МОЙ ПРЕДОК Мой предок пещерный! Ты — я. Я факт твоего бытия. Мы признаки сходства несем в иероглифах хромосом, где запрограммировал ты бесчисленных внуков черты. И если я ныне живу — то значит: ты был наяву; ты бился, ты подлинно был, ты шкуру у волка добыл; ты камень калил докрасна у первого в мире костра, чтоб я не замерз, не продрог, чтоб выжить и вырасти мог и как воплощенье твое — свое ощутил бытие! И пусть, когда няням вручат твоих пра-пра-пра-правнучат, — я буду, как соль, растворен в бегущих из разных сторон в мальчишках и в девочках всех и вкраплен в их игры и смех. Я буду присутствовать в них мильярдом твоих составных частиц, составлявших меня до вздоха последнего дня. И дней твоей жизни не счесть, пока человечество есть! ХУДОЖНИК
Художник — этакий чудак, но явно с дарованьем, снимает нежилой чердак в домишке деревянном. Стропила ветхи и черны в отрепьях паутины, а поздней ночью у стены шуршат его картины. Картины странного письма шуршат, не затихая: — Ты кто такая? — Я сама не знаю, кто такая… Меня и даром не продашь, как «Поле на рассвете». Я не портрет, я не пейзаж, но я живу на свете. Другая застонала: — Нет, ты все же чем-то «Поле», а я абстрактна, я портрет неутолимой боли… А третья: — Это все одно, портреты или виды. Вот я — пятно, но я пятно на сердце, от обиды. Четвертая: — Пусть обо мне твердят, что безыдейна. Но я пейзаж души во сне, во сне без сновиденья. И пятая: — Кто любит сны, меня же тянет к спектру, и я — любовь голубизны к оранжевому цвету. Шестая: — Вряд ли мы поймем, что из-под кисти выйдет, зато меня в себе самом всю ночь художник видит. Я в нем живу, я в нем свечусь, мне то легко, то трудно от красками плывущих чувств, хотя я холст без грунта. Его задумчивых минут ничем я не нарушу, — пусть он сидит, глазами внутрь в свою цветную душу. ФОКУСНИК Я бродячий фокусник, я вошел во двор, расстелил я с ловкостью редкостный ковер. Инвалиды, школьники, чем вас удивить? Вот червонцы новенькие начал я ловить. Дворничихи в фартуках, гляньте из око́н: вот я прямо с факела стал глотать огонь. Вот обвился лентами всех семи цветов, вот у ног по-летнему вырос сад цветов. Видите ли, видите ли — сдернул с головы… Из цилиндра вылетели голуби — лови! Я взмахнул похожим на веер голубой и поднос с пирожными поднял над собой. А богат я сказочно, разодет, как шах… Но это только кажется, — у меня в руках никакого голубя, никаких монет — только пальцы голые, между ними — нет ни ковра, ни веера, ни глотков огня… Только мысль, чтоб верила публика — в меня! |
