее улыбке. Хотя не виделись всего несколько дней. Вот только там Ирина. Почему это меня напрягает? Присутствие Амелии – нисколько, а эта вечно подкалывающая малолетняя стервочка…

"МВФ[25] в очередной раз ухудшил прогноз по росту мировой экономики в следующем году. Представитель МВФ пояснил, что со времени публикации очередного "World Economic Outlook" (Мирового экономического прогноза) в апреле деловая активность заметно понизилась, поскольку финансово-долговой кризис в Еврозоне и общая турбулентность на мировых финансовых рынках повысили уровень неопределенности среди инвесторов".

"Долговой кризис и ухудшение внешней конъюнктуры продолжают точить изнутри локомотив европейской экономики – Германию. Министерство экономики и технологий страны восемнадцатого мая сообщило о падении объемов промышленного производства сразу на 3,7% по итогам апреля. Представленный показатель оказался заметно хуже прогноза рынка, ожидавшего снижения показателя всего на 1,3%".