— Расписывайтесь, — и Максимыч протянул Лене перо. Леня спрятал руки за спину.

— Не будем получать, если так… — невнятно пробормотал он.

— Да что с вами такое, — рассердился Сергей Иванович. — Мы обязаны рассчитаться. Проверяйте ведомость и получайте деньги.

Вася с несвойственной ему поспешностью сунулся вперед и спросил:

— A-а, если получим деньги, нам позволят работать?

Вася, пожалуй, был огорчен сильнее всех. Он уже собрал коллекцию для школы — сорок три минерала — и решил, что геологом быть, наверное, еще интересней, чем механиком. Он даже написал стихотворение про разведку, которое, правда, никому не показал.

Сергей Иванович пожал плечами.

— А почему возник этот вопрос? Вы хотите работать или нет?

Ребята зашумели:

— Хотим!

— Очень!

— Так в чем же дело? — Сергей Иванович был в полном недоумении.

— А Саркисов сказал… — пробурчал Игорь.

— Эге! — Сергей Иванович насмешливо прищурился. — Оказывается, у вас не в меру длинные уши! Как говорится, слышали звон, да не знаете, где он!

Леня начал было объяснить, как все получилось, но Сергей Иванович перебил его.

— Ладно! И слушать не хочу! Ничего вы не поняли! Просто Саркисов посоветовал больше использовать вас на поисках. Хорошие, говорит, из них поисковики выйдут.

Сергей Иванович улыбнулся ласково и устало.

— Будем считать, что недоразумение ликвидировано!

— Расписывайтесь! — сказал Костя и раскрыл стоявший возле него чемоданчик.

Деньги лежали в нем аккуратными пачками.

— Новенькие, сам напечатал! — засмеялся он, разрывая на одной из них обертку.

Леня наклонился над столом. Теперь, когда все выяснилось, оказалось, что получать деньги очень приятно. Лене захотелось расписаться красиво, с завитушками. Он уже не раз упражнялся, вырабатывая свою собственную подпись. Ему хотелось, чтобы она была всегда одинаковой, как у отца. Однако получалось всегда по-разному, хотя часто довольно красиво.

Наверно потому, что он неудобно стоял, циркулем расставив ноги, на этот раз получилось коряво, куда хуже, чем обычно.

За Леней потянулись расписываться другие. Игорь тоже, оказывается, подписывался, «как взрослый», остальные тщательно, будто на обложке тетради, вывели свою фамилию. Вовка украсил ее кляксой.

Никто из ребят, конечно, не стал проверять ведомость. Максимыч был этим недоволен.

— Трудовые деньги счет любят! — ворчал он.

Все получили почти одинаково, только Васе причиталось на шестьдесят рублей больше.

— Работник! — с уважением сказал Максимыч.

— А теперь обедать! — Костя защелкнул чемоданчик.

Ребятам даже расхотелось есть. Они держали в руках свои первые заработанные деньги и как-то растерялись.

Скорее всех пришел в себя Вовка.

— Анка, давай поменяемся, — предложил он, — я тебе дам две по пятьдесят, а ты мне четыре по двадцать пять!

Ему совсем не обязательно было разменивать деньги, просто пятидесятирублевки оказались старенькими, мятыми, а двадцатипятирублевки — новенькими.

— На, — беспечно согласилась Анка.

Обычно ребята не очень торопились расходиться по домам и, спрыгнув с машины у почты, еще долго о чем-нибудь разговаривали.

А в этот вечер они сразу разбежались каждый в свою сторону.

Только Вася и Леня, не сговариваясь, задержались на минутку. Им надо было кое-что решить. Вася вопросительно взглянул на Леню. Леня сразу понял, о чем думает его друг.

В самом деле, если бы они получили по сорок, ну, по пятьдесят рублей — все было бы ясно, добавили бы их к тем, что скопили на мелкокалиберку. А сейчас… У Васи два брата маленьких и сестренка, да мать, один отец работает, живется им нелегко. И Леня сказал:

— Давай все деньги отдадим домой. А на мелкокалиберку будем собирать, как раньше, постепенно.

Лицо у Васи заметно повеселело.

— Идет, — сказал он, — ну, до завтра.

Он кивнул головой на прощанье и пустился почти бегом.

