От странной мази кожа приобрела какое-то мерцающее сияние, к чему уставший удивляться Иван отнесся довольно равнодушно. Закончив писать, докторша разрешила ему одеться. Покопавшись в холодильнике со стеклянной дверкой, выдала горсть разноцветных таблеток, заставив их тут же съесть, чуть ли в рот при этом не заглядывая. Далее последовал черед какой-то темной маслянистой жидкости, оказавшейся удивительно горькой на вкус, коей Ивану пришлось употребить целую мензурку. Причем запить горечь докторша не дала, сказав, что придется потерпеть.

Ивану терпеть было не привыкать и через двадцать минут, он, уже переодетый в новую полевую форму без знаков различия, предстал перед майором, или кто он на самом деле. Табличка на двери кабинета гласила, что майор В. П. Сидорчук является зам. нач. снаб… чего-то там. Прекрасная блондинка секретарша ослепительно улыбнулась Ивану.

— Валентин Петрович ждет вас.

Иван с трудом отвел от нее взгляд. Майорам такие секретарши явно не по чину.

— У меня Иван Николаевич для вас две новости, обе хорошие, — майор выдержал паузу, словно ожидая реакции на свои слова. Реакции не последовало, и он продолжил. — Так вот, собственно, новости. Первая: охранник клуба, которому вы давеча пробили череп, выжил. Есть шансы, что обойдется без последствий.

Иван при этих словах поморщился, словно его заставили выпить еще одну мензурку маслянистой жидкости. „Бедолага охранник, — подумал он, искренне сожалея о содеянном, — ну, был немножко грубоват — пьяные и обдолбанные посетители кого угодно достанут, но это еще не повод проламывать ему башку. Что на меня нашло?“

— Вижу, вы полны раскаянья? — констатировал майор все это время наблюдавший за мимикой Ивана, — это подтверждает наши выводы о том, что вы порядочный человек и ответственный гражданин. Оступились, с кем не бывает. Поступок ваш достоин сожаления, но и только. Поэтому, вот вам вторая новость: я уполномочен сделать вам предложение… Вы ведь Иван Николаевич, кажется, хотели вернуться на военную службу? Зачем вам этот контракт с армией? К чему вам отдаленный гарнизон в тундре, нищенская зарплата в пятнадцать тысяч рублей? Вы ведь свой долг Родине уже отдали, а у нас есть для вас интересная работа.

— А вы что, не армия? — хмуро поинтересовался Иван. Интересная работа, хм… не объяснять же этому Сидорчуку, что два года службы Иван не в тундре просидел, а почти что весь шарик обошел. А возле восточного берега Африки и вовсе задержаться пришлось. Да он и сам, наверное, знает.

— Мы по сути, что-то вроде иностранного легиона, — серьезно ответил майор, — Военная служба за пределами Российской Федерации. Оплата будет более чем достойной — для начала, могу предложить десять тысяч долларов в месяц.

Иван почувствовал, что брови у него неудержимо стремятся вверх, глаза лезут из орбит, а лицо, из-за прилившей к нему крови, пылает, словно его макнули в таз с кипятком. Десять тысяч долларов… сколько это будет в рублях? Триста тысяч… бля-я…

— В месяц?

— Вы не ослышались — усмехнулся майор. — Разумеется, в месяц. Не скрою, служба будет трудная и опасная. Существует реальный риск лишиться здоровья или даже жизни. Но вы ведь человек военный, участник боевых действий, так что к опасности привычны. Так?

— Ну, допустим. Вопрос можно?

— Валяйте, — милостиво кивнул Сидорчук.

— Если я соглашаюсь, что будет с моим э-э…

— Уголовным делом? Оно будет закрыто. Не сразу, конечно… вы ведь у нас в побеге числитесь, — майор усмехнулся, как показалось Ивану, довольно глумливо, — но ко времени окончания вашего контракта, все спустится на тормозах, это я вам могу гарантировать. Кроме того, отслужив первый срок, вы, по вашему желанию, можете получить новые документы и начать жизнь, так сказать, с чистого листа.

— А если, значит, откажусь?..

Майор развел руками.

— В этом случае, вероятней всего, делу будет дан ход. Но помилуйте, Иван Николаевич, какой смысл вам отказываться?

