— Тсей дзянь, — старательно повторил Игорь.
— Как, как? — заинтересовался Буба, — тсей дзянь?
— Плавильно, — закивал китаец головой, улыбаясь уже совершено счастливо.
— Твою мать, филолог долбаный. Тебя где носит? — показался из склада разъяренный Олег.
— Все, ждем, — кивнул Игорь торговцу и обернулся к Олегу. — Ты чего орешь?
— Да мне тебя вообще убить надо!
— Колефана, колефана, стеклолеза — тыся лубли, — влез в разговор вчерашний знакомец.
— Да пошел ты со своим стеклорезом… — речь Олега была виртуозна. На лице его виднелись явные следы недосыпа и перепоя.
Изумленный торговец, ошарашенный насыщенной эмоциональностью слов Олега, отпрянул, а тот, повернувшись к Игорю, сказал ему много всяких слов. Вчера камчатская красотка в последний момент ускользнула, причем именно в тот момент, когда он уже снял номер, где и провел ночь в одиночестве и печали, так что темперамент бил у Олега через край. `Наконец он отвел душу и немного успокоился:
— Пока ты шляешься, я здесь воюю с этим очкастым козлом…
— Ну чего, он куртки привез?
— Привез. Конечно, половина красных.
— Я красные брать не буду, сотню максимум.
— Ну я его заставил поменять. Понимаешь, у меня ж юаней нет, рассчитаться с ним не могу. Он просто в ярости, я думал, меня сейчас на ножи поставят.
— Так сбегал бы, поменял.
— Куда сбегал?!! Мои баксы-то у тебя!
— А! Точно, ты ж мне вчера в кабаке отдал.
— Блин, воще, чего я за тебя отдуваться должен?
— Ну, извини, извини. Пошли.
— Ты не мог пораньше прийти?
— Ну ладно, успокойся. Признаю, виноват. Баки я твои раскинул.
— Почем?
— Восемь сорок четыре.
— Нормально. У Мао Цзедуна?
— У него. Слушай, ты товар посчитал? — Игорь окинул глазами склад, где на мешках и по углам сидели злобные туземцы, включая очковладельца, на поверку оказавшегося вовсе не таким безобидным.
— А ты как думаешь? Пока ты шлялся, родить можно было.
Под очками, в щелках глаз, сверкали молнии, на горизонте появились уголовного вида аборигены и уже начали их угрожающе обступать, но Игорь, извлекя из-за пазухи пачки юаней, грозу моментально рассеял.
Торговец профессионально зашелестел купюрами, вполголоса считая по-китайски.
— Олежка, как вчера покуражился? — Игорь чувствовал себя виноватым и затеял безобидный треп, одним глазом следя за очкариком.
— Да… — Олег неопределенно махнул рукой. Как всякий истинный кобель, он неохотно рассказывал даже о победах, а уж о поражениях…
— Слушай, я все думаю, мы в который раз уже в Китае, а по-китайски ни слова не знаем. Даже считать не умеем.
Китаец тем временем досчитал, вновь став вежливым и безобидным.
— Все плавильно.
— Корифан, а как по-китайски считать? — видя полное непонимание, Игорь уточнил, — ну, по-русски- один, два, три… а по-китайски?
— И, а, сынь, сы, у, лю, па, чи, дзю, ши. — Китаец радостно улыбался, чувствуя себя Макаренко. Приятно учить большого белого человека.
— И, а… э… твою мать… э… сы?
— Нет. Сынь, — старательно проговорил очкастый, просовывая язык между зубами.
— Игорюнь, да брось ты это, язык сломаешь, — соболезнуя, сказал Буба.
— Да погоди ты минуту. И, а, сынь, сы, чи…
— Чи — семь, — отрицательно замахал головой китаец, — у — пять.
— Ладно, Буба, пошли, — с отвращением оглядел сцену Олег, — пусть этот полиглот тут выеживается, а мы пока по лавкам пробежимся.
— Буба, ты-то куда бежишь? Нам сейчас товар привезут.
— Да пока нам его еще привезут…
— Они в час сказали.
— До часа весь Китай обегать можно, — вступил в разговор очень суровый этим утром Олег.
— Хрен с вами, пошли. Спасибо, — обратился он к китайцу, — тсей дзянь.
— Тсей дзянь.
— Кстати, а спасибо по…
— Се-се, — прервал его догадливый торговец.
