— Спокойно! — сказал Сергей Иванович, покачав головой. — Пока десяток скважин не подтвердит, что тут вполне нормальная, надежная россыпь, прыгать нечего. Давайте сообразим, как лучше приспособить станок для перевозки с места на место. Бурить будем днем и ночью.

Придумали быстро. Станок установили на салазки. Груженая камнями машина, с трудом, буксуя, потащила его к месту, где собирались заложить новую скважину.

Лене хотелось работать ночью. Ночная смена интересней. Кругом темно, пламя костра колышется, все кажется таинственным и необычным!

Но Сергей Иванович при распределении вообще будто забыл про него. Леня надулся.

— Тебе, дорогой, сколько до экзамена осталось? — спросил Сергей Иванович.

— Восемь дней! — вырвалось у Васи. Он виновато взглянул на друга, ожидая, что тот сейчас же раскипятится.

Но Леня покорился. Он просил только об одном:

— Можно, я буду здесь готовиться?

— Дело твое! — пожал плечами Сергей Иванович. — Только не отвлекайся!

Не отвлекаться было очень трудно. В лабораторию, где Леня расположился с книгами и тетрадями, то и дело приносили новые пробы.

Костя и Анка, которые обрабатывали пробы, отказывались отвечать на Лёнины вопросы.

— Разговаривать будем вечером! — обрывала его Анка.

Леня решил повторить все с самого начала. Обычно он старался запомнить имена и даты, то, о чем, по его мнению, мог спросить учитель. А теперь, себе на удивление, он влезал в самую суть. Как живые, вставали перед ним и бородатый Геродот и ленивые Меровинги, и властолюбивые Каролинги. Хотелось понять, как они жили, что делали и какие следы оставили на земле.

На экзамен вместе с Леней поехали все ребята.

Они стояли возле двери и переживали.

— Только бы он не нервничал! — бормотал Игорь, заглядывая в замочную скважину. — Зачем он руками размахивает?!

Леня стоял у стола. Он отвечал так подробно, будто сам участвовал в крестовых походах и вместе с гуситами работал на серебряных рудниках, захваченных имперскими рыцарями.

Только один раз он споткнулся на дате, да чуточку прибавил от себя, описывая войну Алой и Белой розы.

Учитель слушал его внимательно и не стал задавать дополнительных вопросов. Его обрадовало то, что у Лени, наконец-то, появилось самое главное, чего ему не доставало, — интерес к предмету.

— Что ж, — подумал он, — учит не только школа, но и жизнь. Заслуживаешь пятерки, но… экзамены надо сдавать во-время.

Слушая поздравления ребят, Леня старался быть невозмутимым, но это плохо получалось, лицо его сияло.

На рассвете, у догоравшего возле скважины костра Леня увидел стайку птиц, спешивших к югу.

— Это иволги, — подумал он, глядя им вслед.

Он поплотнее запахнул ватник, который был ему велик. Вершины Алтайских гор стали видны куда яснее. Наверное там выпал снег.

Уже третий день дул холодный, стремительный ветер, срывал с кустов еще зеленую листву, пронизывал палатки, заставил всех залезть в ватники. Ветер завывал, будто предупреждая, — уходите, я спускаюсь с гор, веду за собой бураны, скоро здесь будет моя власть!

Но люди не собирались уходить.

Быстро строились сборные дома — росла первая улица рудника Акжал. Заработала передвижная электростанция.

Высоко на горе, как маяк, светила красная звезда. Ее сделали Вася и Анка — почти такую же, как над башнями Кремля, только поменьше.

Но ребятам со всем этим пора было расставаться. Их ждали свои дела, товарищи, немного забытая за лето школа.

Они долго придумывали, какой бы сделать прощальный подарок геологам, но ничего нового придумать не смогли. Незаметно, прикрыв газетами, они привезли из поселка четыре букета.

Анке поручили преподнести один из них Сергею Ивановичу.

Она выступила вперед и начала очень торжественно:

— Многоуважаемый Сергей Иванович, мы все вас очень благодарим и желаем вам дальнейших успехов!

Она собиралась сказать о том, что они узнали много нового, что теперь им еще больше хочется учиться, чтобы быть полезными для родины, но голос ее дрогнул и она заторопилась:

— И мы будем очень без вас скучать и будем приезжать каждое воскресенье! Обязательно будем!

Тетя Маша обняла ее и вздохнула.

— Пусто тут без вас станет! Уж так к вам привыкли!

— Авось, не на век расстаемся, подучитесь и опять к нам! — будто сердясь на кого-то, сказал Максимыч, неумело, как веник, держа свой букет.

Костя сфотографировал всех с цветами, тесно прижавшихся друг к другу.

Потом навел аппарат и передал его шоферу, а сам стал рядом с Леней.

Шофер щелкнул и негромко сказал:

— Всё!