Леня посмотрел вслед товарищу, и ему стало немножко грустно. Хорошо жить в большой дружной семье. А их всего двое — папа да он.

Братья-близнецы дома никого не застали. Мать и отец копались в огороде. Следовало сразу же пойти в огород помогать, но братья стали держать совет. Деньги положили на стол. Вовка отодвинул в сторону три самые новенькие пятидесятирублевки.

— Это на кино и на волейбольную сетку!

Игорь кивнул.

В комнате было уже почти темно. Вовка наклонился над столом и задумался, глядя на остальные деньги.

— Знаешь, — сказал он, — вообще-то правильнее всего будет завтра же купить все, что нам нужно. Во-первых, коньки с ботинками. Сколько можно прикручивать «снегурки» к валенкам веревками. Две пары по семьдесят пять. — Он отодвинул еще три бумажки.

— Лыжные костюмы нам тоже очень нужны. Такой, как у Леньки. Сейчас они в магазине есть, а потом, может быть, и не будет! — сказал Игорь.

— Правильно, — согласился Вовка.

— У меня портфель совсем развалился, — вспомнил Игорь, — а твой еще ничего, на зиму хватит.

— Ну и бери его себе — дарю, — расщедрился Вовка и помолчав добавил, — а мне купим новый! Ладно?

— Ладно, а мне купим шахматную доску и балалайку. Так будет справедливо.

— Зачем тебе балалайка, ты же играть не умеешь? — Вовка неодобрительно посмотрел на брата.

— Научусь! Надо уметь играть на всех инструментах!

— А мне надо клюшку, — решительно заявил Вовка. — Я буду в хоккей играть.

— Клюшку сам сделаешь! — ответил Игорь.

— Ты мне не указывай! — Вовка нахмурился.

Запахло ссорой. Но дело было важное и требовало спешного решения. Поэтому дальнейшие переговоры продолжались в дружественной обстановке.

— А ты забыл, что мы еще должны папе и маме подарок купить? Составим список и подсчитаем, сколько все будет стоить. — Игорь взял бумагу и карандаш.

Итог получился неутешительный, рублей этак на двести больше того, что братья получили.

— Давай лыжный костюм купим один на двоих, а балалайку и шахматы вычеркнем. Тогда хватит! — уныло предложил Игорь.

— Ну зачем! Лучше попробуем одолжить и купим все, что надо, а в следующую получку отдадим, — нашелся Вовка.

В комнату вошли родители, зажгли свет и остановились, удивленно глядя на деньги, радужным узором покрывавшие скатерть.

— Зарплату получили, — поспешил объяснить Вовка.

— Поздравляю! — сказал отец.

— Мы тут все обсудили и составили список, что купить в первую очередь, — Игорь протянул листок.

Отец принялся читать список, далеко отставляя руку с листком.

— Что ж, план намечен хороший, все вещи нужные! — сказал он и даже не напомнил сыновьям, что они троечники и бездельники.

Братья переглянулись. Уж если отец похвалил, значит план действительно дельный, ведь отец работал в плановом отделе и во всем этом разбирался гонко.

Гроза пришла совсем не с той стороны, откуда ее ожидали.

Отец передал листок матери. Та подошла поближе к лампе и долго читала, плотно сжав губы. Потом бросила листок на стол, сгребла деньги и небрежно сунула их в карман своего передника.

— Ишь какие сразу стали самостоятельные! — сказала она, — сама знаю, что надо купить. Вон у отца на пиджаке локти светятся, а им балалайка нужна!

У братьев вытянулись лица. Вовка даже начал сопеть.

— Вот вам по пятерке на кино, а там видно будет, — смягчилась мать.

— Ничего, и со мной так, — подмигнул сыновьям отец, — запланирую что-нибудь, ан глядь, — не тут-то было! Матери видней, что и как. Но вы все же не унывайте! — он обнял сыновей за плечи, — не знаю, как насчет балалайки, а коньки вам будут!

Все трое стояли рядом и были очень похожи, несмотря на то, что сыновья дулись, а отец благодушно улыбался.

Глядя на них, мать весело засмеялась.

— Вовка, пойдем, польем грядки! — предложил Игорь, потому что без свидетелей было легче пережить крушение всех надежд.