— Господин секонд, — сказал он, глядя в глаза Ведаину, — соблаговолите обьявить дату инаугурации, мы ждем.

Ведаин бросил отчаянный взгляд на Вомфада, но военный министр остался безмолвен. Да и что он мог сказать? Приор вступал в должность ровно через месяц после выборов, так гласил закон, и не было никаких причин, чтобы отдалять или приближать эту дату. Обязанности секонда в данном случаи сводились исключительно к формальной стороне дела: он должен был, как и требовал Кетрав, объявить о дате, а не определять ее.

— Инаугурация состоится шестого ноября в старом дворце, — как–то скомканно и поспешно произнес Ведаин.

Кетрав величественно и спокойно — как и положено властелину целой планеты — кивнул:

— Благодарим вас, секонд.

Он поднялся и двинулся к выходу из зала, за ним потянулись и остальные. Идэль осталась сидеть. Она представляла, что начнется в коридорах дворца, как только будет объявлено об итогах голосования. Дэвид как–то рассказывал ей о поведении футбольных болельщиков на своей родной планете, и принцесса ничуть не сомневалась, что полторы сотни высокорожденных из младших семей и более двух тысяч сопровождавших их дворян — будут реагировать не менее остро. Учитывая же, что как проигравшие, так и победители были вооружены и знакомы с боевой магией — ей выходить в коридор совершенно не хотелось.

Кетрав победил. Что теперь будет? Страх перед будущим вернулся. Нужно было как можно скорее найти Дэвида — он один умел изгонять этот страх. Он скажет что–нибудь идиотское в своем стиле, что–нибудь вроде «Да ну, забей, рано или поздно все само утрясется, все твои страхи и выеденного яйца не стоят!..» и принцессе захочется дать ему своим хрупким высокорожденным кулачком прямо в челюсть или, схватив за воротник, долго трясти, вдалбливая в его тупую башку, что нельзя так легкомысленно относиться к жизни, что все серьезно — что все очень серьезно — и как только она начнет злиться на этого идиота, ее страх пройдет и будущее перестанет казаться таким безнадежным.

Фольгорм прибыл в замок Йрник поздним вечером. Волна посетителей, спешащих обсудить насущные вопросы с будущим приором, поздравить его и выразить ему свою верность, уже отхлынула, настало время для частных и скромных визитов, о которых не стоило информировать широкую общественность. Кетрав ждал его в своих личных апартаментах — именно туда, а не в портальную комнату и не в одну из многочисленных гостиных замка был открыт колдовской путь. Не время для церемоний. Кетрав казался усталым — но, конечно, не настолько усталым, чтобы не иметь возможности принять своего будущего военного министра.

Они говорили около получаса. Кетрава интересовала реакция Вомфада и той части клана Кион, с которой был близок Фольгорм — реакция Галдсайры, Идэль и младших высокорожденных, подчиненных наследникам первой жены Джейбрина.

— Девушки дезориентированы, — с улыбкой сообщил Фольгорм. — В клане настроения самые разные, но те, кто мог бы хоть что–нибудь сделать, так или иначе, все они связаны со мной. С этой стороны сюрпризов не будет. Во всяком случае, пока. Что же касается Вомфада, теперь, как ты понимаешь, на особое доверие с его стороны я рассчитывать не могу. Конечно, я попытался сделать вид, что перешел на твою сторону исключительно для вида, но, боюсь, он не слишком–то в это поверил, — улыбка Фольгорма стала шире. — Так что рассчитывать на какую–то откровенность с его стороны теперь вряд ли разумно. Безусловно, он в самом ближайшем времени начнет перетягивать младших высокорожденных к себе; можно не сомневаться, что он не успокоится, а попытается нанести удар. Он в безвыходном положении, точнее сказать, его единственный выход — как можно скорее устранить тебя, пока ты не взял власть и не стер его в порошок.

Кетрав некоторое время молчал. Он сидел в мягком кресле, положив локти на подлокотники, и, соединив кисти рук «домиком», задумчиво постукивал кончиками пальцев, слегка разводя, а затем вновь сближая кисти.

