Ной Ложа, подушки и шкуры медвежьи, слуги, вносите в покои ковчежки. Сима, Йафета и Хама — беру. Тигра и гиппопотама — беру. Чаши, сосуды и блюда — беру. Пса, и раба, и верблюда — беру. Боже, ковчег храни. Злато и мех храни. Блюда и чаши ценности наши, боже, от всех храни. Курицу, утку, фазана — беру. Волка, орла, обезьяну — беру. Овна, корову и лошадь — беру. Жен, и рабынь, и наложниц — беру. Боже, вола храни. Льва и орла храни. Пса и козла, лань и осла, боже, от зла храни. Слуги, на палубу ставьте навес. Племя Амада — на милость небес. Богу не надо спасать чужака — четверть быка и ведро молока. Мера зерна и два меха вина — полная плата Амаду дана. Хам Моя жена зла и жирна. Отец, я вправе в рабыни Аве себе добыть. Ной Сим Отец, я Сим, твой верный сын. И мне в усладу Инака Аду отдай — возьму. Ной Йафет Ее глаза, — как бирюза! Ваеля Цинну в подарок сыну не пожалей. Ной В Ноево стадо овечек — беру Женщин Амада, их вещи — беру. Кольца, запястья и жемчуг — беру. Брачные цепи для женщин — беру. Боже, меня храни. Жен и коня храни. Грозный, державный бог кровожадный, племя мое храни. Амад Явились мы. И все мое со мной. Тебе в подарок я принес оленя, — Инак его пронзил своей стрелой. Ваель поймал цесарок. Пастырь Ной, мы ожидаем твоего веленья внести корзины, вещи, наш наряд, войти в ковчег и плыть на Арарат. Ной Тушу оленя в подарок — беру. Данных Ваелем цесарок — беру. Тысячу шкурок козлиных — беру. Вещи в узлах и корзинах — беру. Аве, и Аду, и Цинну — беру. Следуйте чинно в ковчег по ковру. Амад
Взойдем и мы за вами следом. Инак Отец, пойми, ты Ноем предан! Канаты рубят, снимают сходни, они нас губят — лжецы господни! Ваель Относят волны от нас ковчег. Я слышу смех, они довольны: одни, под ливнем, мы все погибнем! Амад Праотец Ной! Дождь проливной плечи сечет. Струи у глаз, жидкая грязь в ноги течет. Вспомни о нас — кем и для вас создан ковчег! Сыплется град, дети дрожат, дай им ночлег! О, не покинь, к берегу кинь только канат! Камни гремят с горных громад… Голос Аве Диск пятый Дети Дельты Плывем, плывем, плывем весь день, вода кругом, вода везде, плывем всю ночь, ложась на спины, чуть шевелясь, плывем и спим мы, плывем, с водой желая слиться, и удлинились наши лица, за годом год, за веком век — не стало губ, не стало век, — зато мы получили в дар владенье эхом — наш радар, и в память вписанные знанья о днях Потопа и изгнанья. Морскую воду стали пить, семьею были, стаей стали и скользкой кожей обрастали, чтобы стремительнее плыть. Иных не ведая племен, мы были племенем на Дельте, теперь плывем, плывем, плывем мы — полурыбы, полудети. Все берега отвергли нас, а если мы ползли на берег, с людьми увидеться стремясь, — мы слышали одно лишь — бей их! И кожу обтянула слизь, плывя всю жизнь, мы неустанны, срастались ноги, и срослись, и стали черными хвостами. Теперь мы быстры и ловки, плывем, отбрасывая струйки, срослись, окрепли наши руки и превратились в плавники. И всё же ищем, ищем сушу, пологий берег или мыс, и душу, вложенную в тушу, — стремись — подталкивает мысль — приплыть к земле и берегами пройти, как некогда ногами, которых нет уже… |