Иван кивнул головой. При таком раскладе отказываться действительно не имело смысла. Отказ, кроме всего прочего, означал верный срок — реальных лет пять топтать зону. А если как следует раскрутить, то и поболее выйдет. Неужели все, что произошло с ним прошлым вечером: ночной клуб, девки, школьный друг Пашка, драка наконец, все это спланированная подстава имеющая целью склонить его к работе на некую таинственную организацию? Но зачем? За те деньги, что предлагает этот липовый майор, любой побежит в указанном им направлении, радостно при этом похрюкивая. И он, Иван Николаевич Прохоров, не исключение. Хотя если предложат, скажем, пить кровь христианских младенцев…

Сидорчук словно уловил ход его мыслей.

— Не беспокойтесь Иван Николаевич, ничего такого, о чем вы сейчас подумали, делать вас не заставят. В случае согласия вас ждет служба солдата-наемника, то чего вы собственно и хотели. Правда, в несколько необычном антураже.

Не найдя, что возразить, Иван сказал единственное, что пришло на ум:

— А можно еще вопрос? Где придется работать? В Чечне, Афганистане, Сомали? Где платят такие деньги простым парням вроде меня?

— Дальше! — сказал майор. — И одновременно ближе… как бы вам это объяснить… То, что вы сейчас перечислили — это, скажем так, банально. У нас совершенно другой размах. Это вам не вшивый французский иностранный легион с их замшелой колониальностью. От нашей деятельности, не побоюсь этого слова, будут зависеть судьбы мира! А насчет подробностей… — майор внезапно сменил тон и его голос из восторженного, стал сухим и уставным, — подробности будут после того, как подпишем контракт. Итак: вы согласны?

Иван чувствуя, что вляпывается во что-то невообразимое и совершает нечто непоправимое, тем не менее, ответил без раздумий:

— Согласен! Последний вопрос… почему я?

Майор пожал плечами.

— Вашу кандидатуру из предложенного списка отобрал один наш общий знакомый, а его мнению мы склонны доверять, — он пробежался пальцами по клавиатуре и повернул монитор, так что стало видно Ивану. С экрана смотрел… Ну, конечно, „бомж“, кто же еще. Вот только выглядел он теперь этаким вельможей и одет был в нечто невообразимо парадное… мундир не мундир… доспехи не доспехи. Весь раззолоченный, в шлеме с огромным пером. И при мече.

— Зовите меня Штекн, — маленький человек в черном, заложив руки за спину, прошелся туда-сюда по комнате, рядами одинаковых столов и доской на стене, напоминавшей школьный класс. Перед ним сидели трое.

Слева Иван. Он среди всех оказался самым белым и пушистым — путь его в Легион был проще и куда быстрее, чем у остальных двух.

В центре долговязый громила. Выражение лица и бритая голова делали его похожим на бандита, какими их изображали в фильмах про братков. Для полной аутентичности не хватало только спортивного костюма Адидас. Впрочем, бандитом он и был. Но, не долго. А до того успел послужить в Софринской особой бригаде внутренних войск. Вэвэшник Гера (уменьшительно от Геракла), героически отслужив срочную, устроился в ОМОН, но вскоре с треском оттуда вылетел, поругавшись с кем-то из начальства. После этого жизнь Геры потекла совсем в другом направлении. Пьянки, гулянки, сомнительные друзья, наркота, участие в чужих разборках, следствие, суд и зона для бывших сотрудников. Оттуда он и был извлечен людьми майора Сидорчука.

Парень, сидевший справа, наоборот, имел лицо интеллектуала. Сними с него военные шмотки, одень в костюм тройку и хоть сейчас посылай на какую-нибудь научную конференцию посвященную проблемам глобального потепления или другой тому подобной хрени. Даже погоняло у него было соответствующим — Аспирант (или Ас, если короче). Но Иван уже знал, что никакой он не аспирант, а вовсе даже сержант, ныне расформированной, шестьдесят седьмой бригады специального назначения. В отличие от Геры, под уголовный замес сержант угодил еще во время службы, завалив по беспределу (по версии прокурора и прогрессивной чеченской общественности) четырех "мирных" горцев. Дело разматывалось долгих три года, и по всему выходило, что быть Асу козлом отпущения и мотать долгий, а то и пожизненный срок… не заинтересуйся им Структура.