— Ты ведь понимаешь, что Вомфад — это только одна из наших проблем, — наконец произнес лидер ита–Берайни. — Была проделана, и весьма спешно, большая работа, — теперь стоит ожидать реакции. Кто–то сложит два и два, захочет предъявить счеты… мы к этому готовы, но период, который нас ждет, будет не из легких. Во–первых, мне нужна Идэль. Наш союз подведет черту под расколом в доме Кион. А для этого мне нужно, чтобы рядом с ней не ошивалось никаких неведомо откуда взявшихся выскочек. Мы с тобой это уже обсуждали.

— Да, я помню, — кивнул Фольгорм. — Но я не могу просто устранить Дэвида — это разрушит все мои отношения с племянницей. Я уже пытался сделать так, чтобы его смерть произшла естественным путем, как бы сама собой. Я привел его в Курбанун в тот момент, когда там проходил преображение в терафима один местный колдун. Я рассчитывал, что в ходе боя мне удастся незаметно для Идэль убить его или подставить так, чтобы его смог убить терафим — но увы, этот дурачок вообще не принял участия в бою. Он оказался еще большим неумехой, чем я предполагал. После инициации в Рунном Круге он на некоторое время практически утратил способность создавать заклинания и был вне игры все время, пока мы с Идэль разбирались с терафимом. Я поддержал идиотскую идею заслать Дэвида в Гэал, выдавая его за потомка Ксейдзана — потомка, имеющего преимущественное право претендовать на место претора. Увы, эта попытка так же провалилась. Гэал быстро раскрыли его, как я и рассчитывал, но убивать по непонятным причинам не стали. Похоже, они сами еще не определились, как с ним быть. Дэвиду повезло…

— Мне нужны результаты, а не оправдания, — негромко произнес Кетрав. Он говорил как будто бы совершенно без нажима, спокойно, почти по–дружески, но как только он начал говорить, Фольгорм замолчал. Кетрав определял окружающее пространство. Ему не нужно было выказывать силу — он просто имел ее, и все вокруг, добровольно иди вынужденно, это признавали. Когда он начинал говорить, все замолкали: Кетрава можно было ненавидеть, но невозможно было не замечать.

— Мне нужен стопроцентно несчастный случай, с которым твоя племянница никак не сможет меня увязать, — сказал он. — Мальчик запарил ей мозги любовью и прочей чушью, в результате чего она перестала здраво соображать. Впрочем, у нее и раньше были с этим проблемы. Сильный, независимый характер, но ума не на грош… К Идэль нужен особый подход. Я поручил это деликатное дело тебе и хотел бы видеть результат, а не слушать истории о том, почему у тебя ничего не получилось.

Фольгорм дернулся — то ли от этих слов, то ли от какого–то неприятного воспоминания, но ничего не сказал.

— Второе, — сказал Кетрав. — Мне нужен архив Севегала.

Фольгорм покачал головой.

— Боюсь, с этим все еще хуже. Она даже не дала мне с ним ознакомиться.

— Ты выяснил, где она его прячет?

— Идэль уничтожила все сайдеары, на которых Севегал оставлял записи. Вероятно, перенесла информацию на свой сайдеар. Или просто запомнила.

Кетрав сделал печальное лицо. Фольгорм подумал, что даже если бы он и располагал архивами Севегала, черта с два он отдал бы их чванливому ита–Берайни. Хотя… может быть, и отдал бы. Ту часть архивов, где содержались бесполезные, общеизвестные или устаревшие сведения.

— Задача номер три — это Вомфад, — продолжал Кетрав. — Но от тебя тут почти ничего не требуется. Конечно, никто не рассчитывает, что военный министр станет делиться с тобой важной информацией. Сейчас ничего, кроме дезы, ты ничего от него не дождешься. Мне нужно, чтобы ты внимательно наблюдал за младшими высокорожденными. Когда Вомфад станет собирать силы для нападения, они не останутся в стороне. Учти, ты не единственный мой источник информации на этом поле, — Кетрав посмотрел на Фольгорма, в складке губ пряталась улыбка. — Поэтому не заигрывай со всеми сразу, как ты обожаешь это делать. Время, когда можно было выбирать сторону, уже прошло, и я надеюсь, ты выбрал правильно.

— Ты в чем–то меня подозреваешь? — спросил Фольгорм.