— Ага, се-се…
— Филолог гребаный, ты идешь, нет?
У дверей склада они столкнулись с пышущей жаром, явно довольной собой, миром и прошлой ночью Викой.
— Ребята, вы Андрея не видели?
— Не-а… А что, потерялся?
— Корефана, — набросился Олег на охранявшего склад полицейского, — давай всех отсюда.
— Капитана, — принялся помогать Буба, обращаясь к нему как к лицу, облеченному властью и мундиром.
— Капитана, мы, — он обвел их троих руками, — уходим, — Буба изобразил уход двумя пальцами, — корифанов со склада… — тут он присвистнул и махнул рукой в сторону улицы.
— Холосо, мозно, — вежливо ответил капитана и тут же изрек длинную переливчатую трель, неразборчивую, но очень грозную.
Китайцы подскочили с мешков и растворились в воздухе. Да, сильно здесь уважение к власти.
Само собой, на улице на Олега накинулся наш старый знакомец:
— Колефана, тыся лубли! — стеклорез замелькал в его руке.
— Как ты меня затрахал… — тяжело вздохнул Олег и обреченно вытащил тысячную бумажку.
Китаец долго и старательно прятал ее в своей до великолепия грязной куртке, потом подошел к Олегу и, доверительно его полуобняв, негромко сказал:
— Исе стеклолеза надо? Тыся лубли, оптом десевле мозно.
* * *
Игорь, лежа на куче мешков, лениво наблюдал, как чужие облака катятся по чужому, красноватому от заката небу.
Позади остались мучительные раздумья о выборе товара, о том, чему отдать предпочтение: детским ли костюмчикам, шелковым ли рубашкам, рискнуть ли купить кожаные кошельки или, может быть, беспроигрышные футболки…
Игорь вымотался, и ему хотелось поскорей сдать товар и отправиться спать. Вдоль стены склада фирмы-грузоперевозчика, наглой, как все монополисты, громоздились кучи разномастных мешков, вокруг которых бродили скучающие челноки.
В свое время в один момент запретили брать в поезд больше тридцати килограммов и открыли эту грабительскую контору, берущую за провоз на семьсот километров по доллару с кило. Разумеется, от этого мудрого решения пострадал исключительно бедолага уфимец или москвич. С лихвой, с лихвой оплатит он все дорожные поборы, когда будет покупать все то, что мирно дремлет сейчас в мешках.
— Не знаю… может, мы зря эти кошельки взяли? — задумчиво изрек лежащий рядом Буба.
Игорь, слышавший это раз в двадцатый, отвечать поленился.
— Буба, заткнись, — не поленился Олег, лежащий чуть поодаль.
Олег, взявший таки реванш и неплохо вроде бы затарившийся, был устал, но благодушен. Фил же с Лешей добирали благодушия из бутылки рисовой водки.
Их ощущения от поездки были значительно хуже. Вика, оказавшаяся на редкость липучей особой, целыми днями преследовала Фила, неизменно настигая его вечером. Так что вчерашний ее отъезд его немало обрадовал. Не могу не отметить, что чутье Олега, чутье истинного самца, вызывает у меня глубочайшее уважение.
Ну а Леша умудрился с похмелья купить женских плащей, свободно висящих на любом мужчине, и теперь спасти его тысячу баксов могла, пожалуй, только женская баскетбольная лига.
Отмечая это печальное для всех честных челноков событие с Филом, празднующим отъезд Вики, они насосались до такого состояния, что с тоской ожидали теперь свидания с женами и КВД.
Безжалостные соратники язвили на их счет, как могли. К сожалению, надо отметить, что к концу китайских мучений челнок доходит до крайней степени скотства и самоотвращения.
Собственное тело, грязное и потное, становится ему противно, злоба и раздражение, порожденные гражданами Поднебесной, ищут выхода и, увы, конечно же, его находят.
— Олег, выпить не хочешь? — протянул Фил пластиковый стаканчик.
— Вообще-то хочу, — Олег с наигранной осторожностью принял водку, — а это, случайно, не твой стакан?
Фил стоически промолчал, скривив губу.
— Игорек, ты не знаешь: через стакан заразиться нельзя? — издевающийся Олег изображал озабоченность.
— Ну, это смотря, что у них, — подыграл Игорь, — вообще, говорят, сифилис сейчас бытовым путем не передается, опять же водка дезинфицирует… хотя я бы не рисковал.
